Канцелярская крыса. Том 2 - Константин Сергеевич Соловьев
Герти демонстративно сцепил руки в замок.
«И пальцем не пошевелю».
«Скоро у тебя и пальцев не останется! Живо делай то, что я говорю, если хочешь выбраться из этого переплета живым!»
«Кем бы вы ни были, вы крупно ошибаетесь, если думаете, что я стану вам подчиняться».
Кажется, полковник вспылил, на миг потеряв самообладание, потому что мысли обдало жаром.
«Что еще за фокусы, Уинтерблоссом! Ты вознамерился превратиться в жаркое?»
Герти покачал головой.
«Я совершил слишком много ошибок, ступив на этот остров. Мой первый шаг уже был ошибкой, потом я лишь неумолимо множил их число, только потому, что позволял себе действовать вслепую, не понимая, что многое из того, что здесь существует, вовсе не то, чем кажется. Я не хочу обжечься еще раз, выполняя приказы бесцеремонного призрака!»
«Если не будешь пошевеливаться, скоро ты обожжешься в последний раз!»
«Я не знаю, кто вы такой и как попали ко мне в голову. Но не сомневаюсь в одном: вы еще одно дьявольское создание острова, которое желает заполучить власть надо мной. И я определенно не собираюсь идти у вас на поводу».
«Меня зовут полковник Гай Норман Уизерс, тупица! И я собираюсь вытащить нас отсюда! И если ты ожидаешь, что я предоставлю тебе верительные грамоты и рекомендательные письма, то скоро тебе предстоит услышать треск собственных волос!»
«Делайте что хотите, но оставьте меня в покое. Благодарю вас за желание спасти мою жизнь, но лучше сосредоточьтесь на спасении своей собственной, это будет разумнее».
«Хотел бы я иметь такую возможность! – невидимый голос скрипнул, по всей видимости, невидимыми же зубами. – Да только не могу, черт побери! Я привязан к тебе крепче, чем капитан Одиссей к мачте своего флагмана. К тому же, откровенно говоря, мне нечего спасать. Твоя шкура, Уинтерблоссом, единственное мое имущество, поэтому неудивительно, что я ею немного дорожу».
«Тогда надеюсь, что вы ничего не имеете против запаха горелых волос».
«Упоко оки[59]! Ты погубишь нас обоих!»
«Это уж мне выбирать».
Собственные нервы казались Герти струнами скрипки, натянутыми так туго, что неосторожное касание смычком могло заставить их лопнуть. Поэтому он вел игру так осторожно и тонко, как только мог. Привалился спиной к прутьям и принялся наблюдать за тем, как угольщики, перекрикиваясь хриплыми голосами, скребут трон ржавыми щетками, очищая его от копоти тех несчастных, что имели удовольствие воспользоваться им до Герти.
Нервы полковника могли дать фору стальным якорным цепям, но спустя несколько минут начали сдавать и они. Дело было не в страхе: полковник Уизерс, судя по всему, не боялся ни Господа Бога, ни черта. Но для его пылкой и властной натуры само бездействие было пыткой.
«Чего ты хочешь, Уинтерблоссом?» – устало спросил он.
«Хочу ответа».
«Тогда тебе лучше поскорее задать вопрос, черт возьми».
Герти испустил вздох облегчения.
– Кто вы такой и как оказались в моей голове?
Забывшись, он спросил это вслух. Но никто из угольщиков не обратил на него внимания. Если кто-то и услышал шепот Герти, то принял, по всей видимости, за судорожную молитву.
«А других вопросов у тебя нет, Уинтерблоссом? – недовольно отозвался полковник. – Мой ответ может занять слишком много времени, а именно со временем у нас сейчас наибольшие сложности».
«Тогда вам лучше поспешить, не так ли?»
Полковник вздохнул. Герти не слышал этого вздоха и не видел, но отчего-то ощутил.
«Всегда терпеть не мог бумагомарак, клерков и прочую канцелярскую шелуху. Как случилось, что из всех остолопов в Новом Бангоре я оказался именно в твоей голове, Уинтерблоссом?..»
«Будьте уверены, при возможности я тоже выбрал бы себе другого постояльца, – мысленно буркнул Герти. – Уж не обижайтесь…»
«Заткнись. Значит, хочешь узнать, кто я? Меня зовут Гай Норман Уизерс, я полковник британской армии. Сорока шести лет, холост, родился в Колчестере, что в графстве Эссекс…»
«Кажется, вы стали известны далеко за пределами Эссекса», – заметил Герти, не удержавшись.
«Меня изрядно поносило по миру, – без особого энтузиазма согласился полковник. – Причем не по самым приветливым и спокойным его уголкам. Так уж сложилось, что всю жизнь меня тянуло туда, куда нормальных людей не заманишь даже генеральскими погонами. Если где-нибудь в Западной Африке, в тысяче миль от цивилизации, обнаруживалась дыра, в которой пресной воды не найти даже за золото, где солнце выжигает все живое, окрестности кишат ядовитыми гадами, а туземцы используют в качестве валюты уши бледнокожих, судьба непременно складывалась так, что я оказывался там в течение недели».
«Беспокойная у вас, должно быть, жизнь».
«И, уверяю, я бы не променял ее на жизнь кабинетной крысы! – не слишком вежливо отозвался полковник. – Да, судьба порядком потрепала меня, но я вроде бродячего пса, который побывал в большем количестве потасовок, чем имеется родинок на заднице королевы Елизаветы. Никак не мог остепениться. То отправлялся подавлять бунты на плантациях, то собирал экспедицию в Анды, то подписывал контракт с Королевским географическим обществом на поиски экспедиции Франклина… Беспокойные были времена, не стану спорить. Но знаешь, Уинтерблоссом, даже кусок черствой маисовой лепешки, запитый затхлой трюмной водой, кажется сладким, когда понимаешь, какой ценой его добыл. Черт. Тебе не понять. Жидкая кровь, другое поколение… Вам бы лишь пачкать бумагу, сочиняя меморандумы и формуляры. Иногда я с ужасом думаю, что ждет Британию, когда подобные вам начнут заводить повсеместно свои правила. Из нации дерзких исследователей и отважных покорителей мы сделаемся подобием разваренной овсяной каши, размазанной по глобусу!..»
«Ближе к делу, полковник, – пробормотал уязвленный Герти. – Как вы оказались у меня в голове? Не припоминаю, чтобы я рассылал приглашения».
Полковник Уизерс печально усмехнулся. Герти отчего-то ощутил это, причем в мелочах, вплоть до морщин на лице полковника, опаленном светом тропического солнца, обожженном морозами и выдубленном тысячей разных ветров. Кажется, морщины были единственным способом, которым это лицо было способно выражать чувства.
«Будь уверен, я бы не полез в твою голову даже если бы мне заплатили соверен за вход, – пробормотал он. – Дело в том, что я имею сомнительную честь именоваться единственным в мире победителем Нового Бангора. И, раз на то пошло, единственным его пленником».
«Мы все тут пленники, – заметил Герти. – Я уже знаю, как работает эта штука. Остров
