Знак Единорога. Рука Оберона - Роджер Желязны

– Впервые на подозрения его навела сидящая в той Тени Флора и ее странная связь с Эриком. По крайней мере, так говорил Бранд. Впрочем, теперь уже не важно. Что ты предлагаешь с ним сделать, если нам удастся до него добраться?

Фиона засмеялась:

– У тебя ведь есть клинок.

– Бранд говорил недавно, что Блейз жив. Это правда?

– Да.

– Тогда почему здесь я, а не Блейз?

– Блейз не настроен на Самоцвет. А ты настроен. Ты можешь взаимодействовать с ним на малой дистанции, и Камень постарается спасти твою жизнь, если тебе будет грозить непосредственная опасность. Таким образом, в твоем случае риск поменьше. – И, помолчав, добавила: – Но это не панацея. Быстрый удар все равно может опередить воздействие Самоцвета, и тогда ты умрешь даже рядом с ним.

Свет впереди стал больше и ярче, однако там не различалось ни движения, ни звука, ни запаха. Продолжая путь, я думал, сколько слоев различных объяснений получил с тех пор, как вернулся, и каждое имело свой комплекс мотиваций, оправданий того, что случилось, пока меня не было, того, что было потом, и того, что происходило сейчас. Раскрытые мной эмоции, планы, ощущения и цели кружили половодьем по городу фактажа, который я медленно возводил на могиле своего второго «я», и хотя действие есть действие, в лучшей традиции Стайн[45], но каждая новая волна интерпретаций, что разбивалась о меня, изменяла позицию одной или нескольких опор, каковые я полагал надежными, и тем самым меняя все целое до такой степени, что вся жизнь начинала казаться изменчивой игрою Теней в Амбер, в его недостижимую истину. И все же я не мог отрицать, что сейчас знал больше, чем несколько лет назад, что сейчас я ближе к сути всего происходящего, чем прежде, и весь тот сюжет, в который я оказался вовлечен по возвращении, вроде как стремительно продвигается к завершению. Собственно, что я хотел получить? Шанс узнать, что правильно, и шанс действовать соответственно! Я рассмеялся. О первом можно лишь мечтать, а о втором и подавно. Ну тогда хотя бы рабочее приближение к правде. Этого должно хватить… Ну и шанс пару раз ткнуть клинком в правильном направлении. Это лучшая компенсация, какую я могу получить от лучшего мира в час ночи за все изменения с полуночи[46]. Вновь рассмеявшись, я проверил, свободно ли ходит клинок в ножнах.

– Бранд говорил, что Блейз собрал новое войско… – начал было я.

– Потом, – прервала Фиона, – все потом. Нет времени.

И она была права. Свет впереди раздался вширь, стал круглым выходом, причем приближался куда быстрее, чем мы двигались, как будто нам навстречу ехал весь туннель. И там, снаружи, за выходом из пещеры – я воспринял его так – вроде как был ясный день.

– Ладно, – отозвался я, и как раз тут мы оказались снаружи.

Я моргнул от яркого сияния. Слева простиралось море, словно сливаясь вдали с небом того же цвета. Золотое солнце плыло-висело над-внутри и источало ярчайшие лучи во все стороны. За спиной у нас осталась голая скала, проход исчез без следа. Недалеко и чуть ниже, в сотне футов, располагался Про-Образ. И некто как раз преодолевал вторую из внешних дуг, столь сосредоточенный на продвижении, что явно все еще не заметил нашего присутствия. Когда он повернулся, сверкнуло что-то красное; у него на шее висел Самоцвет – как ранее у меня, у Эрика, у отца. Конечно, это был Бранд.

Я спешился. Посмотрел снизу вверх на Фиону, маленькую и растерянную, и вложил поводья Барабана в ее руки.

– Что-нибудь посоветуешь, кроме как «разберись с ним»? – спросил я шепотом.

Она покачала головой.

Я развернулся, обнажил Грейсвандир и бросился вперед.

– Удачи тебе, – тихо пожелала она мне вслед.

Пока я шел к началу Образа, я заметил длинную цепь, что тянулась из входа в пещеру к недвижному теперь телу грифона Виксера. Голова Виксера валялась на земле в нескольких шагах от тела, заляпав камень кровью вполне обычного цвета.

Подходя к началу Образа, я быстро прикинул: Бранд уже совершил несколько поворотов, следуя основной спирали узора, и обогнал меня примерно на два с половиной круга. Разделяй нас лишь один круг, я мог бы достать его клинком, достаточно занять позицию на параллельной линии. Но чем глубже продвигаешься, тем медленнее процесс, соответственно, Бранд сейчас постоянно замедляет темп. Шанс вполне есть. Мне незачем его догонять, достаточно отыграть полтора круга и занять позицию напротив него.

Я ступил на Образ и двинулся вперед так быстро, как только мог. Вокруг моих ног тут же вспыхнули голубые искры, пока я сражался с нарастающим сопротивлением, одолевая первую внешнюю кривую. Искр становилось все больше. Волосы у меня встали дыбом, когда я достиг Первой Вуали, вокруг явственно раздавалось потрескиванье. Однако я упорно пробивался сквозь невидимую стену. Заметил ли меня Бранд? Позволить себе отвлечься и взглянуть в его сторону я не мог, не сейчас. Я усилил натиск, и через несколько шагов Вуаль осталась позади, идти стало гораздо легче.

Я поднял взгляд. Бранд как раз вырвался из объятий Второй Вуали, по пояс в облаке голубых искр, но с улыбкой уверенной и победоносной, вырвался и шагнул вперед – и увидел меня.

Улыбка тут же исчезла; он заколебался. Очко в мою пользу: когда проходишь Образ, останавливаться нельзя, потому как, если все же остановишься, сдвинуться с места потом сжирает уйму сил.

– Ты опоздал! – крикнул мне Бранд.

Я не ответил, просто продолжал двигаться. Синие искры Образа танцевали на инкрустации Грейсвандира.

– По черному тебе не пройти, – сказал он.

Я продолжал идти. Темный участок был как раз передо мной. Хорошо, что расположен он не в самой трудной части Образа. Бранд тоже двинулся дальше, медленно приближаясь к Великой Кривой. Поймай я его там, и никакого поединка не будет, там ему не хватит ни силы, ни скорости, чтобы хотя бы защититься.

По мере моего приближения к поврежденному участку Образа я вспоминал, как мы с Ганелоном пробились сквозь Черную Дорогу во время нашего бегства из Авалона. Мне удалось одолеть, потому что я все время мысленно представлял себе узор Образа. Теперь же сам Образ здесь, вокруг меня, а расстояние совсем невелико. И хотя первой моей мыслью было, что Бранд