Ловец Мечей - Кассандра Клэр
– Это возмутительно, – твердо произнес Кел. – Вы превосходный врач. И я говорю это как беспристрастный наблюдатель, которому никогда не приходилось обращаться к вам за помощью. Вы сами знаете.
– Знаю, – улыбнулась Лин. – А вы, Ловец Мечей, как познакомились с Королем Старьевщиков?
– Он предложил мне работать на него, – сообщил Кел. – Я отказался, но он на редкость настойчив.
Карета остановилась, и Лин инстинктивно схватилась за сиденье, чтобы не упасть. Они приехали.
Вход в Лабиринт представлял собой старинную каменную арку, воздвигнутую много лет назад в память в каком-то давно забытом морском сражении. Выйдя из кареты, Кел снова предложил Лин руку, и на этот раз она приняла ее. Кучеру было велено ждать снаружи; улицы в Лабиринте были слишком узкими для экипажей.
Лин впервые в жизни прошла под этой аркой и очутилась в Лабиринте. Обернувшись, она увидела в проеме огни фонарей и лавок Рута Магна, но затем они с Келом свернули за угол и углубились в путаницу узких темных переулков. В воздухе висел зловонный дым.
Городские фонарщики – как, впрочем, и Бдительные – не заглядывали сюда. Вместо фонарей улицы освещались самодельными «факелами» – палками, на которые были намотаны тряпки, вымоченные в горючей жидкости. Эти палки были вставлены в металлические держатели, торчавшие из облупившихся стен. Краска на стенах давно выцвела от соленого морского воздуха.
Солнце село, и Лин казалось, что тьма наступает со всех сторон, давит на нее. Высокие глухие стены складов и густой черный дым от факелов закрывали небо, не пропускали свет луны и звезд.
Пахло тухлой рыбой, отбросами и пряностями. Двери домов, в которых теснилось по несколько семей, были распахнуты; на ступенях сидели старухи и длинными деревянными ложками помешивали варево, кипевшее над кострами. Проходившие мимо матросы протягивали торговкам свои котелки и за несколько монет получали черпак рыбной похлебки.
Дым от костров смешивался с вонью факелов. У Лин защипало в носу. В полутьме, среди толпы, трудно было ориентироваться. Лица выступали из темноты и снова скрывались, и казалось, что они принадлежат не живым людям, а призракам.
Лин старалась держаться ближе к Келу. Она понимала, что если отстанет, то не сумеет вернуться обратно к выходу на Рута Магна и потеряется. Он шел вперед уверенно, и Лин поняла, что не ошибалась, когда предположила, будто он и его друзья чувствуют себя здесь как дома. Видно было: он хорошо знаком с Лабиринтом.
– Осторожно, – предупредил ее Кел и кивнул на лужу подозрительного темно-красного цвета.
Лин обошла лужу, и он взглянул на нее с кривой ухмылкой, которую девушка видела уже не раз. Видимо, это выражение лица означало, что он не принимает жизнь всерьез.
– Ну, что вы думаете об этом? Вы таким представляли себе Лабиринт?
Лин молчала. Ей хотелось говорить, что Лабиринт поразил ее, потому что в Солте не было такой нищеты. В качестве врача ей приходилось бывать в бедных домах, но ничего подобного она раньше не видела. Здесь люди оказались брошены на произвол судьбы; до них никому не было дела – ни представителям закона, ни благотворителям. Сквозь грязные стекла Лин видела, что в тесных, перенаселенных домах целые семьи спят на полу в одной комнате. Люди, пристрастившиеся к маковому соку, сидели, привалившись к стенам, повесив головы, и прохожие переступали через них, словно через спящих собак. Старухи в подворотнях трясли железными кружками, выпрашивая милостыню.
– Этот квартал переполнен людьми, но все они так одиноки, – произнесла она.
Кел спокойно кивнул в знак согласия. Он вообще удивительно спокойно относился ко всему, подумала Лин. Она решила, что его служба требовала умения сохранять спокойствие в самых разных ситуациях. Он часто вынужден был лгать и при этом улыбаться.
И она подумала: может быть, в те моменты, когда он улыбается ей, он тоже лжет?
– Книгу, необходимую Мореттусу, вряд ли можно приобрести в уважаемых книжных магазинах, – заметил Кел.
– Это книга по магии. Больше я ничего не могу сказать.
Лин обогнула какого-то шэньчжоуского моряка, который сидел прямо на земле с закатанным левым рукавом. Рядом стоял поднос с баночками краски и разогретыми иглами. Тощий мужчина в куртке солдата Ганзы старательно наносил моряку татуировку. Татуировка изображала крокодила с зелеными и золотыми чешуйками; хвост крокодила обвивал руку матроса.
– Книга по магии, – медленно повторил Кел. – Действительно, опасная штука.
Лин покосилась на него. С моря дул прохладный ветер, и запах соли смешивался с запахами специй и дыма. Какой-то торговец сунул ей под нос бутылку с темной жидкостью, которая якобы помогала избавиться от оспин и «усилить страсть». Лин бросила на него сердитый взгляд. Она знала таких торговцев: в бутылке была просто подкрашенная вода.
– А вам известно, что Мореттус собирается делать с этой книгой, если вам удастся ее найти? – спросил Кел.
– Не думаю, что она нужна ему, – сказала Лин. – Мне кажется, он хочет, чтобы я сама прочла эту книгу. И научилась, так сказать, более эффективно применять магию в своей профессии.
– Любопытно, – хмыкнул Кел. – Может быть, он болен. Или болен кто-то из его знакомых.
Подобное предположение не приходило Лин в голову – она думала только о Мариам. Сам Король Старьевщиков не казался ей больным – да, он был необыкновенно худым и, возможно, слишком бледным, но, на ее взгляд, это было связано с его деятельностью. Он тратил на «работу» слишком много сил, времени и нервной энергии.
Кел улыбнулся. Так улыбается человек каким-то приятным воспоминаниям.
– В детстве, в приюте, мы играли в одну игру: «Если бы ты умел пользоваться магией, что бы ты сделал?». Мы с моим лучшим другом Касом отвечали, что стали бы самыми богатыми пиратами всех времен и народов. Если бы мы были магами, то сделали бы так, чтобы золото само сыпалось из трюмов торговых кораблей в наши сундуки.
Лин невольно рассмеялась.
– Вы мечтали стать пиратом-бездельником?
Она представила себе этого человека маленьким мальчиком; вообразила, каким он был до того, как приобрел это сверхъестественное спокойствие, привычку криво усмехаться. Мальчиком, похожим на Джозита, с ободранными коленями и растрепанными волосами. И поняла, что Кел ей нравится. Трудно было остаться равнодушным к нему – он был таким умным, забавным, ироничным, был лишен самодовольства и высокомерия, умел посмеяться над собой. Нет ничего странного в том, что принц Конор пришел в отчаяние, узнав, что Келу грозит смерть, думала Лин.
Они вышли на Арсенальную улицу, главную артерию Лабиринта. Здесь торговали уже не спиртным и дурманом, а телом. Скудно одетые молодые
