Скотт Линч - Республика воров

Эшак, стремглав метнувшись в угол зала, оперся руками о стену и шумно блеванул.

– Что вы наделали? – прошептал Монкрейн. – О боги… вы нас уничтожили. Проклятые каморрцы… убийцы…

– Они не виноваты… – Дженора страдальчески заломила руки. – Это случайность…

– Случайность? Он что, сам себя невзначай заколол?

– Он напился и хотел изнасиловать Дженору, – объяснила Сабета. – А она дала ему отпор.

– Ты дала ему отпор?! – ошарашенно пробормотал Монкрейн, с ужасом глядя на Дженору. – Ах ты, мразь безмозглая, ты же нас всех под виселицу подвела! Тебе жалко было его ублажить? Глядишь, и сама удовольствие бы получила, сука!

Сабета гневно сверкнула глазами, Шанталь поморщилась, как от пощечины, а Дженора возмущенно подступила к Монкрейну, но, как ни странно, врезавшийся ему в челюсть кулак принадлежал Сильвану.

– Кто бы говорил! – рявкнул старый пьяница. – Окажись у тебя нож под рукой, ты бы сам этого мудака прикончил. Эх ты, павлин ссыкливый!

Джасмер, прижав ладонь к заалевшей щеке, изумленно таращил глаза.

Сильван подошел к столу, гулко откашлялся и смачно плюнул на труп:

– Что ж, из-за этого отродья мы все смерть примем. Ну и что с того? Да, от Сильвана Оливиоса Андрассия особого толку, может, и нет, но я тебе вот что скажу, Дженора, – я тебе верю. И уж если ты его убила, чтобы честь свою защитить, то я тобой горжусь.

Дженора крепко обняла старого актера. Сильван вздохнул и ласково потрепал ее по плечу.

– Дженора, извини меня, пожалуйста, – пробормотал Монкрейн. – Андрассий прав, я сглупил. Негоже мне других в несдержанности укорять. А сейчас нам надо побыстрее ноги отсюда уносить. Часа два-три у нас есть, в «Старой жемчужине» нас ожидают только после полудня.

– Никуда я из Эспары не сбегу, – пробормотал Эшак, утирая рот рукавом. – И вообще, какое мне дело, что тут у вас произошло? Можно же объяснить, что оно так случайно получилось… Все же поймут, что это не нарочно.

Локк вздохнул. Как он и предполагал, Эшак оказался самым слабым звеном; теперь оставалось лишь уповать на его родственные чувства к Алондо.

– Ничего они не поймут! – заявил Бертран. – Мы для них ничтожные актеришки, чужеземцы да чернокожие ублюдки, вот нас всем скопом и вздернут.

– Эшекхар, никто не станет разбираться, кто тут прав, а кто виноват, – сказал Локк. – Поэтому сделаем так: никто никуда не бежит и ни в чем не признается. Мы вам сейчас объясним, что делать, а если вам жизнь дорога, поклянитесь, что все исполните в точности, как уговорено.

– Нет уж, я с вами не останусь, – возразил Джасмер. – Переоденусь кем угодно – священником, или лошадью, или проклятой графиней – и из города тайком улизну. А вы поступайте как вздумается, хоть картенских магов на помощь зовите, мне…

– Что ж, тогда у нас будет не один, а два трупа, – вздохнула Сабета.

Кало и Галдо нарочитым жестом потянулись к ножам, спрятанным в рукавах.

– Ох и любите же вы, молокососы, всеми помыкать! – завопил Монкрейн. – От трупа надо бежать сломя голову, а не безумные игры здесь устраивать!

– Трус ты, Джасмер! – воскликнула Дженора. – Трус и подлец. Ты бы их хоть выслушал для приличия. Кто тебя из Плакучей Башни освободил?

– Боги, – заявил Монкрейн. – Себе на забаву.

– Все, хватит, – твердо сказал Локк. – Мы объявляем singua solus, что означает «одна судьба». Надеюсь, это всем понятно?

Монкрейн затравленно взглянул на него. Шанталь, Берт и Сильван закивали. Эшак помотал головой, а Алондо нерешительно произнес:

– Вот я не очень понимаю, в чем…

– В общем, так, – начал Локк. – Поздравляю вас, друзья, все мы здесь так или иначе причастны к убийству знатной особы, и от этого никуда не денешься. Чтобы не попасть в петлю, поклянитесь действовать решительно и уверенно, то есть лгать всем одинаково, а правду унести с собой в могилу.

– А того, кто клятву свою нарушит и доносчиком станет, чтобы свою шкуру спасти, – сурово провозгласил Сильван, – ждет страшная месть. И самая глубокая пропасть в преисподней.

– Ох, да спасут меня Двенадцать, – всхлипнул Эшак. – Я же просто из удовольствия хотел на сцену попасть…

– А за удовольствие надо платить, родственничек. – Алондо приобнял его за плечи. – Дорогую цену. Ну, давай богам нашу смелость покажем!

– И не страшно тебе?

