Второй кощей - Дмитрий Александрович Билик
— А в итоге ничего не пригодилось.
Наверное, зря я это сказал. Ведь давно было известно, что у судьбы на меня свои, очень странные планы. И Провидение не любило, когда мне давалось что-то слишком легко.
— Матвей, сс… — протянула Лихо.
— Да, знаю, так нельзя говорить. Надо ценить то, что имеешь, и все такое.
— Матвей…
— Да я же говорю, все ок. Сейчас двинем по лабиринту к артефакту, заберем, что надо. В общем, все будет норм. Просто у меня даже что-то навроде какого-то разочарования, что ли.
— Матвей! — чуть не закричала Юния, заставляя меня закончить изливать внутренние переживания. — Можешь сс… не разочаровываться.
В довершении своих слов она показала на мертвого волота. Вернее, на дважды убитого, если быть совершенно точным. Которому забыли дать памятку «Поведение добропорядочных воспитанных мертвецов». Потому что пальцы, еще хранившие тепло шеи Лихо, зашевелились.
Я перевел взгляд на голову, которая брякнулась недалеко от тела и обомлел. Та уже сидела на плечах, словно ничего особенного и не произошло. Подумаешь, отрубил.
— Он че, вообще бессмертный? — задал я риторический вопрос.
Отвечать на него не требовалось, потому что волот медленно поднялся и посмотрел на нас очень недобрым взглядом. Я его понимал. Я бы тоже не испытывал светлых чувств к тем, кто пытается отрубить мне башню. Пы-та-ет-ся! Только подумать. Это что же, великана вообще никак не убить?
Что к нам подкрался белый пушистый зверек, стало ясно сразу. Потому что волот снова принялся бормотать свою мантру.
— Татей и воров…
Я молниеносно обвел глазами зал, словно здесь находилось нечто, что могло помочь. Нет, вроде ядерного заряда нигде не видно. Разве что неподалеку валялся Ярый рог. Угу, вот только он мне и в прошлый раз ничем не помог.
— Надобно убивать…
Я понял, это у него нечто вроде загрузочной команды перед тем, как начать всех крошить. Вот и сейчас великан взял поудобнее дубину и двинулся к Лихо. Видимо, в ней он увидел самую явную угрозу собственной безопасности.
— Аптекарем укрытое…
С громким сочным хрустом лопнуло что-то в соседнем помещении. Хотя почему что-то? Именно этот звук словно вернул меня к жизни. Дал дополнительные силы и желание барахтаться. Вот и Бешеная маковка созрела. Пора собирать урожай на ферме!
— Надобно оберегать…
— Юния, тяни время!
Наши голоса прозвучали одновременно. Только если Градислав говорил глухо, я буквально заорал. Чем удостоился от Лихо весьма неоднозначного взгляда. Мол, попробуй ты потяни время, когда против тебя такая дура.
Взмах дубиной, свист рассекаемого воздуха, удар по кирпичной стене, легкая дымка пыли, новый взмах.
Волот орудовал своей деревяшкой с неистовостью железного дровосека. А Юния пыталась появляться то тут, то там. Но вместе с тем и я, и Лихо понимали, что великан загоняет ее в угол. Как бы ни старалась нечисть расширить радиус новых появлений. Юния вполне могла бы оказаться за его спиной, но тогда существовал риск приковать совсем ненужное внимание ко мне.
Хруст в соседнем зале походил на взрыв пачки крохотных петард. Я влажными от волнения пальцами сжал Рог, готовый воспользоваться им в любую секунду. Вот только время словно застыло в этом чертовом лабиринте.
Удар, еще один, третий, четвертый. От последнего увернуться не получилось. Точнее, Юния будто бы даже успела, вот только вдруг вывалилась обратно, схватившись за грудь. И тут же оказалась в цепких лапах защитника.
Медлить больше было нельзя. Я поднес Рог к губам и подул так сильно, как только мог. Казалось даже, что я вложил в артефакт не только хист, но и жизнь. Ярый рог, пробудившись, перестал быть просто духовым музыкальным инструментом — не вострубил, а запел.
Он вспоминал давно ушедшие времена, когда волоты были не разбиты на племена, а составляли единый народ. С которым считались не только людские государства, но и рубежные.
Он тосковал по кровавым сечам и великим битвам, в которых волоты прославили себя как настоящие воины. Где одна лишь поступь громадной нечисти внушала ужас, а звук голоса обращал врага бегство.
Он вздыхал по ушедшему величию и тому, что уже не вернешь. Наполнял душу тоской и неистовством из-за утраченного и несбывшегося.
И в это мгновение, вместе с активацией легендарного артефакта великанов дрогнули, оседая, стены в соседнем зале. Затрясся пол под ногами, застонали бесчисленные коридоры и галереи, затрепетал артефакт, сокрытый в сердце лабиринта. Потому что последний изменил свою форму.
А Градислав, великий из воинов и непобедимый защитник, отпустил нечисть и медленно повернулся ко мне. По его движениям я увидел изменения, затронувшие великана. Он обрел себя. Впервые за долгое время.
В глазах волота плескались разум и чувства. По исхудавшим щеками текли крупные слезы, пытаясь смыть всю ту горечь утраты, которая постигла его. Глухо стукнувшись о кирпичи, на пол упала дубина. Потому что руки Градислава дрожали.
— Я не помню, когда в последний раз слышал Ярый рог… — негромко произнес он.
Только теперь его голос отличался от того, что был прежде. Вместо заученного глупого четверостишия в нем слышались боль, разочарование и нечеловеческая усталость.
— Последний раз будто брат пытался призвать меня с его помощью. Но все было смутно, словно во сне.
— Уважаемый Градислав, — я решил, что наступило самое время, чтобы вмешаться. — Это был не сон. Коловрат действительно приходил. Только не смог, как бы сказать… достучаться до вас.
— Аптекарь обманул меня. Он говорил, что я стану бессмертным защитником. Что меня ждет слава и величие. Но ни словом не упомянул про забвение.
Сначала мне показалось, что за время нашего непродолжительного разговора волот стал меньше. Нет, не скукожился, а словно принялся горбиться. Или его постоянно тянуло к земле. Но лишь после понял, что мне не показалось.
Артефакт давал силы волоту. И когда он перестал нормально функционировать, прямой поток от источника промысла к своему защитнику нарушился. Наверное, оттого к великану и вернулась память. Плохо другое — теперь бессмертное прежде существо медленно погибало.
Что интересно, волот и сам понял это. Он неторопливо поднял перед собой ладонь, рассматривая сухие пальцы. И после принялся наблюдать за желтыми ногтями, которые уже закруглились к краям и потемнели.
За стеной, буквально в нескольких шагах, продолжала твориться настоящая вакханалия. Казалось, Бешеная маковка решила разнести к чертям весь лабиринт. Даже проход в соседний зал стал осыпаться мелкими частичками кирпича,
