Время ветра, время волка - Каролина Роннефельдт
– Да, знаешь, дорогая Бедда, поначалу мы никак не могли взять в толк, о чем он говорит, ведь Пирмин Кремплинг утверждал, что видел чужой край, куда этот изверг увел его бедного мальчика, – сказала Приска, поворачиваясь к старому Пфифферу. – Сумрачный лес лежит сразу за Черными камышами, и это очень дурное место. Говорят, что из ужасного болота поднимаются отвратительные испарения и дурманящий запах гнили, которые туманят рассудок. Мой Килиан пять раз ходил на поиски малыша Блоди, пока сам чуть не сгинул. Они зашли далеко, так он рассказывал, пожалуй, слишком далеко. Но не нашли ничего, кроме тумана, а когда мгла над водой рассеивалась, вдали темнела лишь неумолимая черная стена леса. Никаких следов неизвестного края или бесплодных пустошей, которые видел Пирмин Кремплинг, по его словам, не было.
– Но мы видели эту пустошь! – воскликнул Карлман и выскочил из тени возле двери.
Приска вздрогнула от неожиданности. Комната была большой, и оказалось, что появление Карлмана заметили только старик Пфиффер и его кот Райцкер, который развалился на подоконнике. Молодой квендель подошел к кровати и склонился над матерью.
– Мальчик мой, наконец-то ты вернулся! – Бедда обняла его, и ее бледное лицо осветилось улыбкой радости. – Где ты был? Я и не слышала, как ты встал утром. Проснулся с первыми петухами, наверное? Должно быть, за этими стенами творится что-то очень интересное, раз ты с тех пор ни разу не поднялся к нам.
– Да, так и есть, – смущенно пробормотал Карлман и подумал, не рассказать ли все-таки маме об утренней прогулке – ведь он терпеть не мог обманывать. Потом вспомнил о Приске Эрдштерн, которой необходимо было ответить. Да, он просто обязан был сказать ей правду.
– Послушай, пожалуйста, мама, – начал он, – дело в том, что я верю каждому слову мистера Кремплинга, потому что все мы, кто ходил в Сумрачный лес на поиски дяди Бульриха, видели пустошь своими глазами. Земля там безлюдная и пустая, но не заброшенная…
– Ты прав, – согласилась Бедда с сыном. – Я тоже чуть не попала туда, потому что чудище, которое напало на меня, пришло оттуда. Из пустоши, сомнений нет. Я видела вереск у своих ног, хотя вроде бы стояла на каменном полу, в беседке Гортензии. Потом он вцепился в меня и потащил к себе, клянусь лесными духами! В то мгновение за свинцовым туманом я вдруг увидела высокий горный хребет, грозный и черный. Я бы даже злейшему врагу не пожелала оказаться в этом месте, не то что бедному беззащитному ребенку.
Она с тихим стоном опустилась на подушки.
Глаза Приски округлились. Она и не предполагала, что кто-то мог не только поверить в безумную болтовню Пирмина, но и подтвердить существование бесплодной пустоши.
– Клянусь всеми холмами, – прошептала она, искренне содрогаясь, и оглянулась на старика Пфиффера, который отошел к окну и стоял там, поглаживая кота. Приска заметила, что Одилий задумчиво смотрит на нее, и смутилась еще сильнее. – Пирмин говорил так бессвязно, как же можно было ему верить? – пробормотала она. – Мой Килиан сказал, что бедняга будто бы отведал мухомора. В то ужасное утро вся Звездчатка отправилась на берега Сверлянки… Нас позвала девочка, Афра, она прибежала на деревенскую площадь и стала кричать, умоляя о помощи. Бедняжка до безумия испугалась за младшего брата.
Пирмина, Фиделию и другого их сына, Флорина, мы нашли у реки на лугу, рядом с землянкой Фенделя. Я прибежала не первой, но тоже слышала, как Фиделия отчаянно звала своего пропавшего мальчика и умоляла всех идти с ней на болото, прямо в ту же минуту. Когда никто не сдвинулся с места и она вознамерилась уйти сама, Пирмин крепко обнял ее, а потом зарыдал, между всхлипами выкрикивая что-то о пустоши за болотом, куда ушел Блоди с другим мальчиком. Никто не понимал, о чем он. Все решили, что Блоди мог уйти только с чокнутым отшельником, кто же еще бродит по болотам? И это несчастье, горе и для Блоди, и для его родителей, потому что они позволили этому случиться, – добавила она почти вызывающе после короткого колебания, словно не желая скрывать того, что думали об этой истории в Звездчатке.
Старик Пфиффер отошел от окна и вернулся на середину комнаты.
– Вполне очевидно, что самым сильным нашим врагом станет невежество, если мы немедленно не примем меры, – произнес он. На его лице читались гнев и тревога. – Именно поэтому и было созвано общее собрание. Все должны узнать, что скрывается за лесом и болотом. Приска, ты не поверила Пирмину, и я ничуть не удивлен. Слишком невероятно звучат его слова для тех, кто не знает о границах, скрытых туманом, которые истончаются в дни приближающейся тьмы. Будем надеяться, что к нам прислушаются.
Приска кивнула и указала на сверток, который принесла для Бедды. Вид у дамы Эрдштерн был растерянный и не особенно счастливый – похоже, ее мучила какая-то мысль.
– Мне пора возвращаться к Килиану и остальным, – нерешительно начала Приска. – Елки-поганки, поверьте, не все в Звездчатке приняли за истину злые сплетни, даже если никто и не сказал слова против, а это, к сожалению, тоже правда – такие уж мы есть. Фенделя Эйхаза и так все сторонились, а теперь, похоже, шарахаются и от Кремплингов, словно отшельник передал им это проклятие. Я ведь так ждала этого собрания, но теперь мне страшно – тени, нависшие над нашей деревней, напомнили о себе.
С этими словами Приска вышла, оставив после себя мертвую тишину.
– Боюсь, дальше будет только хуже, дорогие мои добрые квендели, – печально произнес старик Пфиффер, словно разговаривая сам с собой. Он перевел взгляд с Бедды на Карлмана, который так и стоял у большой кровати. – Дай матери отдохнуть, время еще есть.
Бедда слабо улыбнулась, но бледность, разлившаяся по ее лицу, недвусмысленно сообщала об усталости. Она через силу погрозила пальцем.
– Вы уж разбудите меня вовремя, если я не проснусь сама, и, пожалуйста, попросите Гортензию зайти – она поможет мне собраться. Не хочу предстать
