Ловушка Пандоры (СИ) - Стас Кузнецов
Да и не бежали они уже вовсе, а так… Метались по темноте. Бежать больше просто не было сил.
Колотилось сердце, мешая думать, и предательские слезы вставали комком в горле.
Она завернула за гараж и остановилась, чтобы дать перевести дух себе и детям и подумать, что делать дальше.
Погони было не слышно.
Аня выглянула из-за гаража: даже если отец рядом, в этой проклятой темноте ни черта не рассмотреть ни ему, ни ей.
Скорее всего, он потерял их из виду и уже давно дрых дома, как это обычно с ним и бывало.
Наверное, уже можно вернуться?
Да, точно, все уже позади. Они оторвались. Давно уже не слышно ни трехэтажных матов, ни пьяного сопения за спиной.
Он, поди, уже спал в теплой квартире, а она тут понапрасну морозит Аришку с Вадиком.
А если нет? Если он ждет их у подъезда, сжимая нож, за который у него появилась привычка хвататься? Вдруг он снова набросится на них?
Стал накрапывать дождик. Противный, мелкий, холодный дождик-предатель.
Вадик опять простынет. Вот уже зашмыгал носом… А нет, это она сама, — удивленно поняла Аня.
Посмотрела на испуганных, притихших Вадика и Арину. Посмотрела на свежий синяк у Вадика на скуле.
Как отец мог ударить Вадика? Вадику еще нет и шести. Как же он мог его ударить?! Что теперь делать, если его лапы и до Вадика добрались?
Но делать особо нечего. Выхода нет, и рассвет не скоро.
— Очень тихо, как мышки, идем обратно, — решила она.
— Не хочу! — насупилась Арина. — Я боюсь вашего папы!
— Он уже спит, Ариш.
— Не хочу! — Арина выдернула ладонь из Аниных рук и упрямо набычилась, скопировав гримасу своей недалекой мамаши, от чего Аню покоробило.
Аня прикрыла глаза и досчитала до пяти.
— Подойдем к дому, — как можно спокойней выдохнула она. — Я пойду первой, проверю, а вы меня подождете за углом. Хорошо?
— А если он тебя побьет?! Если он там?!
— Не побьет! — строго отрезала Аня.
Путь обратно, как каторга.
Дождь зарядил. Зашли в круглосуточный магазин погреться. Натащили за собой грязи. Продавщица недовольно осмотрела их. Вскоре и администратор стал коситься, нервно перекручивая в руках цепочку.
Аня зло обменялась с ними взглядами, готовая в любой момент дать отпор.
— Деточка, — Аня вздрогнула, подняла голову на скрюченную старушку с сеткой и костыльком, что, рассчитавшись на кассе, подошла к ним. — Ты тут бережешься, да? Меня муж тоже по молодости, ой, гонял, ой, гонял, паразит. Как вспомню, так вздрогну.
Аня скрестила дрожащие руки на груди. Стыдно сделалось, но старушка смотрела по-доброму и будто впрямь понимала, и она кивнула:
— Отец буйный у нас.
— Некуда вам деваться, да? — старушка поставила сетку на столик для сумок и оперлась обеими руками о костыль. — Так, ко мне пойдемте. Времена сейчас нехорошие, и веры у нас друг в дружку нет, да и махнем на это. Я — старуха, одна живу, с меня, кроме плохих анализов, ничего не возьмешь, с вас, гляжу, тоже. Квартирка у меня махонькая, но все ж лучше вам будет, чем по улице шастать в такую-то погоду. А эти вон уже глазищи наточили на вас — прогонят.
Аня, подумав, снова кивнула и взяла сетку с продуктами. Выбора особо не было, а старушка располагала к себе. Вместе с ней они поднялись в небольшую, но уютную и чистенькую квартиру, которая находилась в том же доме, что и магазинчик.
— Меня баб Люся зовут, — прислонив костылёк за дверью, представилась старушка и стала, покряхтывая, разуваться.
— Аня, а это мой брат Вадим и сестра Арина.
Все трое одновременно шмыгнули носами. От чего всем тут же сделалось смешно.
— Ты, давай, скидывай с них все сырое, в машинку закинем, а деточек — в ванну. И сама давай, я — сейчас, у меня там халатик есть, тебе как раз впору будет, а деткам футболки найдем, наденут, как ночнушки.
— Н-н-не хоч-ч-чу, в ноч-ч-ч-нушке, как девч-ч-чонка, — насупившись, выдавил Вадик.
— Девчонка? — спустив очки на кончик носа, удивилась баба Люся, строго посмотрев на Вадика. — Враки. Сорочка — это мужской наряд. Это потом женщины за мужчинами повторять стали.
Вадик вопросительно поглядел на Аню, мол, правда? Она кивнула — правда.
— Вечно ты, Вадик, как маленький! — недовольно буркнула Арина.
— Сама ты м-маленькая…
— Эх, сама ж еще девчонка, а детки — на тебе уже, — сочувственно глядя на Аню, вздохнула баба Люся. — Уж не обессудьте, но спать я вам на полу постелю.
— Спасибо, нам на полу хорошо будет, — улыбнулась Аня.
[1]Элджей и Федук «Розовое вино».
Глава 2. Жизнь без боли (часть 2)
Осенняя ночь подморозила асфальт, покрыв его тонким слоем льда. Машина рычала и подпрыгивала, мчась по еще пустым улицам, как реактивный бомбардировщик. Повизгивала на поворотах.
Еще бы мигалки сзади подцепить — вообще было бы кайфово погонять с ментами наперегонки. Мусора ни за что бы его не догнали на своих древних ведрах.
Илья смутно видел дорогу. Он вдавливал газ, то и дело прикладываясь к стоящей рядом бутылке виски. В салоне гудела музыка, в уши забивались удары басов:
Не подходи сюда, слышишь?
Я мертв, будто молодой Вишес.
Она говорит: «Я хочу на тот свет,
Ведь лишь там с тобой снова увижусь»…
Он проворонил поворот. Запоздало надавил на тормоза и выкрутил руль. Гелик опасно дрифтанул. Колеса потеряли сцепления с дорогой.
… Ты бежишь в тепло, я с холодом на ты.
Холод и есть я, из-под ребёр дым…
Машину занесло и криво поволокло юзом в сторону обочины. До затуманенного сознания медленно докатилось, что нужно вновь переставить ногу на газ, но машина была слишком тяжелой и больше ему не подчинялась.
Поздно. Удар. Забор. Скрежет металла.
Я замораживаю всё.
Всё, к чему я прикасаюсь. (…).[1]
Илью сильно дернуло на ремне и долбануло лицом об раскрытую подушку безопасности. Все съежилось и потемнело.
Очнулся. Открыл глаза. Облизал солоноватые губы. Машинально провел ладонью по лицу. Пальцы окрасила кровь.
От хлопка раскрывшейся подушке безопасности в ушах стоял гул, Илью как будто слегка контузило.
Он выкарабкался из машины на свежий воздух. Оглядел изрядно пострадавший Гелик. Триплекс был весь в трещинах и местами осыпался в крошку. Вся бочина разбита вдрызг.
Обходя автомобиль, случайно увидел в боковом окне свое отражение. Из носа струилась кровь, заливая лицо и куртку от Balenciaga. Кроме того, он умудрился обо что-то раскроить себе лоб.
Илья брезгливо вытащил из раны кусок