– Еще как страшно. Я от страха чуть штаны не обмочил, – признался Алондо. – Но если каморрцы что-то дельное задумали, я с ними заодно.

– Задумка у нас простая, но дерзкая, – объяснила Сабета. – Во-первых, затвердите крепко-накрепко: сегодняшнее представление обязательно состоится. Отменять его мы не собираемся.

Как и предполагал Локк, в зале раздались возмущенные восклицания, отборная брань, угрозы и испуганные выкрики.

– ТИХО! РАДИ ТРИНАДЦАТИ БОГОВ! – завопил Кало, перекрикивая шум. – Ничего другого нам не остается. Если не отыграем спектакль как ни в чем не бывало, от петли нам не уйти. Мы – ваше единственное спасение. Доверьтесь нам.

– Нашими стараниями счастливая развязка вам обеспечена, – добавил Галдо. – Во всем положитесь на нас и слушайте Лукацо.

Локк четко и внятно изложил вчерашний замысел Благородных Каналий, внеся в него кое-какие изменения и дополнения (бессонная ночь прошла не зря), и ничьих возражений слушать не стал. К концу его речи все присутствующие, кроме Сильвана, словно бы постарели лет на пять.

– Так ведь это еще хуже! – заныл Эшак.

– Как бы то ни было, а без тебя нам не обойтись, сам понимаешь, – сказал Локк. – Если не хочешь притворно умереть на сцене, умрешь на виселице – по-настоящему.

– А куда труп денем? – спросила Шанталь.

– Сожжем, – ответила Сабета. – Пожар устроим. Об этом мы тоже позаботились. Барона опознают, но настоящую причину смерти не обнаружат.

– А выручка? – напряженно осведомился Джасмер. – Как только о смерти барона станет известно, то второе представление отменят. Придется нам неустойку платить, а мы всем кругом задолжали.

– Ну это легко устроить, – сказал Локк. – У нас есть бароновы подписи и его фамильный перстень-печатка. Получим деньги за первый спектакль, вернемся сюда, вы, Джасмер, засвидетельствуете баронову расписку в получении причитающихся ему денег. Верена подпись Булидаци подделает. А потом барон трагически погибнет в пламени пожара, деньги перекочуют в наши карманы, и мы сделаем вид, что не знаем, куда он их подевал.

– А выручку мы сами будем собирать? – спросил Монкрейн.

– Разумеется, – ответил Локк. – Вот, Дженора…

– Собирать выручку мы не имеем права, – вздохнул Монкрейн. – Мы с Булидаци как раз вчера вечером из-за этого разругались. Он заявил, что выручку будет собирать кто-то из его людей.

– Что?! – хором воскликнули Локк с Сабетой.

– А что слышали, всезнайки проклятые! Булидаци особого человека назначил деньги собирать. Так что мы даже к медяку притронуться не сможем.

Глава 10

Пятилетняя игра: окончательные приготовления

Вам тут рады, как скорпиону в колыбели младенца, – прошипел Вордрата, окруженный надежным заслоном хорошо одетых громил.

Как обычно, Локка остановили, едва он переступил порог гостиного подворья «Черный ирис».

– Мне срочно нужно с ней увидеться, – тяжело дыша, заявил Локк.

По городу он, забыв о всякой осторожности, промчался на краденой лошади, и сейчас городская стража наверняка обыскивала все закоулки квартала Вел-Верда.

– Вас пускать не велено. – Ехидная улыбка ножевой раной рассекла узкое лицо Вордраты. – Госпожа запретила.

– Послушайте, мы с вами в прошлый раз обошлись…

– Недостойно, – отрезал Вордрата и подал знак своим спутникам, которые тут же кольцом обступили Локка.

Бежать было некуда.

– Господин Вордрата, вы же сами тогда заявили, что собираетесь вышвырнуть нас в темный переулок и жестоко избить, – напомнил ему Локк. – И тем самым вынудили нас…

– Госпожа с предельной ясностью дала понять, что видеть вас не желает. – Вордрата наклонился к Локку, обдав его винным духом. – Да, я не имею права к вам пальцем прикоснуться, но не отвечаю за то, что случится с вами за порогом этого славного заведения.

Охранники вытолкали Локка на улицу и, схватив в охапку, бесцеремонно швырнули его на очень твердые булыжники мостовой. В душе Локка ущемленная гордость и неутоленная страсть боролись с осмотрительностью и осторожностью уличного воришки. К счастью, он вовремя заметил, что оказался в опасной близости от карет и повозок и что вокруг собрались зеваки, с интересом ожидавшие, когда же он попадет под колеса. Осмотрительность победила, и он со стоном выполз на обочину.

Краденая лошадь исчезла. Мальчишки из конюшни «Черного ириса» насмешливо глядели на Локка. Наемный экипаж ему удалось остановить только после утомительной пешей прогулки.

– …вот и вся хренотень, – вздохнул Локк, вертя в пальцах бокал, где еще недавно плескалась внушительная порция бренди.