Адовы - Степан Александрович Мазур
— Кого повесит? — почесал лоб в задумчивости участковый и почему-то представил висящих на люстре детей. А у него планшетки нет, чтобы оформить преступление века.
— Как кого? Люстру! — удивилась Блоди. — Ему нужно немного времени, чтобы со всем разобраться. Нет воды, как назло. Он проводку меняет.
Участковый тряхнул головой, отгоняя мрачные мысли. Поднялся, огляделся по сторонам. Ремонт, как ремонт. Квартира как после строителей.
— А вы…
— Только вселяемся, — слегка улыбнулась Блоди. — Как жаль, что вы не видели весь бардак. Поразительный бедлам был. Эталонный. Сколько раз пытались такой нарочно создать, ни разу не получалось.
— Вот уж точно, переезда как два пожара, — пробубнил Петрович и даже обои дома расхотелось новые клеить. Старые ещё повисят.
— До этого я думала, что лучший в мире хаос творят дети, — призналась вампирэсса. — Но нет — век живи, век учись… Вам кстати, сколько веков?
Петрович хмыкнул:
— Хм, шутку понял. Рухлядь я старая, и в обморок падаю, да? Но вы мне, гражданочка, на возраст не пеняйте. Если везде молодых да ранних на дело отправлять, то все за границу уедут. А оно нам надо?
И тут он оборвал себя. Чего бурчит, как бабка Нюрка?
«Эх, надо было позавтракать, а потом уже по району гулять».
Петрович ответственно поскреб лоб под фуражкой, снова осмотрелся. Квартира как квартира: пыль, паутина, стены готовят под покраску, замазать бы пару швов, но никаких следов от пожара. И на чай не зовут.
«Чего им, жалко что ли?» — с тоской додумал участковый: «И планшетки нет!».
Откуда-то сверху доносились удары молотка. Видимо, тот самый муж лазил по крыше над потолком, чтобы закрепить массивную люстру как надо, чтобы детей вешать…
«Тьфу ты, да каких ещё детей? Привязалось же», — оборвал свои же мысли участковый и попытался найти рациональное объяснение: «Просто мужик хозяйственный. Укрепляет массивную конструкцию, чтобы юных шалопаев на пришибло. Мужика понять можно. На управляющую компанию надеяться — себе дороже. Там Палыч давно всё ценное утащил. На дачу. Ему нужнее. Даже от цемента один песок остался. Котикам на радость».
Петрович почесал нос и прикинул, что здесь дом и так выстоит. Ну, зальёт от первого дождя. Засыплет первым снегом и всё — снова тепло летом. А потом снова зальёт, когда снег растает, но с этим жить можно в преддверии тепла. Старое здание, что ни говори. Того и гляди развалится. И голубям жить негде будет.
При мысли о голубях Петровичу снова очень захотелось на рыбалку. А там взять Палыча за шкирку и спросить, глядя в глаза: «что, гад, воруешь?». И он бы конечно воровать перестал бы сразу. Ибо — власть приказала. У кого погоны, тот и власть. А всякие там слесари пусть подчиняются.
«Место знать должны».
Участковый, нахмурив брови, с усердием расчесал голову, стараясь тем самым разложить мысли по полочкам. Получалось неважно. Да и полочек в мозгу у него никаких не оказалось. Все смешалось в сплошную кашицу: реновация, Нюрка, пёсик.
С большим трудом из сумбура мыслей выудил он нужную и вспомнил, зачем вообще сюда явился.
— Тут, гражданочка, — покашляв, обратился он к хозяйке. — Соседка жаловалась. Не порядок, как говорится.
— Это на что же? Шумим? — изобразила удивление Блоди. — Так как иначе при переезде? Что нам, на цыпочках ходить? Или крылья отрастить? — вампирэсса даже улыбнулась, представив удивление мужчины в форме, если перекинется летучей мышью.
— Нет, то дело понятное. Говорят, ещё и природу подпортили, — во рту Петровича стоял поразительно гадкий привкус. Словно разбудили его не нашатырем, а… кстати, чем?
Афанасий даже огляделся, но не увидел ни тряпки, ни флакончика из спецаптечки. Чая и тот всё ещё не предлагали. А терпение не резиновое.
Кто власти поможет, как не народ? Совсем люди совесть потеряли.
— Мы природу портим? — переспросила Блоди, вскинула бровь и приложила руку к груди. — Да что вы? Мы и вещи ещё расставить не успели. Когда нам природу портить? С этим заводы химические в городе неплохо справляются. Нам до их уровня ну никак не дотянутся… к сожалению.
Участковый посмотрел на притихшего пса, снова поскреб фуражку, как будто чесалась теперь она, а не голова.
— А пёсик… что же… не боевой совсем?
— Пудель-то? — изобразила удивление вампирэсса. — Вы в своём уме?
Петрович кивнул и спросить про планшетку не решился. Подадут ещё заявление, что не в себе участковый. Начальство загоняет по инстанциям, заставят кровь сдавать. А во рту привкус не хороший. Не к добру это.
Мало того, что чая не дают, так если самому попросить — ещё и ложкой немытой сахара положат. А оно ему надо? Беречь себя надо.
Афанасий Петрович в состоянии тотальной задумчивости посмотрел на качающуюся люстру и даже припомнил, что жена дома тоже просила много чего повесить. А то дети не приезжают, внуков не отдают — боятся, это понятно. Задабривай рыбой одних и других или нет — делу не поможет.
Розетками всё же придётся заняться. И балкон остеклить. И вообще, молотком постучать придётся. Перфоратор у Палыча брать, опять же. Это что получается? Что за цемент уже не предъявишь сворованный. Ещё и попросить придётся.
Петрович всё же уточнил:
— Так что, никаких происшествий не было?
— Как это никаких? — улыбнулась как сама невинность вампирэсса. — Вы пришли!
— А зачем я приходил? — сделал последнюю попытку осознать происходящее Петрович.
— Проведать нас, наверное… Вы заходите ещё. Как только бардак наведём. А пока найн-найн. И немного нихт! Даже близко никаких происшествий не было, — говорила она и ненавязчиво, но упорно подталкивала участкового к выходу. — Сами видите, ремонт затеяли. Дел у нас тут теперь, — хозяйка квартиры провела ногтем по горлу. — Вот сколько. И у Вас, наверное, дел полно? Вы идите, работайте.
Участковый кивнул, но на всякий случай спросил:
— А чего это вы на горло показываете?
— А это у нас в Германии все так показывают… традиция, — улыбнулась Блоди.
— «Дел по горло», значит?
— Ну можно и так сказать, — снова улыбнулась хозяйка, но теперь так, что мороз по коже прошёл.
Петрович и сам не заметил, как натолкнулся спиной на входную дверь в коридоре. Он хотел возразить, что ему бы объяснения взять, да только сам не понял, как
