Александр Ломм - Ночной Орел
— Всё возможно, дорогой майор, но это долгий путь, на который, пожалуй, не хватит всей их жизни.
Проходили дни, недели. Больные всё ещё находились в Кнежевесе. Марта Штильберг и Ивета Сатранова взяли на себя трудную роль воспитательниц взрослых мужчин. Они учили их говорить, читать и писать.
Индра и Владик тоже постоянно крутились возле больных и, пожалуй, не меньше способствовали их развитию, чем Ивета и Марта. Да и сами больные лучше себя чувствовали с детьми, чем со взрослыми.
— Ты мой папа! Понимаешь, па-па! — говорила Индра, сидя у Коринты на коленях, и заливалась счастливым смехом, когда усатый седой мужчина с усилием повторял её слова:
— Па-па, па-па…
А Владик уводил Кожина в сад и взахлёб учил его называть все предметы, которые попадались на глаза:
— Иван, говори: тра-ва, не-бо, пти-ца…
— Тра-ва, не-бо, птица, — повторял Кожин и радостно улыбался и весёлому мальчишке, и чудесному огромному миру, с которым начал заново знакомиться.
Однажды, когда Кожин один сидел на скамейке под яблоней, в сад пришла Ивета. Увидев девушку, Кожин поднялся, протянул к ней руки и совершенно отчётливо проговорил:
— И-ве-та, здрав-ствуй! — и засмеялся, гордясь своим успехом.
— Здравствуй, Иван! — ответила девушка и вдруг расплакалась и быстро убежала в дом.
Кожин, ничего не понимая, смотрел ей вслед с беспомощной детской улыбкой. А Ивета, вбежав в дом, бросилась к сидевшим у стола матери, и тётке:
— Он узнал меня! Он по настоящему узнал меня! — говорила она, плача и смеясь от радости.
— Успокойся, Ветушка, успокойся, родная! Ну и хорошо, что узнал. Значит, теперь он скоро совсем поправится! — взволнованно пробормотала пани Сатранова, ласково гладя дочь по голове.
Дурочки вы обе, — резонно заметила тетка. — Узнал! Разве он может кого-нибудь узнать? Он просто тебя заново полюбил, Ивета…
24
Два года спустя специальная комиссия собралась на заседание, чтобы вынести окончательное заключение о деятельности секретной лаборатории «HV».
Были зачитаны все собранные материалы: докладная записка подполковника Локтева, протоколы и отзывы-экспертов о всех предметах, найденных в лаборатории «НV», протоколы допросов, снятых с бывшего штурмбаннфюрера Коринга и бывшего шарфюрера Шмидта. После чтения документов комиссия приступила к опросу свидетелей.
Первым попросили высказаться Ивана Кожина. Он сказал:
— Мне трудно говорить от имени Ночного Орла, хотя меня и убедили, что именно я являюсь летающим человеком, которого подвергали экспериментам в лаборатории «НV». О своём прошлом я знаю лишь по рассказам друзей. Мне дали, если можно так выразиться, искусственное прошлое, которое не имеет живой связи с моим теперешним сознанием. Ночной Орёл для меня столь же загадочен, как и для вас. Вернувшись в жизнь с новым сознанием, я много раз пытался найти в себе необыкновенные способности Ночного Орла. Но напрасно. Что-то, видимо, нарушилось в нервной структуре моего организма.
Затем слово предоставили бывшему врачу Вацлаву Коринте. Он сказал:
— У меня нет прошлого. Мне приписывают изобретение какого-то агравина, способного вызвать в организме человека состояние невесомости. Здесь зачитывались показания бывших руководителей лаборатории «НV» о том, что они видели действие агравина на кролике и на эсэсовских солдатах. Я не знаю, что они там видели, но считаю как агравин, так и вообще любое свободное парение человека в воздухе невозможным.
— Товарищ Коринта, — обратился к нему председатель, — наши эксперты бьются над загадкой кровати-весов. С этим странным прибором мы столкнулись в лаборатории «НV». Кроме того, о подобном же, хотя и более примитивном приборе нам рассказал присутствующий здесь товарищ Влах, лесничий из К-ева. В ваших мыслях заново не возникает какая-нибудь интересная ассоциация в связи с этой кроватью-весами?
— Нет, у меня не возникает никаких ассоциаций, — ответил Коринта.
— Ещё вопрос. Вы пытаетесь вернуть себе прежнюю профессию?
— Я ничего не знаю о моей прежней профессии. Читать и писать я научился, и этого с меня, достаточно. Я работаю на заводе. У меня есть жена, дочка. Чехословацкое правительство выплачивает мне почему-то пенсию по инвалидности. Пусть так. Но сам я чувствую себя отлично и вполне доволен своей судьбой.
Председатель комиссии попросил подполковника Локтева и директора шахты Горалека рассказать о полетах Кожина. Локтев рассказал об испытаниях Кожина и о сражении в Медвежьем Логу. Горалек подтвердил, что был очевидцем изложенных событий.
В заключение, дали слово женщинам. Ивета Кожина сказала:
— Я ни разу не видела Ивана в полёте. Он скрывал от меня эту свою способность.
А Марта Коринтова знала ещё меньше.
Заседание спецкомиссии закончилось. Последняя попытка пролить свет на загадочную историю летающего человека и найти хоть малейшую нить, за которую можно было ухватиться, оборвалась. В отчете по делу Ночного Орла и лаборатории «HV» председатель комиссии писал:
«Сущность летающего феномена и состав препарата, называемого в протоколах агравином, выяснить не удалось. Достоверным можно считать:
1) Феномен свободного полёта возможен, но появляется он редко и при совершенно исключительных обстоятельствах.
2) Изобретение препарата агравина возможно, но этот препарат не только вызываем невесомость, но и крайне отрицательно действует на психику человека».
Когда после заседания комиссии супруги Кожины шли домой по ярко освещённым улицам Москвы, Ивета спросила мужа:
— Иван, неужели в тебе абсолютно ничего не осталось от твоих прежних способностей? Этому трудно поверить!
— Не знаю, Ветушка. Скорей всего так и есть — не осталось ничего. Впрочем… — Иван вдруг засмеялся и как-то странно посмотрел на жену.
— Ну что у тебя? Говори!
— Ладно, так и быть. Тебе одной. Недавно, Ветушка, мне приснился сон. Я носился по воздуху с такой легкостью, что это трудно даже передать. Было необыкновенно приятно, словно снова вернулся в родную стихию, которую утратил давно.
— Иван, но почему же ты не сказал об этом?
— Стыдно было. Это ведь только сон, обыкновенный сон, какие снятся многим людям!
Эпилог
Эстафета передана
1
Жарким летним днем по горной тропинке, петлявшей среди густых лесных зарослей, шли парень и девушка. По снаряжению в них нетрудно было узнать альпинистов. За плечами у них были рюкзаки, на ногах — специальные ботинки с шипами.