Княжич варяжский (СИ) - Александр Владимирович Мазин
Вспомнилось, как он первый раз охотился на медведя. Удивил его тогда косолапый. Почти смертельно удивил. И было бы без «почти», если бы старый Рёрех не вмешался.
— Там он, — почтительно доложил следопыт.
Собачки, спрятав под брюхо хвосты, жались к ногам смерда. Для мишки они не противники, а деликатес.
— Вижу.
Судя по тому, как была «оборудована» берлога (пещерка между валунов, пар от дыхания отлично заметен), медведь не из опытных. Или, наоборот, могуч непомерно.
Сергей снял лыжи. Остальные последовали его примеру.
— Поднимайте его, — велел Сергей, извлекая меч.
Один из ладожских дружинников срубил секиркой подходящий хлыст, не без труда взобрался на скользкие камни и сунул хлыст в продух.
Реакции ноль.
— Ты пошуруди там, пошуруди! — крикнул наместник, предусмотрительно спрятавшийся за спинами своих бойцов.
Дружинник пошурудил. Без результата.
— Надо копьем потыкать! — предложил кто-то из ладожских.
— Вот сам и потыкай! — огрызнулся дружинник на камнях.
— Огня надо! — посоветовал другой. — Огня ему туда кинуть, тогда выскочит.
— Он проснулся, — негромко произнес Дёрруд. — Вылезать не хочет.
— Знаю.
Медведь — зверь осторожный. И умный даже со сна. Сообразил, что люди здесь не для того, чтобы рыбкой угостить.
Положение спас Трани Журавль. Свей передал копье другу Ярпи, подошел не спеша, словно и не к медвежьей берлоге, ловко вскарабкался на груду камней, отодвинул дружинника, развязал гашник и помочился прямо в продух.
Подобного неуважения мишка уже не стерпел. Высунулся. Рявкнул. Но так, без азарта. «Проваливайте. Сплю я».
Сергей выступил вперед. Вскинул руки и тоже зарычал.
Получилось так себе. В сравнении с мишкой.
Ладно. Попробуем по-другому.
Сергей вдохнул поглубже… И завыл по-варяжски. Вот теперь хорошо. Сказывалась практика. Тем более что клич подхватили еще несколько глоток.
Медведь, шумно вздохнув, полез наружу.
«Точно, молодой, — подумал Сергей. — Лета три ему максимум». Хотя и такой опасен. Тот шатун, что напал когда-то на них с Колхульдой, был раза в полтора мельче.
В бой косолапый не рвался. Люди с оружием, да еще в таком количестве, его смущали.
Сергей сделал несколько шагов вперед, поднял руки еще выше. Еще раз завыл.
Медведь выдвинулся на пару метров. Снова зарычал. Уже громче и яростнее. Пугал.
— Дерись, мохнатый! — крикнул ему Сергей. — Давай! Один на один!
Медведь рыкнул и наконец сделал то, чего добивался Сергей: встал на задние лапы.
Сергей несколько раз резко взмахнул мечом.
Мишка замахал лапами, разинул пасть. А потом взял и сел на задницу.
Хороший зверь. Упитанный. И добродушный. И молодой. Жалко убивать такого. Но репутация требует.
Метра четыре между ними. Для мишки — один бросок. Меньше секунды. Но — сидит.
Сергей вынул из чехла на поясе нож. Примерился и метнул. Медведь отбил. Неудивительно. Они лососей на перекате из воздуха вынимают.
Отбил, но, видно, неудачно. Ножик острый. Лапку порезал. И этого хватило.
Зверь бросился вперед. Очень быстро. А лапу — цапнуть! — выбросил еще быстрее…
Только Сергей не лосось.
Уход вправо, из-под удара, которым мишка волку хребет ломает, и один точный укол. На половину длины меча.
И, отпустив меч, сразу уход мишке за спину. Медведь живуч. Даже раненный в сердце, он будет драться. Но если сердце это разрезано пополам, то — недолго.
Так и вышло. Секунд двадцать хаотичного махания лапами, и конец.
Сергей обтер клинок снегом, потом тряпочкой и спрятал в ножны.
— Разберите его здесь, — сказал он. — Мне шкура и печень. Остальное на общий стол.
Новгород. Подворье тысяцкого Людинова конца
— Мальчишка, — проворчал Левота. — Думает, что может на нашем торгу свои цены назначать.
— Он же Дерзкий, — хмыкнул Поджар. — И посадник княжий Прокуй к нему благоволит. И Хвалибор за него стоял.
— Нет более Хвалибора, — буркнул Левота. — Сгинул. И кого, по-твоему, Неревский конец новым тысяцким кричать станет?
— Тебя, старший? — предположил Поджар.
— Меня. А для того что нам надобно?
— Деньги.
Поджар очень хорошо понимал, как устроен Господин Великий Новгород.
— Его человек здесь Прибысл, — сказал он. — Своежира брат. Грудята с Хвалибором его до соломинки обобрали. А он, вишь, снова поднялся.
— Негодный человек этот Прибысл, — заметил Левота. — Белозерские его брата убили. Этот Дерзкий, говорят, и убил. А Прибысл под него лег. Припугни его, а потом прикорми, и будет он за нас.
— Не будет, — покачал головой Поджар. — Говорили с ним уже. Не поддается.
— Ужель не боится тебя? — удивился Левота.
— Боится, но… — Поджар пошевелил пальцами.
— Что?
— Дерзкого он боится больше. Не договоримся.
— Это если Дерзкий — будет, — усмехнулся Левота. — А если нет?
— Дерзкий хоть и годами юн, но воин, говорят, изрядный, — возразил Поджар. — И дружина с ним немаленькая.
— Так и плачу я тебе немало! — раздраженно бросил Левота. — Придумай как. В постель он тоже с полусотней гриди ложится? Придумай, как его скинуть. И поторопись. Люди донесли: сюда он едет. В Ладоге уже. Сделай, чтоб он по дороге потерялся. Стрелка найми, чтоб его где-нибудь на ночевке достал.
— Ты не понимаешь, боярин, — покачал головой Поджар. — Он воин. Варяг. Да еще с дружиной. Кабы такого можно было одной стрелой исподтишка взять, у нас бы князей не осталось.
— Так двух стрелков найми! — сердито потребовал Левота. — Хоть десяток! Мне этот сопляк хитромудрый в Новгороде не нужен! Чтобы каждый чужак с тугой калитой нам, коренным, торговлю портил? Не бывать такому!
— Ты господин, — слегка поклонился Поджар. — Ты велишь, я делаю. Но за такое дело пяти гривен будет маловато.
— И сколько ты хочешь? — прищурился Левота.
— Пятьдесят!
— Что⁈ — взвизгнул Левота. — Да за такие деньжищи я его сам прибью!
— Ну сам так сам, — тут же согласился Поджар. — Я могу идти, боярин?
— Стоять! — гаркнул Левота. — Двадцать!
— Пятьдесят, — покачал головой Поджар. — И это не мне — людям. Мне ты и так платишь. Но за меньшее на такое дело они не пойдут. Юнец этот с
