Семь дней до Апокалипсиса - Дмитрий Чайка
— Не вздумай, — завизжала демоница, но продолжала мужественно молчать.
— Не хотим, значит, сотрудничать со следствием, — со значением поглядывая на портфель, сказал Лёха.
— Хотим, — с тоской заявила Аэлита, — но очень боимся. Я вообще в это дело лезть не хочу, там прибьют, как таракана тапком. Я сама мало, что об этом знаю, но знаю тех, кто знает больше.
— Кто же, — навострил уши опер.
— К хрустобулочникам тебе надо, — неохотно сказала Аэлита.
— Куда мне надо? — открыл рот Лёха.
— К хрустобулочникам, — повторила Аэлита.
— Это еще кто такие?
— Ну, ты что, песню не слышал: «… И хруст французской булки…»? — напела она фальшиво. — Это недалекие товарищи из российского сегмента интернета, которые искренне считают, что истинный рай находится где-то между 1861 и 1917 годом. Очень специфические люди.
— И что? Такой рай есть? — изумился Лёха.
— Конечно, есть, — изумилась в ответ Аэлита. — Его отдел маркетинга не так давно презентовал. Раз есть спрос, то есть и предложение. Но там есть ма-а-аленький нюанс. — Улыбка Аэлиты напоминала оскал голодной гиены.
— И какой же? — заинтересовался Лёха.
— Это совместное предприятие с конкурентами. У нас девяносто девять процентов, а у них — один.
— Зачем это нам? — обиделся за родное ведомство Лёха.
— Так, если ты, касатик, хоть немного историю знаешь, то рай в это время там был далеко не для всех.
— То есть, — начал догадываться Лёха, — если у товарища подобные убеждения, то у него и Рай, и Ад в одном месте.
— Ну, конечно! — воскликнула Аэлита. — Только в Раю живут какие-нибудь князья и графы, а остальные — ковыряют клочок земли деревянной сохой, едят три раза в неделю и регулярно получают порцию кнута на конюшне.
— А тут тоже, я слышал, наше ведомство мощности арендует для топ-менеджеров госкомпаний. Где они, кстати? — спросил майор Петров.
— Так ты же их видел вчера, — удивилась Аэлита.
— Где это я их мог видеть? — удивился Лёха в ответ. — Уж я бы их точно заметил.
— Они же перед рестораном стояли в очереди, и поверь, у них ноль шансов туда попасть. Они так в ней и стоят, пока срок не выйдет. Кстати, лови мой контакт, стучи в аську, если что…
— А как мне к этим хрустобулочникам попасть? — спросил Лёха, приняв координаты Аэлиты.
— Да легко! — улыбнулась Аэлита и заорала: — Свободен, майор!
Огромные, как тарелки, глаза затянули Лёху в водоворот, и невидимая рука выдернула его из этого кабинета. И где-то вдалеке он услышал удаляющийся голос:
— И собаку свою паскудную забирай…
* * *
Пять дней до Апокалипсиса
— Куда прешь, деревня лапотная! — резкий окрик заставил майора Петрова вздрогнуть. Он вновь стоял на перекрестке, и растерянно смотрел на карету, которая пронеслась мимо, обдав его грязью. Надо сказать, что и в этот раз Лёха никуда не пер, а просто стоял, и обозревал открывшуюся ему картину. Вот ты какой, рай для хрустобулочников! Центр Москвы был похож на знакомый ему центр Москвы, но он был непривычно обшарпанный, грязноватый, а вместо автомобилей мимо пролетали конные экипажи, в которых сидели напыщенные личности, которые на него, Лёху, смотрели, как на насекомое. Мостовая была покрыта брусчаткой, которая находилась в довольно скверном состоянии, а потому перед Лёхой расстилалась гомерическая по размерам лужа. Липкая жидкая дрянь растеклась от одного края площади до другого. Он осмотрел себя, и остался крайне недоволен увиденным. То, что было на нем, подняло из генетической памяти слова «армяк» и «поддевка». Но, что из надетого на нем было армяком, а что поддевкой, майор не сказал бы даже под угрозой расстрела. Да, и было ли это именно оно, он тоже не сказал бы. На голове оказался надет предмет, который Лёха опознал довольно уверенно. Это был картуз. Опустив взгляд вниз, он увидел, что обут в сапоги, находящиеся в предсмертном состоянии, обмазанные какой-то густой и вонючей субстанцией. Деготь, решил Лёха. Но опять же, почему он так решил, для него самого осталось загадкой. Видно, из-под завалов уголовных дел и отказных материалов начало пробиваться что-то из школьной программы по литературе. Сунув руку в карман, он обнаружил пятьдесят семь копеек с половиной. Лёха с тупым недоумением разглядывал лежащие на ладони потертые гривенники, и медь в размере пяти, двух и одной второй копейки. Лёха до этого и не знал, что меньше копейки что-то бывает. Дела, подумал он, и попытался привычно почесать подбородок, но рука его нащупала жесткую кустистую бороденку, которой у него никогда на этом месте на было. Уж в этом Лёха был уверен совершенно точно.
Если не знаешь, куда идти, нужно идти куда-нибудь, перефразировал он известную поговорку, и решительно повернул налево, ибо именно эта сторона в его новом месте службы была приоритетной. Идти прямо, через лужу, ему не хотелось совершенно. Перед глазами вдруг появилась надпись.
«Ты мой герой! Чмоки-чмоки!» — «отправитель: НЕОБЫКНОВЕННАЯ». — Так себя забила ему в контакты Лилит.
«Что, пронесло?» — написал Лёха в ответ.
«Ага!:)))))))) Чёделаешь?»
«Служба!».
«Где сейчас?».
«У хрустобулочников».
«Фу-у-у-у, отстой. С зелеными ногами не связывайся. Они полный отстой. Мне бежать надо. Пока-пока!». Заморгала надпись «Абонент не в сети».
Вот и поговорили, растерянно подумал Лёха, поправив висящий на плече вещевой мешок, в котором теперь лежали его вещи. Что еще за зеленые ноги? Ну да ладно, подумал он, двигаемся по старой схеме, через официантов. И он, ничтоже сумняшеся, сделал резкий поворот и вошел в дверь помещения, над которым висела вывеска «Трактир». Его появление не осталось незамеченным, и посетители, вместе с персоналом смотрели на него с удивлением, и даже с некоторой брезгливостью. Тут было довольно прилично, а публика была одета в сюртуки или в какую-то полувоенную форму с блестящими пуговицами.
— Ты чего сюды вперси, захухря[3] лободырная[4]? — злобно прошипел официант, который пробудил в Лёхе понятие «половой». — Пошел отсюда. Телегу свою сзади загоняй, там разгрузисьси. Вот ведь деревня неумная.
Лёха вышел на улицу и недоуменно осмотрел себя. Система дала сбой. Он, как был крестьянином, так им и остался. Что же делать? И он побрел
