Трепет и гнев - Карла Николь
Девушка протягивает к нему руки. После секундного колебания Харука отвечает ей тем же, позволяя ей помочь поднять его с татами. Когда он встает, она тепло сжимает одну из его рук в своей, после чего они все двигаются к выходу из библиотеки.
– Я сказал отцу имя Лайос Алмейда, и он узнал его.
Джованни делает большой глоток своего кофе, когда они сидят за кухонным столом. Двери во внутренний дворик открыты, и Селлина слышит тихие капли моросящего дождя, бьющего по мостовой двора, будто сопровождающий их разговор саундтрек.
Харука смотрит на свою чашку с чаем. Он не прикасается к ней, но легкий пар, исходящий от нее, вихрится и танцует в полумраке. Он поднимает глаза на Джованни.
– В каком смысле?
– Давным-давно – он сказал, может быть, двести лет назад? Отец еще был молод, это было еще до того, как он встретил нашу мать. Вампир с именем Лайос Алмейда попросил о встрече с ним, утверждая, что проводит исследование. Отец сказал, что запомнил его, потому что никогда не встречал чистокровного с такими жесткими и догматичными взглядами на ранговых вампиров. Он сказал, что это его обеспокоило и что Лайос, очевидно, пытался понять, разделяют ли они одни и те же взгляды. Отец не разделял, как и его лучший друг, Андреа, отец Селлины, представитель первого поколения, с которым он вырос в Милане.
Образ красивого, темноволосого отца Селлины мелькает в ее памяти. Они с Доменико – отцом Нино и Джованни – были как братья, пока Доменико не заболел и не спрятался. Ее отец часто говорит о том, как ему не хватает его, но Доменико уже несколько десятилетий отказывает всем посторонним гостям в приеме.
Джованни делает еще один быстрый глоток своего кофе.
– Отец сказал, что встреча была неловкой, поэтому он быстро все завершил и выпроводил чистокровного. Больше он о нем ничего не слышал.
– Лайос сказал… – Харука делает паузу, размышляя. – Что он создал «чистое и совершенное» общество, где нет ранговых вампиров. Он пытался завербовать твоего отца в то время?
Джованни пожимает плечами.
– Вполне возможно. Отец сказал, что больше никогда не слышал о нем.
– То, что Лайос сделал с Нино, – вклинивается Селлина, – это то, как описывают Исчезновение в учебниках истории. Как вы думаете, Лайос имеет отношение к Великому Исчезновению?
Они все делают паузу, их глаза бегают от одного к другому. Асао отходит от стойки позади них.
– Старый сомнительный ублюдок.
– Если он занимался вербовкой, – говорит Харука, его глаза выглядят уставшими, но впервые с тех пор, как они сели за стол, светятся, – значит ли это, что те исчезнувшие вампиры все еще где-то существуют? И что, возможно, они добровольно согласились стать частью этого нового королевства?
– Я не знаю насчет добровольности, – снова говорит Асао, сложив руки. – Подумайте об отце Соры Фудзихара. Он был чистокровным, но с радостью соединился с женщиной первого поколения. Не думаю, что он согласился бы пойти в какое-то сомнительное общество и бросить своего партнера и ребенка.
Харука вздыхает.
– Точно… да. В исторических записях, подробно описывающих тех, кто пострадал от Исчезновения, есть похожие случаи пропажи чистокровных особей, которые были связаны с ранговыми вампирами – но их всего несколько. Если бы их взгляды были настолько консервативны, они бы не стали соединяться с представителями смешанной крови.
Печаль тяжелым грузом ложится на сердце Селлины. Вампиры, оставшиеся в живых, умерли в течение нескольких недель после исчезновения своих партнеров. В то время как сложно пережить смерть партнера в браке, это невозможно для рангового вампира, связанного с чистокровным. После того как их приучили потреблять такую мощную, богатую кровь, их тела не могут выжить без нее, как при опасной зависимости от наркотика.
Джованни откидывается на спинку стула, поднеся пальцы к лицу, чтобы помассировать центр лба.
– Это дерьмо просто невероятно. Слушай, Лайос забрал Нино, потому что ему нужна «Жажда и желание», так?
– Да, – подтверждает Харука.
– Он сказал тебе успокоиться и пересмотреть свое мнение, так что он еще вернется.
Асао кивает в знак согласия.
– Я так и сказал.
– Значит, когда он вернется, мы потребуем, чтобы он вернул Нино. – Джованни отрывает глаза и смотрит на Харуку. – В обмен ты отдашь ему книгу. Тебе же не трудно расстаться с рукописью?
– Конечно, нет, – вздыхает Харука, превозмогая себя. – Если бы я только мог предположить, что Лайос зайдет так далеко, он мог бы забрать книгу с самого начала. В этом нет необходимости – в этом грубом и варварском стиле переговоров. В каком веке мы живем? И перед тем как Нино исчез, он не получал от меня пищу в течение нескольких дней. Как может человек, который так высоко ценит чистокровных, одновременно относиться к нам с таким презрением? Разлучать насильно связанную пару?
– Лицемерный ублюдок, – злится Асао. – Из-за него у нас, стариков, дурная слава, понимаешь? Надо идти в ногу со временем.
Джованни облокачивается локтями на стол и снова обращает внимание на Харуку.
– Асао сказал, что он не сообщил об этом никому в вашем королевстве. Что ты им рассказал? Кто занимается деловыми встречами Нино? И твоими?
Харука моргает, и без эмоций смотрит на Джованни, как на кирпичную стену.
– Это самое последнее, о чем я сейчас думаю.
– Никто, – отвечает Асао. – Последние два дня все было поставлено на паузу. Я сделал столько звонков, сколько мог, чтобы извиниться, но все становится подозрительным. Они не могут не приходить на прием без объяснения причин. Это социальное самоубийство, а они основались тут всего год назад.
Селлина хмурится.
– Нино так старался, чтобы его партнеры в Осаке и Киото были уверены в его способностях.
Каждый раз, когда они разговаривали, он подробно информировал ее о своих успехах. Нино нравилась его новая работа и должность, но больше всего его волновал страдающий вампир, сидящий рядом с ней.
Джованни снова устремляет на нее свой острый взгляд, Селлина сглатывает.
– Как долго ты можешь пропускать работу? – спрашивает он.
– Сейчас работа движется медленно, но мой график ближе к середине лета будет сумасшедшим. Это не имеет значения – я буду заниматься этим, пока Нино не вернется сюда и не будет в безопасности.
– У меня есть помощники, которые могут провести некоторые встречи, но я должен уехать через месяц, чтобы проведать отца. Я могу вернуться после этого, если понадобится. Давай посмотрим на их расписание и поговорим о том, как прикрыть их встречи. Разделим то, что сможем. Что скажешь?
Селлина кивает. Она хотела
