Последнее желание повелителя - Анна Григорьевна Владимирова
Когда она поднялась и направилась в ванную, я все же заставил себя выйти из-за грани и оставить Дженну одну со своим маяком – если ей станет снова больно, я узнаю.
Я вышел на этаже того самого белого зала, что так поразил ее воображение. Мои шаги глухо бились о пол и отражались в стенах, а я просто шел по периметру, осматриваясь и вслушиваясь в ужас, который всколыхнула во мне ее боль. Белое… пустое… да, пожалуй с пустотой я угадал – это все, чт я им оставил. Но тут у меня зазвонил мобильный, и я удивленно уставился на экран…
Мира почти никогда мне не звонила. Это я изредка позволял себе напомнить ей о себе коротким звонком. И каждый раз жадно вслушивался в ее голос, ловил каждую эмоцию, запоминал и жил с этим воспоминанием еще какое-то время. Когда наш сын приезжал от нее ко мне, я еще некоторое время слышал ее запах от него, его вещей. Одержимо представлял, как она касалась его одежды, записки, на которой оставляла своей рукой какие-то мелкие заметки для меня.
Она не хотела напоминать себе обо мне ровно настолько, насколько этого хотел я.
Женщина, мир которой я едва не разрушил…
Я смотрел на входящий, запоздало соображая, что она и правда просто так мне бы не позвонила.
– Что случилось? – потребовал я без приветствия.
– Аршад, привет, – выдохнула она с волнением, и внутри всколыхнулась волна давно забытого голода. – Ничего не случилось.
– Но ты звонишь, – хрипло выдавил я, не видя перед собой ничего, хоть и продолжал идти. Если бы пол кончился под ногами – я бы сорвался в пропасть и не пожалел об этом.
– Да, звоню. Мне надо с тобой поговорить об Амале.
– Что с ним? – Еле сдерживал волнение, будто Мира могла мне сказать что-то, что склеило бы мой собственный мир. Но это невозможно.
– Слушай, они стали драться с братом. Азул разговаривает с ними каждый день, но мне все больше кажется, что Амал перестал его слушать. Ему нужен ты…
– Я всегда говорил ему о том, что важно быть семьей…
– Я знаю, – с дрожью в голосе перебила она меня. Тоже нервничала. – Но сейчас разговоры перестали помогать.
– А почему, ты думаешь, они стали драться?
– Он чувствует себя чужим все больше.
А я понял, что не в этом дело. Амал по какой-то причине вдруг почувствовал себя слабее. Как я когда-то.
– Мира, я поговорю с ним, – пообещал я. – Думаю, дело в другом, но все поправимо. Может, он видел, как Азул обращается, а следом и брат?
Когда-то подобное зрелище поразило меня самого настолько, что я не мог разговаривать несколько дней. Когда твой брат обращается в дракона, а тебе не дано, начинается самое большое испытание в жизни – найти свою собственную ценность. Я искал триста лет…
– Да, кстати, мы пережили первый оборот совсем недавно, – подтвердила она мои догадки.
– Он просто не чувствует себя драконом, – слабо улыбнулся я.
– Как думаешь, поправимо? – с тревогой спросила она. И столько неожиданно доверия послышалось в ее голосе, что меня будто обдуло свежим ветром после раскаленного зноя.
– Они не повторят наших ошибок, не волнуйся. Я сделаю все для этого…
– Хорошо. – Слышал, она улыбнулась. – Тогда до связи.
– Пока.
Я не знаю, сколько слушал гудки в трубке. Абу-Даби далеко внизу уже загорелся огнями, а я все смотрел и чувствовал бурю внутри себя, которую поднял звонок Майрин…
Как же я ее упустил?
Считал, что мне можно все. Что властен над ней и что никуда она от меня не денется… Я считал себя властителем мира. И ее властелином. С губ слетела горькая усмешка… Как же я был неправ. Как чудовищно ошибался… Чуть не загубил Миру, нерожденного сына, но при этом допустил гибель сородичей Дженны. Никогда меня еще так не придавливало к земле. Захотелось самому отдать душу Нергалу на съедение, но это будет слишком легкая кара.
Мобильный ожил в ладони, и я машинально поднес его к уху.
– Ты будто и не жил триста лет, – неодобрительно заметил Азул. – Дышишь?
– Все еще, – просипел я, силясь не осесть на колени. – Ты что-то хотел добавить?
– Хочешь посидеть – посиди, но потом вставай. У тебя сын. Я не справлюсь один с миром, Аршад…
– Азул, – усмехнулся я, – я попрошу Дженну обрезать твои системы наблюдения в здании… Думаю, она найдет.
– О, ты уже строишь планы…
– Ты понятия не имеешь, что я сейчас испытываю! – потерял я терпение.
– Могу себе представить, поверь. Мы обречены на неудачи и потери, Аршад, на ответственность за жизни других и на расплату за поражения. И ты это знаешь. Ты будешь платить. Уже платишь…
Странно было его слушать. Я ведь все это знал, но спокойно действовал в рамках данной мне власти. Только не испытывал таких эмоций раньше. Майрин научила меня чувствовать. И теперь я захлебывался в чувстве вины, любви к ней и тоске.
Но Азул был прав – надо продолжать жить. Я нужен Амалу, нужен своему миру… а еще я нужен Дженне. Без меня она умрет. И тут начиналась тайна последнего знака.
Что бы Дженна ни думала – я не мог убрать его на самом деле. Тот, кто его оставил, был, скорее всего, из приближенной к моему двору касты, и требовал возмездия на совсем другом уровне.
– Сафир, – тихо позвал я, и помощник отозвался сразу:
– Да, Повелитель.
– Мне нужно найти джинна с особенными знаками. Мертвого…
В воздухе приглушенно сверкнуло, вспыхнуло, и между нами медленно загорелся последний знак – копия того, что носила моя гостья.
– Я понял, повелитель, – кивнул Сафир. – Еще будут распоряжения?
Я отрицательно качнул головой, и он растворился с поклоном в темноте. А я чувствовал, как затягивает меня в тайны этой убийцы. А, скорее, пленницы.
Я предлагал отпустить, но лишь потому что знал – она не уйдет.
* * *
Ночь прошла спокойно. Делать нечего – только
