Последнее желание повелителя - Анна Григорьевна Владимирова
Я вздохнула и решила все-таки работать. Мобильный был завален звонками из офиса. Сам босс наяривал вчера десять раз. Вот и что им всем говорить?
«Вчера занимались весь день согласованием проекта с заказчиком. Отпишусь позже», – бросила я в рабочий чат и закрыла мессенджер, но Хоуп тут же принялся звонить. Пришлось взять трубку.
– Да, мистер Хоуп, – устало отозвалась я.
– Дженна, что там у вас происходит?! – возопил он из динамика.
– Мы до утра сидели над проектом. Я очень устала. Сейчас иду… продолжать бороться за бюджет.
– Да что ж такое! – воскликнул он. – Мы же влезли в рамки!
Я хотела было напомнить, что это я впихнула проект в рамки, Хоуп же привык вбрасывать цену выше процентов на двадцать. На чем и погорели наши конкуренты. Но Хоуп продолжал изливать эмоции:
– А как у вас с общением? Господин Аль-Арем также учтив с тобой, как и при первой встрече?
– С чего вы взяли, что он учтив?
– Ну, он нарушил все принятые правила приличия их страны тогда при первом знакомстве…
Тут я бы тоже могла возразить, что правила страны к господину Аль-Арему не имеют никакого отношения. У джиннов свои обычаи. И в них не запрещалось заговаривать с женщиной первым. Даже наоборот.
– У него довольно европейский продвинутый взгляд на общение, – выдавила я.
– Ну, то есть, пока ты без новостей.
– Пока да. Он очень придирчив, но я из кожи вон лезу, чтобы все срослось…
– Дженна, слушай, – зашептал вдруг босс в трубку, – ты же одинокая девушка, а он очень богат… Ну не просто так он оказал тебе знак внимания…
– Мистер Хоуп, – повысила я голос. – Считаю такой поворот недопустимым в моей карьере! Как вы вообще могли подумать?..
– Ладно-ладно! – не на шутку перепугался Хоуп. – Я просто предположил…
– Хорошего вам дня, – прорычала я и бросила трубку. – Вот старый козел!
Приняв душ, я замерла над своим скромным деловым гардеробом. Взгляд зацепился за рубашку на крайней вешалке, которую Аршад отдал мне вчера. Я не придала значения, а сегодня достала ее и разложила на кровати. Тот же шелк и потрясающий переливающийся рисунок. Вода на ткани будто текла, а лепестки лотосов на пруду словно шевелились от течения. Искусная работа. Сердце слегка сжалось в груди. Надо будет вернуть рубашку владельцу.
Я оделась менее строго, чем вчера, а рубашку сложила в пакет для стирки. И, будто чувствуя, что я уже собралась, в двери постучал помощник Аршада.
– Мисс Уолф, доброе утро, – степенно поприветствовал он. – Прошу проследовать за мной. Вас ждет господин Аль-Арем на завтрак.
– Плохой знак, – усмехнулась я ему в спину, но он величественно промолчал.
На этот раз место встречи было другим – самый верх здания. Я оказалась под небом. Ласковый ветер напомнил о свободе песков, гривы которых он взъерошил с утра. Даже показалось, что я чувствую их горячий аромат. Хотелось жить. Даже непривычно.
Аршад уже ждал за одиноким белоснежным столиком рядом с бассейном у самого края. Вид только у него был безрадостный. Настроение у Повелителя Дьявола отчего-то казалось испорченным.
– Доброго утра, – вежливо приветствовала я.
– Садись, – не оценил он.
– Что-то случилось? – позволила себе вопрос, но тут же напоролась на его пронзительный злой взгляд.
– Когда тебя стало интересовать, что у меня случилось? – сузил он глаза и сжал зубы.
Я уставилась на него в упор, легко выдерживая его внимание. Только взгляд его был бессильным в глубине. Что-то у него произошло, с чем он ни черта не может поделать. И теперь ищет, на ком бы сорваться. Вернее, я каким-то образом касаюсь грани произошедшего. Может, не договорился с Повелителем?
– Могу помочь, – серьезно предложила. – На чем предпочитаешь? На мечах? Ножах? Рукопашную?
– Что? – опешил он, но губы уже дернулись в растерянной усмешке.
– Хорошее лекарство от бессильной злости – выпустить ее в спарринге.
– С тобой? – все еще не веря, уточнил он. Но злость уже погасла, уступая место интересу. Он не думал обо мне этим утром. А теперь будто впервые увидел.
– Почему нет? – сложила руки на столе. – Сомневаешься в моей квалификации?
– Ты всего лишь с пятнадцати лет занимаешься профессиональными убийствами.
– С чего ты взял, что до пятнадцати лет я ничем не занималась? – невинно хлопнула глазами.
Заинтриговала.
– Хочу на это посмотреть, – подался он вперед и поднялся рывком. Только никаким лифтом мы не воспользовались. Все вокруг подернулось миражом, пошло рябью и в итоге вспыхнуло, меняя солнце на звезды. И вот уже прохлада бьет в лицо. Нет ни стола, ни бассейна – просто площадка посреди пустыни.
– Так и что тебе ближе? – возник Аршад позади. – Ножи? Катана?
– Все равно, – обернулась я. И, несмотря на то, что оружие сейчас было в его руках, почувствовала себя тут самой защищенной. Дьявол его знает, почему.
Звук вылетающих из ножен мечей наполнил грудь трепетом. Соскучилась. Аршад протянул мне меч, холодно глядя в глаза, и отошел на пару шагов, будто любуясь. Но мне было не до него. Я засмотрелась на клинок, проверила, как лежит в руке…
– А как ты обычно убиваешь? – спросил он вдруг.
– Не этим, – спокойно ответила я.
– Ритуальные артефакты?
Могло показаться, что он и правда оставил меня для допроса. Но он не был дураком – грош цена моим таким словам, пока я не с зажатыми ногами в шипастых кандалах. Ну, может, все впереди?
– Нет, – отрицательно мотнула головой и наставила на него меч.
Он соблазнительно усмехнулся и вытащил свое оружие из ножен. Как же красиво отражались звезды в клинке! А, стоило им взмахнуть, заметались по лезвию, добавляя мрачного блеска его поверхности.
Аршад подступился ко мне первым – и правда нуждался в сбросе раздражения. Я не подкачала. Хоть удар у него оказался сильным и поставленным – мне не впервой сталкиваться с противником сильнее. Я никогда не ставила на силу. И противнику вскоре пришлось замереть с лезвием у горла. Ох, сколько всего сгустилось в его взгляде. Мы разошлись на несколько ударов, но снова скрестили звонкие клинки. Как красиво они пели в этом пространстве. Я бы даже сказала – кричали. За нас. И обо всем. О несправедливости, обиде, жалости и злости. Аршад нападал все яростней, будто пробовал меня на крепость, я все больше парировала, позволяя ему выплеснуть все, что накопилось.
– Ты поддаешься, – усмехнулся он,
