Ловец Мечей - Кассандра Клэр
– Не исключено, если Бека снабжает деньгами кто-то с Горы, – заметила Джиан, пристально глядя на Кела.
Он покачал головой.
– Я думал об этом. В таком деле может быть замешан любая из Семей. Все они безжалостны, и все богаты. Но никто из них, естественно, не будет обсуждать Бека со мной. Они знают, что я близкий друг принца, поэтому заговорщики прежде всего будут оберегать свою тайну от меня.
– Можно обыскать дома всех подозреваемых, – предложила Джиан.
Кел понял, что такая перспектива привела ее в восторг.
– Взломаем двери…
– Прежде чем мы начнем обсуждать крайние меры, – перебил ее Андрейен, – мне хотелось бы поговорить с Келом наедине.
Это было не что иное, как приказание выйти из комнаты. Кел покосился на Меррена и Джиан. Меррен просто пожал плечами, закрыл книгу и ушел; однако Джиан не могла скрыть недовольства. Она надулась, сунула руки в карманы лиловой куртки и не торопясь пошла к выходу. Кел почувствовал себя виноватым.
Когда Кел и Король Старьевщиков остались вдвоем, хозяин поднялся на ноги, и Кел подумал, что сейчас они куда-то пойдут. Но вместо этого Андрейен принялся расхаживать по комнате.
– Почему «Мореттус»? – заговорил Кел. – Я имею в виду пароль. Знаете, мы во дворце не так уж невежественны. Нас заставляют изучать мертвые языки. Я знаю, что на языке Империи это означает «без имени».
– Потому что у всех королей одно и то же второе имя, или фамилия, как сейчас говорят: его просто нет. Меня зовут Андрейен Мореттус, потому что я отказался от своей фамилии. Это служит мне напоминанием о том, что Король Старьевщиков будет существовать всегда: это не человек, а должность. – Не сводя глаз с Кела, он взял с полки какую-то серебряную чашу и рассеянно повертел ее в руках. – А теперь я расскажу вам о том, о чем известно очень немногим. Что значит «немногим»? Месяц назад об этом знали только трое во всем Кастеллане. Сейчас нас осталось двое. Третий мертв.
– Умер от старости? – с надеждой спросил Кел.
– Нет. Убит. А если быть точным – отравлен. Меррен здесь ни при чем, – с легкой улыбкой добавил Андрейен и провел пальцем по краю чаши. – Но прежде чем я продолжу, мне следует вас предупредить. Если вы передадите эти сведения кому-либо еще – например, вашему другу принцу, – я прикажу вас убить.
Он поднял взгляд, и в этот момент Кел увидел за фасадом спокойного, даже добродушного Короля Старьевщиков, который ласково обращался с Мерреном и смеялся в ответ на угрозы, холодного и безжалостного преступника.
«Колеса его кареты все в крови», – вспомнил Кел. Вслух он произнес:
– Что-то мне расхотелось узнавать ваш секрет.
Андрейен поставил чашу обратно на полку.
– Если вы не желаете его знать, тогда я ничего не скажу. Но, возможно, это единственный способ помочь наследному принцу.
Кел откинулся на спинку кресла.
– Я долго думал, – сказал он. – Почему я? Почему именно мне вы предложили шпионить на вас? Похоже, у вас немало информаторов на Горе. Вы знаете, что Лин Кастер лечила меня; знаете, что я поднялся с постели и уже неделю гуляю по дворцовым садам; уверен, вам больше меня известно о политических махинациях Семей Хартий. Что у меня есть такого, чего нет у дюжины других?
Андрейен молча смотрел на него.
– Это потому, что мой долг – принимать на себя удар, предназначенный Конору? Вы решили, будто, услышав намек на опасность, грозящую принцу, я соглашусь на все, о чем вы попросите?
– Ваша преданность, – объяснил Король Старьевщиков.
– Я предан не вам.
– Это не обязательно должна быть преданность мне. – Андрейен вытащил из внутреннего кармана черного сюртука какой-то конверт. – В Кастеллане был Король Старьевщиков с тех пор, как первый Король с Горы взошел на трон, – сказал он. – Я унаследовал свой титул от предшественника, точно так же, как ваш принц унаследует титул короля от Маркуса.
Кел напряг зрение, но не смог разглядеть, что было написано на конверте; а потом Король Старьевщиков развернул его надписью к себе.
– Мудрый король знает, что преступность будет существовать всегда, – продолжал Андрейен. – Пока существуют законы, люди будут их нарушать. Но преступники по натуре не являются противниками монархии. Многие из них – патриоты.
Кел презрительно фыркнул, и Андрейен, прежде чем продолжить, бросил на него ледяной взгляд.
– Рядовому преступнику нужно только одно: чтобы его предприятие процветало. В этом он ничем не отличается от какого-нибудь цехового мастера или купца. Мудрый король знает, что может закрывать глаза на определенные виды преступлений, но должен искоренять те, что угрожают существованию монархии.
– Выходит, вы в некотором роде тоже владеете хартией? – съязвил Кел. – Хартией на преступления?
Андрейен усмехнулся.
– Можете так считать, если вам угодно. У меня хартия в области преступности. «Неправильные» преступники не боятся ни Бдительных, ни Эскадрона стрел, зато боятся меня.
– И какое отношение это имеет к Королю с Горы – к королю Маркусу? – спросил Кел.
До сих пор они ходили вокруг да около, кружили, как вороны над Звездной башней, но Кел понял, что сейчас Андрейен раскроет свой секрет.
– Когда король Маркус унаследовал трон, он унаследовал и древний контракт между Королем с Горы и Королем Старьевщиков. Согласно этому договору, мне разрешено вести крупные операции. Меня не арестуют, не будут судить, не бросят в тюрьму. В обмен на это я гарантирую, что в городе – под моим контролем – будут действовать только мелкие преступники, не представляющие опасности для короля и Кастеллана. Я обязуюсь предотвращать преступления против короны. Этот договор выдержал испытание временем. Он должен храниться в тайне, и до сегодняшнего дня он был тайной. Но теперь…
Андрейен перевернул конверт, и Кел вздрогнул, узнав алую королевскую печать со львом, стоящим на задних лапах. Король Старьевщиков подошел к Келу и протянул ему письмо.
«Вот оно, – подумал Кел. – Тайна, за которую я могу заплатить жизнью».
Но, как это ни странно, он не чувствовал страха. У него не осталось выбора. Если это могло каким-то образом помочь Конору, он был готов на все.
Кел вытащил из конверта лист бумаги, жесткий и тяжелый – бумага, хартия семьи Распаев, – и, развернув его, сразу узнал почерк короля.
Послание, адресованное Королю Старьевщиков, было коротким: «Немногие люди дорожат Кастелланом так, как вы и я. Город в опасности, я в опасности, мой сын в опасности. Мы должны встретиться».
Кел перечитал эти строчки несколько раз, как будто повторение могло помочь ему проникнуть в их смысл. Наконец он поднял взгляд на
