Потусторонним вход воспрещён - Екатерина Ландер
Описав широкую дугу вместе с ней, я вывалился в неожиданно светлую комнату. За конторкой спиной ко мне стоял уже знакомый торговец.
Я был в той же приемной, куда попал, поддавшись миганию вывески на улице Лунных кошек. Или не в той, а всего лишь похожей?
Под потолком покачивались бумажные китайские светильники. Стены украшали тканевые драпировки густых винных и баклажановых оттенков. Вместо пухлого дивана по правой стене тянулся стеллаж, уставленный заводными игрушками. Оскаленные деревянные медведи по очереди ударяли молоточками по деревянной же наковальне. Раскрашенная обезьяна лезла по металлической спице за бананом и, не достав, падала обратно. Крутилась резная карусель. Отовсюду доносились, переплетаясь друг с другом, задорные мелодии.
В клетке над конторкой возилось мелкое существо: тонколапый мохнатый зверек с треугольной мордой. Не то истощенный лемур, не то насекомое с пушистыми суставчатыми конечностями. Недобрые глаза остановились на мне. Существо напряженно замерло.
— Можешь сказать Димону, что розыгрыш отлично удался, — бросил я в спину торговцу, с удивлением обнаруживая в голосе дрожь. — Правда, не знаю, как вам удалось провернуть такое в студенческом общежитии, но за декорации отдельный респект. Особенно за коридор. В нашем театре такого нет.
Сухие щелчки разносились по комнате, словно бряцали деревянными счетами. Дзеньк-дзеньк-дзеньк. Блондин поднял голову. Расписанная звездами хламида шелохнулась. Вместо чудаковатого парня на меня смотрело абсолютно гладкое пластиковое лицо манекена. Белые глаза выразительно мигнули. Кукла дернулась, сделала шаг навстречу. Нерешительно, точно боясь передумать или поторопиться.
Сердце дрогнуло и пропустило удар, а потом разразилось частой дробью. Я сглотнул, чувствуя, как пересыхает в горле. Отступил к стене.
— Ты… прошел сюда… а значит… справился… с испытанием. — Голос доносился откуда-то из нутра куклы. Приглушенный и скрипучий. Казалось, под широкой одеждой спрятан магнитофон.
— Несложно найти кого-то в общаге.
Я снова тяжело сглотнул. Лопатки коснулись полок стеллажа. Отступать дальше было некуда.
— Черная вода… под землей… где камень… — прохрипел репродуктор. — Торопись…
— Достаточно, — раздался властный голос. Из-за тканого полога в комнату шагнул растрепанный блондин в темных очках. Я удивленно воззрился на две одинаковые с виду звездные накидки. — В чужом незнании сила того, кто все знает.
Парень с силой крутанул в спине манекена ключ, тот обмяк и медленно сполз по стене, став похожим на обычную, неживую куклу.
— Мы с ним как братья-близнецы, но иногда он несет сущую чушь. — Блондин улыбнулся, и опять улыбка вышла какая-то кособокая.
— Кто ты?
— Ты пришел сюда, значит, хотел найти Мастера магических кукол. Модельера судеб. Великого Духа, в конце концов. Имя не имеет значения. Но раз мы здесь, разговор другой. Какой вопрос интересует Хранителя?
— Где мой приятель? Димон… Он меня сюда притащил.
— Здесь не знают такого, — вежливо улыбнулся тот, кто называл себя Мастером кукол. — Первый вопрос. Мастер трижды отвечает без платы. Еще два.
Я глубоко вздохнул, пытаясь унять рвущееся сердце. Что за бред? Розыгрыш зашел слишком далеко. Если это и правда розыгрыш. Но надо играть до конца.
— Ты спрашивал, зачем я пришел. Так вот. Почему пропадают дети?
Теперь мой голос звенел. От напора и наглости. И страха. В голове сбились в кучу десятки догадок — одна фантастичнее другой. Ничто не подходило под рациональное объяснение живых кукол и изменяющегося пространства. Ничто.
Блондин усмехнулся, будто взрослый над глупым вопросом ребенка:
— Потери — естественный процесс, когда одно Время сменяется другим… Еще один ответ.
— Значит, кому-то так выгодно! Может быть, вам?
Мастер застыл:
— Вопрос, заключающий в себе разгадку, некорректен. Но на него может ответить мой брат.
Он щелкнул пальцами. Сидящий у стены манекен ожил, поднял голову. По его лицу вдруг прошла судорога, ожесточенно перекосившая непрорисованные черты. Он протянул ко мне руки, согнул пальцы, будто желая сжать и раздавить.
