Другой мир - Наталия Янкович
Вскоре они оказались в плохо освещенном полуподвальном помещении. Семен на секунду задержал дыхание — в нос пахнуло сыростью и запахом плесени.
— Что-то у вас здесь год от года все непригляднее и непригляднее, голубчик, — в очередной раз «укусил» главврача Кролл. — Неужели дела действительно идут так плохо? А я-то слышал, что ваша — одна из наиболее преуспевающих частных клиник…
Лябах глянул на профессора, развел своими пухленькими пальчиками и с невыразительными интонациями пробормотал.
— Вертимся, как можем. На жизнь-то самим приходиться зарабатывать. Нас ведь никто не финансирует. Как говорится, как потопал, так и полопал… Приходится экономить… С этих-то… — главврач кивнул на двери подвальных камер. — …Ничего не возьмешь… Так сказать, находятся у нас на бесплатном лечении…
— Так уж ничего?! — Кролл саркастически хмыкнул.
Лябах дипломатично промолчал. И Семен безошибочно почувствовал, что этот пухлый продажный сукин сын стерпит любое оскорбление, лишь бы за него было «уплочено».
Тем временем Кролл, осторожно ступая по не слишком чистому полу, поочередно заглядывал в маленькие пыльные окошки камер, номера которых у него были помечены на листке.
Первые несколько человек его несколько разочаровали. Обращаясь к Контору, он недовольно выплюнул.
— Этих для начала нужно на наличие вшей проверить, посадить на карантин, а уж потом в приличное место пускать. Паршивый товар Вы мне предлагаете, дорогой Петр Петрович.
— Если потребуется, отчистим, отмоем и ототрем самым лучшим образом, — поспешно заверил главврач. — И ни копеечки за это не возьмем!
— Еще чего! — осклабился Кролл. — И мне еще приплачивать надо, что ученый моего уровня должен рыться в подобной грязи! А если, голубчик Вы мой, я тут какую заразу подхвачу?! Кто за это отвечать будет?
Главврач обессилено развел руками. Если уж Кролл решил его сегодня довести до белого каления, то пусть попробует, а он, Лябах, даже сопротивляться не станет. Самое важное — итог и цена. А цену за его услуги предлагали немалую, если не сказать внушительную!
— Ну что мне с ними делать… — продолжал разглагольствовать Кролл. — …Никакого от них прока и быть не может! Какие из них наблюдатели? Шелупонь одна, годная разве что на себе камеру таскать… А мне нужен наблюдатель, вменяемый, трезвомыслящий…
— Ну… все-таки не забывайте, что мы в дурдоме, — осторожно напомнил Лябах. Ему почудилось, что покупатели сбивают цену. Но Лябах — не дурак! Он не позволит себя одурачит! Где еще им найти такого безопасного поставщика? Его товар можно забрать тихо, гладко, без сучка и задоринки. Не надо отлавливать на улице бомжей или беспризорников, не нужно вычислять одиноких пенсионеров… Одним словом — полный сервис! И пусть этот Кролл хоть трижды профессор, но он — Лябах — отличный бизнесмен!
«И все-таки надо было их помыть перед просмотром, — подумал главврач. — Меньше было бы вони от этого надутого профессора».
Тут Кролл указал на одну из камер и окликнул с поста медбрата.
— Голубчик, будьте так любезны, отоприте этого пациента!
Верзила с лысым черепом и ухмылкой чокнутого садиста, поспешно подошел к двери и, поковырявшись в огромной связке ключей, отпер камеру.
В нос ударило нечистотами.
— Плохо, Гарик, следите Вы за вверенной Вам территорией! — поспешно сказал главврач, желая опередить очередную реплику Кролла.
Гарик ухмыльнулся золотыми коронками и туповато замычал.
— Слежу, слежу. Еще позавчера все тут хлоркой поливал. Так что, шеф, полный порядок и ажур.
От этой улыбки у Семена, стоящего чуть поодаль все похолодело. Он был готов поспорить, что этот Гарик не иначе как людоед и маньяк-убийца в одном лице!
Даже Кроллу, похоже, стало не по себе. Немного нервозно он бросил.
— Спасибо, Гарик, а теперь мы уж сами разберемся. Можете быть свободны.
Гарик опасливо покосился на Лябаха, потом на темный проем камеры.
— Доктор, — забубнил он. — Так они ж звери, на людей кидаются. Вас одних никак оставлять нельзя…
И тут, как ответ на его слова, из темноты выскочило волосатое чудовище (отдаленно напоминающее пещерного человека, а больше смахивающее на взбесившуюся обезьяну) и с визгами кинулось на выход из коридора.
Но не тут то было. Цепкие, здоровенные ручища Гарика уже схватили обезумевшего (или обезумевшую) и надежно скрутили… тому руки. Да, теперь Семен разглядел. Лохматое «чудовище» было мужчиной, очень худым и неопределенного возраста. Все что напоминало в нем человеческое существо… — потрескавшиеся очки и… Больше ничего человеческого Семен в нем не обнаружил.
— Да что ты суешь мне его под нос! — брезгливо взвизгнул Кролл и поспешно зажал нос платком.
— Так Вы ж его обглядеть хотели… — смутился лысый верзила.
— Неплохой экземпляр… — холодновато прокомментировал Контор. — Достаточно молод и физически вынослив. Думаю, его уже ничего не удивит и не напугает в этой жизни. А нам именно такие и нужны…
— Он попортит аппаратуру, — подозрительно фыркнул Кролл.
— Завяжем ему руки, — безразлично предложил Контор.
Пока они там препирались Семен почувствовал, что больше ни минуты не выдержит в этом подвале. Все его естество рвалось прочь из этого мета. А то огромное чувство боли, обреченности, обиды, подавленности и ужаса, что накопились здесь за долгое время, делали его присутствие просто невыносимым.
Раньше, когда Семен находился здесь в качестве пациента, подвальные этажи были слабо доступны его восприятию. Но только сейчас он до конца понял, насколько слабо! Здесь, почти под землей, ужас бушевал, свирепствовал, заполнял каждый закоулок, каждую щель, облеплял стены и пробирался к костям всего живого… Ужас вопил! Ужас подчинял! Ужас делал из вас раба!
Да… Эта реальность должна исчезнуть. Теперь сомнений не было…
— Я, пожалуй, не нужен? — с трудом выдавливая слова, поинтересовался Семен.
— Голубчик, но именно Вам с ними работать… Так что необходимо и Ваше мнение, с кем Вам будет удобнее сработаться… — сказал Кролл и ехидно ухмыльнулся.
Должно быть, Семен выглядел в его глазах слабаком, слишком чувствительным и впечатлительным.
«Только кто при этом ТЫ?» — подумал Семен и украдкой посмотрел на профессора.
А Кролл вместе с Лябахом и Контором уже подходили к следующей двери. (Волосатый бедняга вместе с одним из медбратьев был отправлен наверх в лабораторию).
Гарик открыл камеру. На этот раз оттуда никто не выскочил и не издал ни звука. Очертания внутри были размыты неясным светом, едва пробивающимся через запыленное и затянутое паутиной окно. В полумраке только различалась деревянная кровать и какой-то комочек грязного белья у её основания.
— Цыпочка, выходи! — оскалившись в дебильной улыбке, позвал Гарик.
— Пациент, выйдите в коридор! — резко приказал Лябах.
И Семен заметил, как что-то в его голосе изменилось. То ли появились нотки злорадства, то ли победы… Но на этот раз главврач
