Скотт Линч - Республика воров

– Что ж, пожалуй, с трудностями мы как-то справились, и лучше уже не станет, – проворчал он. – Пора делать объявление. Милорд Булидаци и прочие компаньоны, прошу вашего согласия.

– Я согласен, – заявил барон.

Алондо, Дженора и Сильван кивнули.

– Да хранят нас боги, – вздохнул Монкрейн. – Итак, осталось только нанять статистов и объявить дни и время наших представлений. А если представлений не будет, то придется платить неустойку золотарям и лоточникам, пивоварам и пекарям, разносчикам подушек, графскому церемониймейстеру и самой графине Антонии.

– Будем афиши расклеивать? – спросил Жан.

– Зачем? Наши зрители в большинстве своем грамоте не обучены, афиши на подтирку пустят. Может, в торговых рядах и в кварталах богачей парочку афиш вывесим, а в кварталах победнее прибегнем к традиционному способу – глашатаев пошлем.

– Это как? – спросил Галдо.

– Устали от жизни? – завопил Галдо, взобравшись на шаткий бочонок и пытаясь принять драматическую позу. – Изнываете от скуки? Глухи к звонкому стиху бессмертного Целлия Лукарно, величайшего пиита эпохи Теринского престола?

Моросил теплый дождь, лужи на рыночной площади рябили от мелких капель, под навесами, рваными и не очень, эспарские торговцы на все лады расхваливали свои товары – еду, мелкие безделушки, нехитрую утварь и прочее.

«Ну, все как обычно, – рассеянно думал Галдо, – когда не надо, солнце в безоблачном небе вовсю жарит, а как пора делом заняться, так дождь стеной…»

– И все равно… – выкрикнул Кало, стоявший у бочки.

– Отвали, – рявкнул какой-то торговец.

– И ВСЕ РАВНО, – изо всех сил заорал Кало, – вы не устоите перед восхитительным, потрясающим, великолепным зрелищем! Труппа Монкрейна и Булидаци предлагает вашему вниманию легендарную…

– Блистательную… – поддержал его Галдо.

– Жестокую, кровавую и душераздирающую трагедию, именуемую «РЕСПУБЛИКА ВОРОВ»! Всего два представления! В Графов день и в Покаянный день!

Галдо с неохотой пришлось признать, что трезвость, хотя и лишена многих неоспоримых прелестей опьянения, служит неплохим подспорьем ловкости. Разгневанный торговец швырнул в близнецов подгнившую репу; Кало поймал ее на лету и с силой подбросил вверх; Галдо спрыгнул с бочки, кувыркнулся в воздухе, подхватил репу и, приземлившись, отвесил церемонный поклон.

– Репой труппу Монкрейна и Булидаци не забросаешь!

– У меня еще и картошка есть, – буркнул торговец.

– Всего два представления! В Графов день! В Покаянный день! – заголосил Кало. – В театре «Старая жемчужина». Не пропустите самое восхитительное событие в вашей жизни! Мертвецы восстанут из могил и заговорят со сцены! Любовь и страсть! Блеск клинков! Измена! Предательство! Тайны императорского двора! Приходите, не пожалеете! Другого случая не представится!

От очередной репы близнецы увернулись без труда.

– Не упустите исключительной возможности увидеть все своими глазами! – выкрикнул Галдо и, повернувшись к брату, понизил голос: – Пожалуй, этим и ограничимся. Нам еще в восемь мест надо успеть. А с этих придурков хватит.

– Точно, – кивнул Кало.

Поклонившись торговцам, которые утратили всякий интерес к близнецам, Кало и Галдо вышли с рыночной площади.

– А теперь куда? – спросил Кало.

– К Джаланским воротам, – сказал Галдо. – Там нас наверняка целая толпа дожидается, караваны в город пришли, путникам дорожная пыль в задницу набилась, небось, со скуки подыхают.

– Ага, – согласился Кало. – Вот интересно, что бы остальные Канальи без нас делали?

– Мы самые способные, потому нам и приходится больше всех ногами работать. Ну, все лучше, чем со счетными книгами разбираться.

– Не, это мимо. Хотя со счетоводшей я бы с удовольствием разобрался.

– Эй, полегче! На нее кое-кто уже лапу наложил.

– Да знаю я. Молодец пузан, лихо ее пристегнул. А то я за него уже волноваться начал, – ухмыльнулся Кало.

– Ты вот лучше поволнуйся за рыжую и за нашего умника.

– Можно подумать, у них соображалки не хватает: потискали бы друг друга, глядишь, и разобрались бы, что к чему.

– А когда им тискаться? Вон, наш проклятый покровитель с Сабеты глаз не сводит, чисто демон из преисподней.

– А давай им поможем?

– Ну, допустим, я этому мудаку горло перережу, а ты его в могилу закопаешь, – вздохнул Галдо. – И что? Кто потом петь и плясать будет?