Теперь я не стал медлить. Рванулся к углу, где под складками бархатной накидки пряталась входная дверь. Дернул ткань на себя. Из проема, окантованного тяжелой золотой рамой, дохнуло сыростью. Я торопливо шагнул в вечернюю улицу, но не почувствовал под ногами твердой опоры. Горло сковал ужас. Выбил из легких воздух. Сделал податливым и неуклюжим тело.
Я нелепо взмахнул руками, пытаясь схватиться за полотно. Жесткие неживые ладони подтолкнули в спину. Я извернулся, вцепившись в край ткани.
Кукольный брат блондина стоял на пороге. Накидка на манекене задралась, обнажая взгляду пластиковые органы: сероватые легкие, похожая на жирного слизня печень, клубок сизых кишок. Заводной механизм на месте сердца зловеще шевелил шестеренками. Скрипучий голос куклы произнес:
— Еще один… ключ…
Полог выскользнул. Манекен накинул его на дверь, отрезая путь свету. Я падал. Падал в нескончаемую тьму…
ГЛАВА 4 Старик у набережной
Потусторонний пепел — в больших дозах токсичная для человека субстанция и требует особого подхода и аккуратности манипуляций.
Выведите людей и животных. Изолируйте загрязненное помещение, закрыв форточки и двери. Не позволяйте взвеси пепла вместе с воздухом попадать в другие помещения.
Ограничьте место развоплощения. Пепел легко разносится на ногах.
Соберите пепел со всех доступных поверхностей, предварительно защитив органы дыхания как минимум влажной марлевой повязкой. На руки наденьте резиновые перчатки.
Когда пепел собран, помещение необходимо обработать концентрированным раствором хлорной извести.
Собранные образцы в герметичной упаковке передайте на экспертизу в научный отдел для регистрации и установления видовой принадлежности потустороннего существа.
Инструкция по работе полевых групп, глава 3, НИИ ГИИС
Марго
«Иди на мой голос… За дверь… У тебя же есть ключ…»
Я вздрогнула, не разлепляя век. Прислушалась, но голос не повторился. Легкий ветерок скользнул по уху, потревожил прядь волос. Точно взаправду позвали. Я понимала, что вижу сон и что он скоро ускользнет, растворится невесомой дымкой. А вместе с ним уйдет теплый покой — без воспоминаний, без слез, без страха. Но до чего же реально звучит…
Тревога шевельнулась внутри, кольнула тупой иглой. Что-то нехорошее случилось вчера и не исчезло с утренним солнцем. Точно, Василиска пропала…
Стараясь оттянуть полное пробуждение, я села с закрытыми глазами, растерла ладонями лицо, запрокинула голову к потолку. На руках ощущался непонятный порошок. Еще секунду я прислушивалась к ощущениям, затаив дыхание. Точно, не снится. Порошок. Между подушечками пальцев чувствовалось что-то сухое — похоже на муку или сахарную пудру. Но откуда?
Дремоту как ветром сдуло. Я близоруко сощурилась на испачканную кисть. Кожа оказалась серой, точно заляпанной сажей.
Сообразив, что лицо у меня теперь не лучше, я поспешно рванула в ванную, где долго умывалась теплой водой и мылом, пытаясь смыть вместе с грязью вчерашнюю усталость и потрясения. Мысли ворочались с трудом. Мне казалось, я слышу, как в голове потрескивают и натужно вертятся шестеренки. Не мозги, а заводной механизм.
Вода пахла хлоркой. Я закрыла кран и рассерженно тряхнула волосами. Сильно вьющиеся, после сна они смахивали на гнездо сумасшедшей вороны. Под глазами залегли круги, веки набухли. Зато пыли больше не было.
— Чучело — оно чучело и есть, — сказала я отражению.
В коридоре я медленно осмотрелась. Квартиру накрывала плотная, вязкая тишина, в которой терялось даже тиканье часов. Щелчок выключателя она поглотила почти беззвучно. Родители ушли. Заметили ли они, что я спала в комнате Лиски? Или после вчерашнего маме все равно?
Вспомнились ее потерянный взгляд, папино осунувшееся лицо, мерзкая физиономия Ряженого, кобылий хвост инспекторши, и мне сделалось дурно. Томительно засосало под ложечкой. Может, сестру уже нашли?
В волокнистой, смутно проступающей мебелью темноте мысль показалась зловещей. Пусть ее найдут только живой! Пожалуйста! Я даже шутить над ней больше не буду. Даже свожу к дурацкой набережной!
В комнате пиликнул телефон, привлекая внимание. Мобильник я нашарила между диванными подушками. Экран блокировки выдал сухое сообщение от мамы:
Мы в полиции.
И все.
Я прищурилась и перечитала его три раза, пытаясь уловить недосказанность между словами. Кликнула на звонок. Испугалась и сбросила.
Но испугалась не голоса на том конце линии.
На обивке дивана, в том месте, где я заснула в обнимку с Лискиной куклой, серело
