Перекресток пяти теней - Светлана Алексеевна Кузнецова
Более всего на свете Ромуан боялся ослепнуть. Некр о том знал, Алъэксий — нет. Как и о том, что эта участь юношу не миновала бы. Но теперь-то можно вздохнуть с облегчением хотя бы по данному поводу: Госпожа опередила и победила болезнь.
«Будь я проклят! Какое уж тут облегчение?!» — выкрикнул мысленно Некр.
— Это зачем? — чужим, не принадлежащим себе тоном и голосом, спросил он, указывая на меч.
— Ему так и не исполнилось двадцать, — сообщил Алъэксий, и Некр окончательно вышел из себя.
— В БЕЗДНУ! — закричал он. — Неужели тебя волнует лишь ЭТО?! Не стану я забирать твое никчемное существование. Мне оно ни для чего не сдалось!
И услышал то, чего не чаял от этого проклятого северянина, которому никогда в здравом уме не поверил бы, но не сейчас:
— Забери мою жизнь, верни его. Ты должен знать ритуал, сможешь.
Ах если бы… Некр, не задумываясь, провел бы хоть сотню ритуалов: на Алъэксийя ему было наплевать с вершины самого высокого горного пика. Он и себя не пожалел бы, делясь с Ромуаном кровью. Только кого он мог вернуть? Изувеченного калеку? Чтобы и дальше юная живая душа мучилась в бессильном, почти мертвом теле? Или все же…
Некр нервно всплеснул руками, словно воду стряхнул, прошел к столу, подхватил тяжелую бутылку неровного зеленого стекла. Пока наливал, горлышко несколько раз стукнулось о кубок — пальцы немилосердно тряслись.
«Нельзя… нельзя раскисать и отчаиваться. Это для глупых людишек переход неизбежен и обратной дороги нет, — уговаривал он себя, — а мне известна истина: всегда можно вернуться и вытащить того, кто дорог. Заплатив, конечно же, немало, но и пусть».
Единственное, к чему он не был готов — посвящать в свои планы кого-либо, особенно учителя. Вернется Вир — выяснят отношения.
— Когда? — спросил Некр и залпом осушил бокал, напиваясь не только вдоволь, но и впрок. Вопрос он задал путано, но рыцарь понял и ответил:
— Четыре дня назад, на рассвете.
— Ты разглядел трупные пятна и потому примчался сюда? — в голос проникла привычная язвительность. Хорошо. Значит, приходит в себя и скоро сможет размышлять здраво. — Положено ожидать девять дней и еще немного. Я лично знаю случаи, когда возвращались и на тринадцатый. Пока разложение не началось… — он осекся. Не стоило о том говорить: сердце сразу решило зачастить, а у Алъэксийя сделалось такое лицо, словно сам собрался за Грань.
«Он, возможно, и собрался, — подумал Некр, — да только не сдался там никому».
— Послушай…
— Считай, что я не упоминал ни о каких пятнах! Ну так что?
— Я… — рыцарь вздрогнул, когда Некр, заново наполнив кубок, подошел к нему, — не сумел вынести ожидания.
— Значит, с ним все хорошо?
Алъэксий кивнул.
— И правильно не стал ждать, — выдохнул Некр, прикрывая глаза и усмиряя дыхание. — Нельзя тратить время. Не в данном случае, не с Ромуаном. Ваши оруженосцы впитывают в себя природную магию, возрождаются в ней, будучи стихийными магами. Некроманты, как губка, поглощают дыхание потустороннего и приходят из-за Грани стражами. Но Ромуан за раз получил слишком много: и того, и другого.
— Это означает…
— Для возвращения одного лишь рыцарского общества ему недостаточно. Я должен быть рядом, и я буду!
За руку держать станет, звать мысленно, за Грань пойдет, если понадобится, хотя из всех гильдейских подобное удавалось единицам и из них возвращались очень немногие. Вир мог бы посоветовать, как лучше провести ритуал, но он, если узнает, скорее даст чем-то тяжелым Некру по голове и куда-нибудь замурует во избежание. То, как мастера дорожили учениками, напоминало одержимость. Возможно, скоро такая же завладеет и одним глупым рыцарем, но Некр тому лишь порадуется.
— Пей, — велел он, протягивая кубок.
Алъэксий послушался и даже стал меньше напоминать ходячий труп, когда отдал кубок обратно.
— Едем!
***
Запаха не было: никакого. Некр не мог уловить ни эманаций смерти, ни жизни. И почувствовать присутствия Ромуана он также не мог. По крайней мере, пока спускался по винтовой лестнице в подвал замка, тихо и монотонно ворча под нос:
— Так себе архитектурные сооружения. Ох уж эти рыцарские крепости. Огромная гора, в которой чего и кого только не наворочено. По сути в одном помещении дрыхнут под котлами поварята и почивает знать. А собаки? Где это видано, чтобы они выклянчивали еду в трапезной? Рыцарям-то все равно, а вот людям, копирующим подобный свинский жизненный уклад, предстоит дохнуть от мора, не говоря о том, чтобы страдать от всевозможных кровососущих паразитов — тех еще переносчиков заразы. А еще крысы и мыши. Там, где еда, они всегда заводятся. И лучше бы, чтобы заводились вдалеке от спален…
Алъэксий не возмущался, не отвечал, похоже, вообще его не слушал. Или искусно притворялся глухим.
Яростная скачка наперегонки с ветром слегка остудила непривычно горячую голову и позволила привести мысли к порядку. Кони не слишком любят стражей потустороннего, как и собаки, и прочие создания. Хорошо относятся к ним лишь коты, пресмыкающиеся и птицы. Но на коте особенно не поездишь, даже, если изберешь для этого тигра. Орла тоже не выйдет оседлать.
Вир предпочитал призывать келпи — водяных кровожадных коней, обитающих в тихих заводях. Принадлежали они потустороннему миру, но спокойно переходили Грань. В явном мире им, если что и нравилось — охота на живых созданий. Вдалеке от воды находиться они не любили, но кто же в здравом уме воспротивится воле некроманта? А в уме келпи не откажешь: интеллект у них если и уступает человеческому, то совсем чуть. Сам же Некр седлал ветер. Лунгты охотно пили его кровь и всегда откликались на зов, их скорости и выносливости можно было лишь позавидовать. Некр как-то устроил скачки на перегонки с Виром, и лунгта пришел первым, обставив келпи почти на полкорпуса. Однако призыв требовал сильнейшего сосредоточения, которое в данный момент Некр не мог себе позволить. Пришлось экспериментировать: вначале вскрывать запястье, затем произносить формулу призыва, представляя, чего именно хочешь — в единый миг покрыть расстояние до рыцарского замка.
В результате он сотворил, вернее вызвал, кого-то ранее невиданного.
