Ловец Мечей - Кассандра Клэр
– Что это значит?
– Я так и не узнал. Я отправил ответ, в котором предлагал время встречи, но думаю, что король не получил его. Письмо должен был передать солдат Дворцовой гвардии. В ту ночь его обнаружили мертвым…
– Дон Гийон, – вспомнил Кел.
Ведь именно после этого случая он решил связаться с Мерреном. Он даже ни разу не разговаривал с убитым гвардейцем, но его смерть послужила причиной… всего этого.
– Говорили, что его отравила ревнивая любовница, женщина из Сарта…
– Гийона не интересовали женщины, – сказал Король Старьевщиков, – хотя я сомневаюсь, что об этом было известно многим. Он ревностно оберегал свою личную жизнь и никому не рассказывал о своих делах. И у него имелись на это веские причины. Он был третьим человеком, посвященным в тайну моего контракта с Маркусом. Это было одной из многих вещей, которые я усвоил, поселившись в Черном особняке. Всегда существует посланец. – Андрейен подошел к креслу и сел. – Но не теперь. Никто не занял место Гийона; я не получал известий из дворца. Скорее всего, Маркус считает, что я не счел нужным ответить на его письмо.
Кел пристально смотрел на собеседника.
– Вы просите меня стать новым посланцем? Почему не кого-то из шпионов, которые у вас имеются на Горе или во дворце? Почему меня?
– Как я уже сказал вам, – ответил Король Старьевщиков, – дело в преданности. Не мне, но Дому Аврелианов. Тогда, в карете, я предложил вам стать шпионом для того, чтобы узнать, примете ли вы мое предложение или останетесь верны принцу. Вы прошли испытание. Я считаю, что ради него вы сохраните и эту тайну. И…
– И что? – сквозь зубы процедил Кел.
– И еще не надо забывать о том, что принц вам тоже предан. Гийона убили. Его смерть было легко замять, объяснить. Если я прикажу кому-то из своих шпионов связаться с королем, как я могу быть уверен в том, что он успеет передать послание? Наш противник не остановится перед новым убийством. Но, думаю, он достаточно умен для того, чтобы понимать: вас трогать нельзя. Принц к вам сильно привязан. Одно дело – прикончить гвардейца, и совершенно иное – убить аристократа, с которым принц неразлучен больше десяти лет. Этот человек – или люди – должен знать, что, если они причинят вам вред, принц найдет их на краю света. Он будет мстить и не остановится, пока не добьется своего.
Кел знал, что Андрейен прав. Он медленно сложил письмо.
– Король Маркус пишет, что Конору угрожает опасность, – произнес он. – Вы считаете, что угроза исходит от Проспера Бека?
– Проспер Бек уже набирал силу, когда король Маркус отправил мне это письмо. Сделать так, чтобы я не смог связаться с королем, а он, в свою очередь, – со мной, в интересах Бека. Он относится к категории непредсказуемых преступников, не признающих общепринятые правила игры. Неугодных Королю с Горы. И мне. Король говорит, что его сын в опасности, а теперь Бек угрожает принцу. Ни один человек, подчиняющийся мне, не посмел бы задеть члена королевской семьи.
Кел ответил:
– Если Проспер Бек велел устранить вашего посланца, значит, ему известно о контракте. А это означает, что о договоре знали не трое. А четверо.
Андрейен наклонил голову в знак согласия. Кел подумал: интересно, откуда в нем это сверхъестественное спокойствие? Майеш всегда говорил, что сочетание изящества и порочности является прерогативой знати, но Андрейен явно не принадлежал к высшим слоям общества. С другой стороны, невозможно было определить, к какому социальному слою он принадлежит. Он был выше подобных вещей.
– Я хотел поручить вам разобраться в этом деле, – произнес Андрейен. – С помощью короля было бы нетрудно выяснить, кем на самом деле является Бек и откуда он узнал то, чего ему не следует знать. Но без короля… мне нужно понять, о чем Маркус хотел сообщить мне на той предполагаемой встрече. Если существует способ разрушить империю Бека, мне нужно узнать, в чем он заключается. – Король Старьевщиков уставился на Кела немигающим взглядом. – Итак. Вы сделаете это?
«Мне это не нравится. Совершенно не нравится», – подумал Кел. Но Андрейен был прав. Если Кел не поговорит с королем, они не узнают, существует ли другая, более серьезная опасность, угрожающая Конору. Может быть, Беку нужно что-то еще кроме денег. Избавиться от Бека было в интересах не только Конора и Кела, но и в интересах Короля Старьевщиков.
– Хорошо, – сказал Кел. – Я поговорю с королем. Но клянусь Айгоном, если меня из-за этого убьют, я вернусь из ада и буду преследовать вас по ночам.
– Превосходно, – усмехнулся Король Старьевщиков. – Жду с нетерпением.
Раз в неделю махарам принимал просителей в шуламате. Он сидел на почетном месте, облаченный в силлон – церемониальную одежду, рукава и подол которой были расшиты темно-синей нитью. На коленях у него лежал посох из древесины миндаля – копия посоха, с которым Иуда Лев ушел в пустыню после гибели Арама.
В эти часы махарам отвечал на вопросы относительно закона, благословлял новорожденных и молодых людей, собиравшихся пожениться, а также решал мелкие разногласия, возникавшие между обитателями Солта. Обвинение в преступлении или проблемы, касавшиеся всех, обсуждались во время ежегодного визита Санхедрина. Именно в эти «приемные часы» Хана Дорин привела Лин к махараму и потребовала, чтобы ей разрешили изучать медицину.
Лин не обращалась к махараму с тех пор – до сегодняшнего дня. И сейчас она с большой неохотой отправилась в шуламат, и только потому, что не видела иного выхода. Прошлой ночью она пришла в Дом Женщин, чтобы увидеть Мариам, но принесла с собой не сумку с медикаментами, а брошь, в которую был вставлен камень Петрова.
В попытках «пробудить» камешек Лин испробовала все, что приходило ей в голову. Ей было нужно, чтобы он «вспыхнул», «ожил», как это произошло во дворце, но он просто лежал в ее ладони, холодный и безжизненный, словно жабий глаз. Она мысленно обращалась к нему, пыталась установить с ним связь, но это не действовало. Увы, молитвы тоже не помогали. В конце концов Мариам, чувствуя нервозность Лин, уговорила ее пойти спать, повторяя, что применить камень в качестве исцеляющего средства можно будет позднее. «В конце концов, – сказала Мариам, – тебе почти ничего не известно о нем».
Лин вынуждена была признать, что подруга права, однако у нее оставался шанс решить эту проблему. И поэтому она бродила по площади перед шуламатом, дожидаясь, когда остальные желающие поговорить с махарамом закончат свои дела.
Сквозь окна с частым переплетом в шуламат проникал бледно-золотой свет, в
