Предатель в красном - Эш Хейсс
И все стало бы как раньше. Как в порту.
Я решила немного прогуляться, но не успела отдалиться от корпуса, как вдруг повеяло странным холодом. Именно странным. Из-за угла виднелась чья-то тень: незнакомец опирался о стену здания. Атмосфера… холодная и тяжелая – точно мертвяк. Мы оба оставались неподвижны, как двое затаившихся животных. В конце концов он решил сделать первый шаг, обратившись ко мне монотонным голосом:
– В городе говорят, что ты чуть не сожгла заживо элементалия и готова была спалить весь корт.
Голос, который мне так хотелось услышать в комнате. Силуэт, который я представляла на пороге. Он здесь. Кайл пришел ко мне – угрозе для его дома. Нашего дома.
– Так ли поступает эфилеан, отчаянно жаждущий мира?
– Это было не по моей воле. Это была не я.
– А кто? – Густая тень пришла в движение и, показавшись из-за угла, информатор Кампуса предстал передо мной в новом обличье. Красные глаза сверкали, белки постепенно заполнялись чем-то черным, похожим на прожилки. Он стал заметно больше в объемах: пиджак не болтался на когда-то стройном теле, теперь он впритык облегал широкие формы. Пряди волос местами слиплись от засохшей крови, темно-бордовые пятна виднелись на щеках и шее. Тяжелейший взгляд и стальной «аромат», окутывавший Кайла, как соленый бриз порта, и я поняла, что все меньше и меньше узнавала в нем информатора.
– Кто устроил пожар? – уже настойчивее спросил Кайл. – Кто, впадая в припадок ярости, кричал не своим голосом и разбрасывал пламя? Кто ломал кости непробиваемого эфилеана и пытался выжечь ему язык?
Ощущения древнего… другие. Совершенно другие! Я слышала рассказы волков, кому довелось встретить таких существ на месте сражения. Они описывали присутствие древних, как могильный холод и страх.
Страх, который поглощал тебя, забирая силу, превращая в простую ватную куклу на поле кровопролития. И чем больше крови поглощал древний, тем тяжелее ощущалось его присутствие.
На Монс-ден жил один такой древний клан, члены которого, по слухам, вливали в себя красные реки, а вместо желудков у них была черная бездна.
«Мать твою, страшно… чертовски страшно. Если ляпну что-то не то, он разорвет меня, как животное».
Я не решалась спросить, что с ним произошло, не решалась поднять глаза, как после тягостного молчания прозвучал уже другой голос ночнорожденного:
– Посмотри на меня.
Приказной и властный тон, от которого все сжалось внутри. Вот откуда шел неописуемый страх – посмотреть в ставшие красными глаза хищника.
– Посмотри, – настойчиво повторил он.
Я медленно подняла голову, пока не встретила взгляд древнего. На белом лице, которое казалось более здоровым, чем при первых встречах, сквозь пятна крови и оскал я больше не смогла увидеть информатора.
– Животное. Куда ты дел Кайла? – почти шепотом спросила я. – В прошлый раз я коснулась тебя. Почувствовала объятие. Я открылась тебе. Но что происходит сейчас? Коснуться? Мне страшно даже стоять рядом с тобой. Нынешним тобой.
– Я знаю, что ты что-то скрываешь, – он стоял на своем. – Не заставляй узнавать это моими путями.
– Джелида меня дери, чтобы отчитываться тому, кому я теперь не могу доверять.
– Я все тот же Кайл, – сквозь сомкнутые зубы прошипел он. – И ты все так же можешь доверять мне.
– Тогда почему я вижу перед собой Кайла, – я ткнула пальцем в его грудь, – но не чувствую его внутри?
Белки глаз Кайла рассекли черные прожилки, устремившиеся к зрачкам. Колкая атмосфера стала поистине пугающей. Он схватил мою воспаленную руку и, в ярости сжав запястье, низко прорычал:
– Я дал понять, что ты можешь довериться мне!
– Мне больно.
– Ты красная лгунья! – Холодные пальцы сомкнулись железной хваткой. Боль становилась невыносимой, из волдырей потекла жидкость. – Почему с тобой столько проблем? Почему молчала, продолжая что-то скрывать?
– У моего молчания были причины! Я хотела рассказать тебе со временем. То, с чем мне приходится бороться последний месяц.
– Так говори! – Эхо разнеслось по всему кварталу, разбиваясь о стены домов, и я прошептала внутри:
«Страшно… Делиан, брат мой… даже в новом доме мне страшно».
– Сколько же крови в тебя влили? – отчаяние сорвалось с губ.
Ответа не последовало.
– Животное. – Я отдернула руку. – Ты – животное.
Кайл резко схватился за голову и прошипел:
– У меня не так много времени. Гнильная Топь… Элен! Говори же, что происходит!
«…Ну же, расскажи ему о нас. И в тот же миг ты потеряешь единственного эфилеана, который в будущем мог стать тебе близким…»
Мы зашли в тупик. Несомненно. Открываясь, каждый продолжал хранить секреты.
Мгновение тишины. Напряжение в атмосфере довело ситуацию до критической точки.
– Не хочешь по-хорошему? – Кайл схватил меня за лицо, сдавив челюсть. – Еще не поняла, кто такой «информатор»?
– Что здесь происходит? – раздался голос Мартина из-за спины. В тот же миг вокруг нас появилось ощутимое давление барьера. Кайл ослабил хватку и нехотя отстранился.
– Почему ты не заперт? – грозно рявкнул сенсор.
– Тебя не спросили, белянка, – съязвил Кайл и, прорычав, снова схватился за голову.
Я обернулась. Мартин, оставаясь на крыльце дома, вытянул руку вперед, напряженно перебирал пальцами, будто дергал за ниточки. Давление вокруг нас уплотнилось, как на глубине Тиртнесанского океана.
Щелчок тонких пальцев барьера – Кайл вновь зарычал. Оскалившись, он исподлобья сверкнул глазами на Мартина. Это было предупреждение. Ясный знак кроваво-черных глаз, уловив который, я за секунду поняла, что сейчас произойдет.
– Остановись! – вскрикнула я, и Мартин, немного помедлив, все же опустил руку.
Давление спало.
– К черту! – бросил Кайл. – Я сам все узнаю.
Я не успела и глазом моргнуть – ночнорожденный исчез.
Мартин, стоя в одной белой рубашке, разминая пальцы, произнес:
– Животные в человекоподобном обществе должны сидеть на цепи.
– Зачем ты вышел? – рявкнула я. – Я же сказала, что выйду ненадолго!
– Отвары готовы. Время возвращаться.
В душную клетку, из которой я пыталась сбежать.
Добравшись до квартиры, Мартин молча открыл передо мной скрипучую дверь. Голова гудела. Руки будто горели, но внутри пустел черный котлован.
«Почему ты молчишь? Поговори со мной».
Мартин, будучи сенсором, прекрасно знал, что я нуждалась в нем, но игнорировал ощущения сенсорики, занимаясь отварами.
«Повернись же ко мне».
Выбросив в мусорный бак срезанную кожуру, он принялся за новый корень.
«Пожалуйста».
Замерев, он произнес:
– Перестань сверлить мою спину. Я сенсор, это отвлекает от работы. – Ошметки корней полетели в мусорку. На столе оказался