– Ты чего, мозги вместе с волосами обстриг, плешивый? Я ж не про то, чтоб Булидаци замочить, а про то, чтоб Сабете на ушко кое-что полезное нашептать.

– Я и не ожидал такого наплыва, – заметил Джасмер, склонившись над щербатой кружкой бренди, щедро разбавленного дождевой водой.

– Не ожидал он, – проворчал Булидаци, сидевший напротив, за угловым столиком в таверне госпожи Глориано. – Да тебе вообще надеяться было не на что, придурок.

– Вполне возможно, милорд.

Локк с полупустой кружкой яблочного вина сидел чуть поодаль, старательно делая вид, что не прислушивается к беседе. Вечером, перед первым спектаклем в Графов день, труппа устроила традиционную пирушку, обычно начинавшуюся с того, что следовало выпить четырежды подряд: сначала за покровителя, то есть Булидаци, потом за Монкрейна, после этого – за всех актеров скопом и, наконец, за Морганте, Отца города, дабы заручиться его милостью и избежать гнева толпы. К счастью, уроки Цеппи не прошли даром: Локк всего лишь пригубил вино, тем самым сохранив ясность рассудка, хотя со стороны казалось, будто он лихо опустошает кружку за кружкой.

– Возможно? Да ты понимаешь, как я для тебя расстарался, Монкрейн?! – взволнованно заявил барон, подрастеряв привычное ухарство; четыре полных кружки крепкого вина сделали свое дело, и в нетвердом голосе Булидаци сквозила озабоченность. – Я всех своих друзей пригласил. На первый спектакль придут одиннадцать знатных особ, со свитами, – такого еще никогда не бывало. Обычно эспарская знать ждет, что другие о представлении скажут. Так что предупреждаю: провала я не потерплю.

– Вы же ни одной репетиции не пропустили, всю кровь из нас высосали, хуже пиявки. Сами знаете, спектакль удался.

– Надо, чтобы не просто удался, а чтобы прошел безукоризненно! – сказал барон. – Чтобы никто не запнулся, слова не перепутал, на сцену раньше времени не выскочил…

– Ну, безукоризненно не бывает, – вздохнул Монкрейн. – Всегда что-нибудь да пойдет наперекосяк, только если постановка хороша, то зрители этого не заметят. Никому нет дела до…

– А мне есть! – заплетающимся языком произнес барон. – Твоя труппа стала моей, и свою репутацию я порочить никому не позволю! Одно слово поперек – и я с тебя шкуру спущу, пожалеешь, что на свет народился.

– Мы всеми силами стараемся услужить благородным господам, – язвительно заметил Монкрейн, – однако же если бы настоящие произведения искусства можно было создавать по высочайшему повелению, то в мире не было бы ни одной дурной пиесы, картины или…

– Провалишь спектакль – ноги переломаю, – мрачно пообещал Булидаци. – Как тебе такое повеление?

– Я вполне проникся важностью поставленной задачи, милорд. – Монкрейн встал из-за стола. – А теперь позвольте откланяться – мои низменные устремления не поспевают за головокружительным полетом ваших возвышенных мыслей.

Джасмер отошел к Сильвану и Шанталь, и все вместе они затерялись в шумной толпе посетителей. В таверне собрались статисты, зеваки и подхалимы всех сортов, вино и пиво лилось рекой, а за стойкой деловито сновала госпожа Глориано, будто кочегар, подбрасывающий уголь в топку плавильной печи.

– Андрассий, козел безрогий! – рявкнул Монкрейн. – Как тебе вино?

– А фиг его знает. – Сильван рыгнул. – Если к восьмой кружке не распробую, придется искать чего-нибудь покрепче.

Барон Булидаци тяжело поднялся из-за стола, обвел таверну мутным взором, не обратил ни малейшего внимания на Локка, зато сразу же заметил Сабету, которая с милой улыбкой радушной хозяйки направлялась к ним, для виду сжимая в руках полупустую кружку вина.

– Верена, – пробасил барон, – у вас очень усталый вид. Надеюсь, вас больше никакие дела здесь не задерживают. Я буду счастлив дать вам приют и отдохновение в привычной для вас обстановке. Вы же не откажетесь от горячей ванны, охлажденного вина и пуховой перины? А может быть…

– Ах, Дженнаро, – прошептала она, ласково снимая руку Булидаци со своего локотка и нежно пожимая бароновы пальцы. – Вы так предусмотрительны… Увы, вечер перед спектаклем вся труппа проводит под одной крышей, иначе удачи не будет, примета такая. А вот после спектакля я с радостью приму ваше приглашение.

«Выкрутиться-то она выкрутилась, а вот что послезавтра делать?» – встревоженно подумал Локк. Действительно, Сабета только что пообещала барону свидание наедине, и после долгих недель бесплодных ухаживаний он вряд ли с пониманием отнесется к последующему отказу.