Из глубин - Вера Викторовна Камша
– Госпожа Оллар, – Одетта Мэтьюс все сильнее напоминала белую мышь, удивленную и очень раскормленную, – прибыли его величество и герцог Эпинэ. Они просят разрешения войти.
2
– Прикрывший сюзерена своим телом уходит в Рассвет, – Альдо хлопнул Иноходца по плечу, – и это относится не только к войне, но и к женитьбе.
– Судя по моей нареченной, – пошутил свежеиспеченный жених, – в семье Окделлов одно от другого мало отличается.
– Значит, все в порядке, – сюзерен отдернул портьеру, впустив в гостиную холодное солнце. – Пожалуй, я изменю свой герб. Зверь, само собой, останется, но он будет помещен в скрещенье солнечных лучей.
Его величество готовился осчастливить весь мир. Не сейчас, но после того, как обретет силу Раканов. Робер столкнулся с сияющим взором и отвел глаза. Альдо истолковал это по-своему.
– Тебе бы пора уже привыкнуть к успехам, – укорил он. – Забудь все эти Ренквахи и Сагранны, не было этого. Не было, и все! Орден тебе, что ли, дать? За мое спасение?
– Да не спасал я тебя, сколько раз объяснять? – поспешил увести разговор подальше от гайифских намеков Робер. – Жозина хотела, чтобы я женился, а тут все совпало. Ты мне кузину нашел, а она об Айрис переживала… что девочка и с матерью в ссоре, и с братом, ну я и подумал…
– И у тебя получилось. О!.. Хочешь, я тебя экстерриором сделаю? А что? Маршал-экстерриор – это звучит! Если ты гайифского посла поверг в прах, остальных и подавно оседлаешь.
– Маршалов-экстерриоров не бывает, – поддержал разговор Иноходец. Странное дело, доверившись Айрис и Реджинальду, он почти успокоился: дело было сделано, оставалось ждать вестей от Савиньяка, не давать Айнсмеллеру особо разгуляться и время от времени захаживать к Капуль-Гизайлям. Дескать, перед свадьбой не грех и пошалить.
– Мне виднее, что бывает, а что нет… – хмыкнул сюзерен, барабаня пальцами по стеклу. – Тебе придется навестить посла Фомы. Он болеет.
– Ну и на здоровье, – посочувствовал незнакомому урготу Иноходец, – поправится – поговорим.
– Нет, пожалуй, ты все-таки маршал, – выпятил губу будущий повелитель Золотых Земель, – просветления у тебя случаются, не спорю, но ты слишком много думаешь о фураже и фок Варзов.
– Должен же о них кто-то думать. – Экстерриор, как же… Экстерриоры мутят чужую воду, а не свою. – Ты все еще собираешься купать горожан в вине?
– Ну и жадина же ты, – Альдо повернулся спиной к замерзшему садику, – ладно, твоя взяла. Угощать своих подданных я буду, но не в день коронации, а на следующее утро. И не по всему городу, а там, где за ними можно приглядеть. Будет что не так, виновным головы оторву. Доволен?
– О да, ваше величество, – рявкнул Эпинэ нарочито капральским голосом, рассмешив сюзерена и даже себя. – Ты что-то говорил об Урготе.
– Я намерен просить руки одной из дочерей Фомы, – лицо Альдо вновь стало серьезным и сосредоточенным, – и начинать переговоры нужно немедленно, потому что меч Раканов у Фомы.
– Закатные твари! – ругнулся Иноходец, в очередной раз позабывший о проклятой железяке. – Откуда ты знаешь?
– Больше ему быть негде. Неужели ты не понимаешь?
– Нет, объясни.
– Алва явился на мистерию в честь дня рождения Елены Урготской в костюме эория и с мечом Раканов. – Сюзерен был от себя и своей догадливости в полном восторге. – Когда Ворона взяли, реликвии при нем не было, значит, он оставил меч в надежном месте. Где? В Кэналлоа и прочие бергмарки он не заезжал, а Фома – его союзник. Значит, меч в Урготелле. Воспользоваться им Алва не может, он не Ракан, но и выпускать из рук такое сокровище не станет.
Теперь ты понял, что сделал, вытащив меня из надорской петли? Дочь Фомы принесет нам не только золото, но и меч, а жезл у меня будет не далее как через четыре дня.
– Юний согласился расстаться с подарком Эрнани Святого?! – Робер едва не свалился. – Не может быть!
– Может, – лицо Альдо стало мечтательным, – хоть и не до конца. Жезл передан кардиналу Талигойи на время, но останется в Ракане навсегда, только это тайна.
– Разумеется, – подтвердил Иноходец. – Мы уже обманули гоганов, теперь собираемся обокрасть Эсперадора. Благородно, ничего не скажешь.
– Вернуть свое – не значит украсть, – Альдо с достоинством поправил перевязь и воротник. – Будем надеяться, дамы готовы нас принять. Жаль, твоя кузина никак не поправится.
– Лекарь думает, это последствие потрясений, которые наложились на врожденную сердечную болезнь. – Сестру нужно вытащить из Олларии, но куда? – Катарине нужны покой, прогулки, укрепляющие отвары.
– Прогулки зимой? – фыркнул Альдо. – Женщине, которая все время мерзнет?! Лекарей с их советами нужно вешать.
– Скажи Айнсмеллеру, – не выдержал Эпинэ, – он будет в восторге.
– Всему свое время, – Альдо значительно подмигнул. – Жених, поправь манжеты.
Робер повиновался – манжеты и впрямь смялись. Стукнули алебардами лиловые полуденные гимнеты, запахло цветами, куда-то метнулись толстая дама и две девицы – тощая и рыжая. Альдо стремительно миновал набитую вазами приемную и самолично толкнул белым сапогом полуприкрытую ореховую дверь.
3
– Сударыня, как вы себя чувствуете? – короленыш вырядился в белое с золотом, а рубашка и перья на шляпе были алыми. На радость Дому Молний, надо полагать.
– Благодарю, ваше величество, – пролепетала Катарина Ариго, – со мной все хорошо.
– Но вы очень бледны, – Альдо галантно взял повисшую тряпочкой лапку и поднес к губам, – очень.
– Ваше величество, – покачала головой госпожа Оллар, – кузен подтвердит, я была бледной даже в детстве, а румяниться в моем положении неприлично.
И еще румяна мешают изображать умирающую козу. Румяных мужчины волокут в постель, бледным целуют ручки. Такова жизнь: на лебедей любуются, кур едят, а те, кто этого не понимает, – дуры.
Принц отпустил безвольную руку и уселся напротив Катарины, герцог Эпинэ остался стоять. Разряженный красотун походил на жениха куда больше своего кареглазого спутника, у которого явно что-то болело. Если не живот, то душа.
– Сударыня, – Ракан галантно звякнул висящими на нем цепями, – я был бы счастлив видеть вас чаще, но государственные дела отнимают слишком много времени. Герцог Эпинэ подтвердит, что Талигойя требовательней самой настойчивой возлюбленной.
– Короли не принадлежат себе, – согласилась супруга Фердинанда, – так было и так будет.
– Вы испили из этой чаши, сударыня, – красавчик закатил голубенькие глазки, – и вы меня понимаете, но даже короли имеют право на радости. Я счастлив, что мой друг и ваш кузен избрал своей спутницей Айрис Окделл. Союз внука великого Гийома и дочери Эгмонта воистину предвещает победу. Узурпатор и его прихвостни лишили Айрис
