Лондон в огне - Юрий Павлович Валин
— Э, а я там, наверное, проезжала, — вспомнило отдыхающее на спальнике Оно. — Порядочный домишко за глухим забором и ворота серьезные. Имелась мысль глянуть, но там, если остановишься, мигом за назревший прыщ примут. Хотя дорога вплотную проходит, но сплошная голость кругом, покатый склон, да низкие изгороди по полю. Собственно, мы тогда самим лагерем занимались, я не особо задумывалось.
— Вполне может быть и лаборатория, — признала Катрин. — Насколько я понимаю, опыты с живым материалом не требуют громоздкого оборудования. Сращиванием и вживлением в крупные машины на полигоне занимались, это уже, можно сказать, достоверно установлено.
— Да не косись ты на меня, — буркнул консул. — Все оформлено и передано по инстанции. Фото жуткие, и их подлинность сомнений не вызывает. Но организация у нас громоздкая, серьезные решения требуют длительной процедуры. В любом случае, вы этот ужас уже пресекли. Как минимум, на данный момент.
— Именно что «на данный», — согласилась главная шпионка.
— Наверняка новые танки строят, — встрял Минимум. — Это ж такой принципиальный прыжок в вооружении!
— С юридической стороны еще нужно доказать, что в разработке технологий участвовала Британия другого мира, — напомнил консул. — В стандартных «кальках» ничего подобного не изобретали. А формально эмигранты участвовали в опытах на вполне добровольных началах.
— Да, еще те шмондюки безголовые, — подтвердило Оно. — Хорош с юридической стороны обсуждать. Давай-ка, Андрюха, по существу. Долго еще ваше СНС решать будет?
— Месяц, чуть больше, — прикинул консул. — Соберется коллегия, Совет Безопасности, проведут голосование…
— Революция вам нужна, — сделало Оно вполне обоснованный вывод. — Против чиновничьего засилья, юридического мракобесия и угнетения рядового консульства. Тьфу, подзаглотники! Ну и ющец с ними, так, Светлоледя?
— Ну, если подходить неформально, но по существу, то да, — согласилась Катрин.
— Понимая вашу точку зрения и частично разделяя, официально поддержать не могу, — вздохнул консул. — Как следствие, никаких ВВ я вам не доставлю. Следы чужеродной взрывчатки вычислят и возникнут сложности.
— Да ладно, сами раздобудем, — заверил Мин. — Хотя, конечно, жалко. Хотелось бы поработать с современными средствами.
— Увы, пластит и прочее исключается. Но кое-что двойного назначения я вам передам. Естественно, строго для мониторинга, наблюдения и своевременного оповещения представителей СНС, — Андрей открыл кофр.
— Ух, ты! — подпрыгнул полукровка.
В гнездах компактного футляра красовался крошка-беспилотник, пульт управления, планшет и прочие причиндалы.
— Инструкция, батареи, камера — все на месте, — пояснил консул. — Гранату или торпеду этот «комар» вряд ли потянет, но для доразведки вполне. И еще…
Под свет тусклой лампы явилась аккумуляторная угло-шлифовальная машина, кое-где в просторечье романтично именуемая «болгаркой».
— Немного юзаная, — с легким смущением признался Андрей. — Я ей дома работал, да только когда теперь кровать доделывать, вообще неизвестно. Три батареи, зарядил перед визитом к вам. Дальше уж не знаю, как с зарядкой управитесь…
Попили чаю со сникерсами, мужчины обсудили проблемы кроватестроительства — на душе всем чуть полегчало. Консулу было пора отправляться к месту основной службы.
— Желаю успеха, главное не горячитесь, — Андрей пожал руко-лапы шпионам, взял Катрин за локоть:
— Вот тут интимный вопрос от Мариэтты, я уж извиняюсь…
Небольшой увесистый сверток перекочевал в карман главной шпионки.
— Только коробка. Извини, такого калибра и надежного качества с наскока изыскать сложно. О магазинах-обоймах вообще молчу. Не та модель, что у нас мелькают, — прошептал консул-контрабандист.
— Спасибо. Большое. И тебе, и Мане…
— Свои люди. Скоро выгонят нас «за превышение», хоть отдохнем…
Андрей ушел-исчез, а любознательные соратники с интересом уставились на начальницу.
— Ну и что там от Мариэттки? — прицепилось бесцеремонное Оно. — Кстати, где мои обещанные леггинсы? У меня в этих стылостях поясница ноет, просто мочи нет.
— Ты в них перегреешься. И вообще предметы роскоши не должны волновать истинного марксиста, — напомнила Катрин.
— Я не истинное, я сочувствующее, — немедля отреклось политически гибкое Оно. — Небось, или патроны, или гранатки подарили? Ты заранее предупреждай, у меня запасена каска, затемненные очки и буруши.
— Беруши, — поправил сведущий в амуниции мелкий дарк. — Слушайте, а что с моими бойцами будем решать? Воинство требует решительной операции. Таур отлежался, желает встречи с командованием и Главного плана.
— Ну откуда такая тяга к саморазрушению? — спросила, мгновенно помрачневшая, главная шпионка. — Не обойдется, а?
— Мы им обещали, они помогли, — напомнил Мин. — И ждут правильного Главного плана.
— Тоже шмондюки, умом поехавшие, — хмыкнула Лоуд. — Но ежели хотят геройски сдохнуть, так мы им то обещали, да. Не мнись, Светлоледя, такая уж ихняя, бедалажная, судьба. Дадим им Великий Главный План…
— Вольному — воля, а отпустившему на ту волю — ад, — пробормотала главная шпионка.
— А ты сам-то, товарищ артиллерист, каких планов на жизнь придерживаешься?
Мин пожал плечами в ремнях:
— Какие у меня планы, если есть задание на уничтожение военно-колдовского бронетанкового штаба? Задача будет выполнена. Что касается чистотников, то они верят в свою судьбу. Мы можем быть не согласны, идея у них натурально бессмысленная, но отговорить не удастся. Следовательно, разумнее вывести их на настоящее дело. Пусть Лондон вздрогнет и запомнит бойцов.
— Звучит чересчур логично и рассудочно, — с сомнением заметила Катрин. — Этак ты скоро дослужишься до мировоззрения командующего фронтом. Что-то неоднозначные у меня чувства. Но раз имелась договоренность и нам помогали, куда деваться. Договаривайся о встрече. Но если этот ваш Таур не пожелает с человеком разговаривать и слушать мои особо ценные советы, настаивать не стану. Пусть сами красиво самоубиваются.
— Встретится он, — заверил Мин. — Им не хватает опыта масштабных операций. А им позарез нужно. Да и нам тогда техническую помощь окажут с этим садистским штабом…
С командиром партизан Катрин встретилась в тот же день. Ничего так оказался гремлин, после ранения слаб, но сотрудничать готов, собеседницу уважал, хотя свое гнул упорно. В чем Мин был прав, так это в том, что Боевое Крыло с упорством, достойным лучшего применения, жаждало последнего боя. Глядя на мелких, жутко изуродованных солдат, можно было догадаться, насколько они психологически устали.
Прояснили боевые возможности и предпочтительные направления-цели атак…
— Значит,
