Знак Единорога. Рука Оберона - Роджер Желязны
– Он еще говорил, что вы трое заключили сделку с силами с того конца Черной Дороги, во Дворе Хаоса.
– Да, – подтвердила Фиона, – правда. Была такая сделка.
– Ты сказала «была».
– Для меня и Блейза – именно «была».
– Бранд утверждал иное.
– Еще бы!
– Он сказал, что вы с Блейзом желали продлить этот союз, а он передумал. Из-за чего, как он утверждает, вы и пошли против него, заточив его в той башне.
– Тогда почему мы просто не убили его?
– Сдаюсь. Объясни мне все сама.
– Бранд был слишком опасен, чтобы оставить ему свободу, но и убить его мы не могли, он обладал кое-чем жизненно важным.
– Чем же?
– Когда не стало Дворкина, Бранд был единственным, кто знал, как устранить повреждения, которые он нанес Про-Образу.
– У вас было достаточно времени, чтобы выжать из него нужную информацию.
– У него невероятный запас прочности.
– Почему же ты тогда его пырнула кинжалом?
– Повторяю: чтобы избежать всего этого. Раз уж вопрос встал между его свободой и смертью – пусть умрет. А мы тогда сами попробуем выяснить, как отремонтировать Образ.
– В таком случае почему ты решила помочь вернуть его в Амбер?
– Во-первых, я не помогала, а пыталась помешать этой вашей попытке. Однако вы слишком активно старались и вас было слишком много. Вы просто передавили меня силой. Во-вторых, я должна была быть там, и удайся вам задуманное – попытаться прикончить его. Жаль, что вышло так, как вышло.
– Значит, вы с Блейзом передумали насчет альянса с темными силами, а вот Бранд – нет?
– Верно.
– А как же борьба за престол?
– Мы считали, что сможем добиться победы без дополнительной помощи со стороны.
– Понятно.
– Ты веришь мне?
– Боюсь, что начинаю верить.
– Здесь поворот.
Я свернул в расселину промеж холмов. Тропа была узкой и очень темной, единственным источником света оставалась горстка звезд в вышине. Во время разговора Фиона управляла Тенью, направляя нас прямо с поля Эда – сперва в туманную болотистую низину, затем вверх по каменистой горной тропинке. И вот сейчас, в темном дефиле, я вновь ощутил ее работу с Тенью. Воздух был прохладным, но не холодным. Чернота слева и справа была абсолютной, создавая иллюзию немыслимых глубин, а не окутанных сумраком скал. Впечатление еще более усиливалось тем, что, как я неожиданно заметил, поступь Барабана стала бесшумной – ни звука, ни эха.
– Как мне завоевать твое доверие? – спросила Фиона.
– Ничего себе вопросик!
Она рассмеялась:
– Хорошо, выражусь иначе. Что мне сделать, чтобы убедить тебя, что я говорю правду?
– Ответь мне только на один вопрос.
– Какой же?
– Кто прострелил мне тогда шину?
Она снова рассмеялась:
– Ты ведь уже и сам догадался, верно?
– Возможно. Но скажи мне сама.
– Бранд, – произнесла Фиона. – Ему не удалось окончательно стереть твою память, и он решил предпринять кое-что понадежнее.
– Согласно известной мне версии этой истории, Блейз выстрелил и бросил меня тонуть в озере, а Бранд прибыл как раз вовремя, чтобы вытащить меня и спасти. Причем полицейский отчет это в некотором роде подтверждает.
– А кто вызвал полицию? – спросила Фиона.
– У них записано, что звонок был анонимный, однако…
– Блейз позвонил им. Он не смог вовремя до тебя добраться, чтобы спасти, когда понял, что происходит. Он надеялся, что успеют они. К счастью, так и вышло.
– О чем ты?
– Бранд не вытаскивал тебя после аварии. Ты сам выбрался. Он ждал неподалеку, чтобы убедиться, что ты утонул, а ты вынырнул и умудрился выбраться на берег. Бранд спустился и как раз прикидывал, умрешь ли ты, если он просто бросит тебя лежать на берегу, или лучше снова кинуть тебя в воду. Тут-то и появилась полиция, и ему пришлось сматываться. Вскоре после этого нам удалось застать его врасплох и заточить в башне. Хотя дело было непростым. Позже я связалась с Эриком и сообщила ему, что случилось. Он тогда велел Флоре переправить тебя в другое место и позаботиться, чтобы тебя продержали там до его коронации.
– Сходится, – сказал я. – Спасибо.
– С чем сходится?
– Я был лишь домашним врачом в небольшом городке во времена более простые, чем теперь, и никогда не имел особых дел с психиатрией. Но я знаю, что к пациенту не применяют лечение электрошоком, если хотят восстановить его память. Электрошок, как правило, делает ровно противоположное. Особенно хорошо разрушается кратковременная память. У меня появились подозрения, когда я узнал, что именно Бранд устроил мне это. Так что я потихоньку сложил собственную мозаику. Память мне вернула не автокатастрофа и не электрошок. Она начала восстанавливаться сама, естественным путем, а не в результате каких-то конкретных травм. И, вероятно, я сказал или сделал что-то такое, что дало понять: память возвращается ко мне. Как-то эту информацию получил Бранд, и он решил, что сейчас для такого события время неподходящее. Так что он отправился в мою Тень и устроил мне «санаторное лечение» в надежде стереть то, что я успел вспомнить. Удалось ему это лишь отчасти, по сути, эффекта хватило лишь на несколько дней до начала сеансов. Ну и авария, вероятно, поспособствовала. Но когда я сбежал из «Портера» и выжил после покушения, процесс выздоровления пошел более активно после того, как я вновь пришел в себя в «Гринвуде» и сбежал и оттуда. Еще лучше дело пошло, когда я жил у Флоры. Ну и, конечно, все значительно ускорилось, когда Рэндом доставил меня в Ребму, где я прошел Образ. Но и не случись этого – теперь я точно уверен, что память все равно вернулась бы ко мне. Да, потребовалось бы больше времени, но перелом уже произошел, процесс возвращения воспоминаний шел чем дальше, тем активнее и полнее. Так что мой вывод был – Бранд пытался помешать мне, и это как раз сходится с тем, что ты мне только что рассказала.
Полоска звезд в вышине сузилась, а потом вовсе исчезла. Мы продвигались вперед сквозь нечто похожее на абсолютно черный туннель, лишь где-то впереди слабо мерцал едва заметный огонек.
– Да, – кивнула Фиона, глядя во мрак, – ты угадал верно. Бранд боялся тебя. Он утверждал, что однажды ночью в Тир-на Ног’те видел, как ты вернулся, чтобы разрушить все наши планы. Я тогда не обратила на его слова никакого внимания, ибо еще даже не знала, что ты жив.
