Трепет и гнев - Карла Николь
– Приезжай ко мне домой, – рявкает он своим хриплым голосом. Это часть проблемы с Джованни – слишком мужественный, слишком гордый и задиристый, использующий свой титулованный чистокровный авторитет, чтобы приказывать людям.
– Что? Прямо сейчас?
– Да, пожалуйста, – говорит он и затем следует молчание.
Дерьмо. Селлина откидывается в кресле, отбрасывая густые, выпрямленные волосы за плечи. Она закручивает их за голову, мысленно перестраивая свое расписание. Затем тянется за карандашом и говорит:
– Дай мне тридцать минут.
– До встречи. – Он заканчивает разговор.
Селлина набирает в телефоне другой номер и подносит его к уху. Она заканчивает писать в календаре, затем встает, чтобы снова обуть туфли на каблуках. Они похожи на блестящую тюрьму для ее ног.
– Привет, Габриэлла? Это Селлина Де Лука… У меня все хорошо, но я должна извиниться перед тобой. Кое-что произошло, и мне нужно перенести наш обед. Как насчет пятницы?
Через двадцать пять минут Селлина стучит в тяжелую дубовую дверь кабинета Джованни. Когда-то давно это был кабинет его матери. Селлина улыбается, вспоминая эту яркую женщину с кожей цвета слоновой кости и иссиня-черными волосами. То немногое, что она знает по-японски, она узнала от нее. В свою очередь, мать Селлины обучила Нино и Джованни суахили[11].
Услышав оклик Джованни, она заходит в комнату. Потолки высокие и арочные. Яркое освещение в нишах сделало мраморные двери и каменные стены кремовыми и элегантными.
Минуя внешнюю зону отдыха, она проходит через главную арку и попадает в кабинет. Джованни встает из-за стола, широкоплечий и одетый в красивый королевский синий костюм. Его белая рубашка чистая и без галстука. Он никогда не носит галстуки, если в этом нет необходимости. Она помнит его еще с тех времен, когда они были молоды. Тогда он говорил, что в них он чувствует себя как собака на поводке – физическое отображение его жизненных обстоятельств.
Шагнув вперед, Селлина бессознательно вдыхает его чистый аромат. Она никогда не может точно определить его запах. Он пахнет землей, как розмарин, но… смешанной с чем-то перечным или пряным. Имбирь?
Он обходит угол своего стола и садится на передний край.
Она поднимает подбородок.
– Почему ты вызываешь меня к себе как владыка королевства?
Это ненормально. Что-то не так.
– Технически, я и есть владыка королевства, – отвечает Джованни, его лицо серьезно. – У меня плохие новости из Японии.
Сердцебиение Селлины учащается.
– Что случилось?
– Нино больше нет.
– Что?
Колени Селлины ослабевают, тяжесть его слов ударяет, как разрушительный шар. Она тяжело опускается на кожаный диван позади себя.
– Джованни, что это значит? Как он может быть…
– Он исчез. Что-то произошло с посетителем, который у них был, и похоже, что он что-то с ним сделал. Ситуация не ясна, но мы должны держать это в секрете.
– О боже, – вздыхает Селлина, поднося ладони к лицу.
Ее сердце разрывается на части. Нино, без сомнения, самое замечательное создание, которое она когда-либо знала, и все же он пережил недопустимую степень трагедии за свою молодую вампирскую жизнь. В детстве им воспользовались, он потерял мать молодым, а его отец до сих пор болеет из-за этого. Нино также был изолирован в детстве – его отвергало общество из-за того, как с ним обращались. Современные вампиры гениальны во многих вещах, но редко сочувствуют душевным ранам или психическому здоровью. Это явный культурный недостаток.
Вселенная проявила милосердие к Нино, послав ему любовь всей его жизни в лице добросердечного вампира Харуки. Но теперь это…
Стресс обрушается на голову Селлины, ее тело дрожит, а горло сжимается. В тот самый момент, когда тяжесть отчаяния захлестывает ее, Джованни оказывается рядом. Она поднимает глаза, пораженная его присутствием: он садится перед ней на журнальный столик, расставив ноги по обе стороны от ее коленей. Не говоря ни слова, он протягивает руку и заводит большую ладонь под ее волосы на затылке, после чего тянет девушку вперед, сталкивая лбы. Они так близко, что их носы соприкасаются.
Селлине тяжело дышать, ее тело еще больше напрягается от его близости – они не прикасались друг к другу более ста лет.
От их физического контакта по ней разливается мягкое тепло. Успокаивающее, ободряющее влияние его вампирской ауры разливается, окутывая ее яркой дымкой. Земляной и пряный аромат успокаивает ее учащенный пульс, заставляя дышать в ритме с ним. Медленно, вдыхая и выдыхая.
В последний раз он делал это с ней, когда ей было тринадцать. Ее младший брат, Козимо, прочитал ее личный дневник, а потом ходил вокруг и цитировал строки из него наугад. Строки о ее личных чувствах к Джованни. Она была так расстроена, что хотела его убить. Когда она начала в голос обсуждать планы, как покончить с его жизнью (ведь организованный план – залог успеха), Джованни удивил ее, прислонившись к ней, столкнувшись лбами и позволив своей ауре разрастись. В тот день он успокоил Селлину, подарив ей душевный покой и случайно сохранив жизнь ее младшему брату… не то чтобы он этого заслуживал.
Спустя годы утешительное ощущение осталось прежним, но Селлина и Джованни изменились.
Когда Джованни поднимает голову, Селлина открывает глаза с отяжелевшими веками. Его светящиеся изумрудно-зеленые глаза смотрят на нее.
– Ты в порядке?
– Да, – Селлина вздыхает, садясь прямо, чтобы избежать тяжести его руки, прижатой к ее телу, и интенсивности его ярких глаз. – Спасибо. Как Харука?
– Не очень. – Джованни трет затылок, его глаза тускнеют и возвращаются к своему обычному лесному цвету с темно-зелеными вкраплениями. – Я не разговаривал с ним. Все, что я тебе рассказал, получено из вторых уст от Всезнайки.
– Асао.
Слуга Харуки. Несмотря на то что он вампир в третьем поколении, у него уникальное чувство слуха – сильная черта в родословной его семьи, пережившая три поколения.
– Сегодня вечером я вылетаю в Окаяму. – Джованни вздыхает. – Ты едешь?
Селлина откидывается на спинку дивана. Теперь она спокойна, ее мысли сосредоточены.
– Да. Мне просто нужно вернуться в офис и сделать несколько телефонных звонков. Ты в порядке?
– Я в порядке. Мне станет легче, когда я приеду и узнаю всю историю.
– Согласна. Мне нужно забронировать билет. Может быть…
– Я купил два билета на самолет. Если ты сможешь вернуться сюда к семи, мы сможем улететь вместе.
Вместе? Селлина поднимает бровь. Зачем им путешествовать вместе? В течение последнего столетия негласным правилом было избегать друг друга. Он ясно дал понять, что чувствовал к ней все эти годы. В
