Стефан Корджи - Ночные клинки
«С такой их пропастью нам не справиться», — успел подумать он за миг до того, как его ноги все решили сами, сделав единственно верное и возможное сейчас — рванулись вперед со всей быстротой, на какую только были способны. Рядом с Конаном мчалась Ана, чуть позади топал и пыхтел Хашдад. Пока звери не опомнились…
Звери и впрямь не опомнились, зато со всех сторон внезапно полыхнул яркий, болезненно ударивший по глазам свет. А за светом последовал хохот. Отраженный стенами, стократно усиленный, он казался хохотом какого-то исполина.
Конан, Хашдад и Ана замерли посреди просторного, хоть и низкого подвала. Под ногами лежал светлый морской песок. А по углам жались, тонко скуля, те самые обитатели зверинца — причудливые помеси известных зверей Юга. Пораженные ужасом, они скулили и подвывали, чувствуя присутствие Господина.
Шерсть вдоль хребта Аны встала дыбом. Сверкнули оскаленные клыки; леопард был готов к бою, вот только на них никто пока не нападал. Издевательский смех отзвучал и угас; никаких слов за ним не последовало. Животные по-прежнему испуганно визжали, прижавшись к стенам.
— Кром! — вырвалось у Конана. — Кто-то решил, что у него будет неплохое развлечение. Ну что ж, он его получит!
С этими словами он сорвался с места. И тут же жавшиеся по углам твари внезапно стряхнули оцепенение.
Тут были львы с пастями крокодилов и крокодилы с гротескными клювами орлов, вдобавок ко всему рептилии были снабжены еще и тонкими газельими ногами, очевидно, для быстрого бега. Тут были жирафы, у которых шеи напоминали тела питонов, а морды — головы акул. Тут были псы, у которых челюсти достигали в длину доброго локтя. Тут были крылатые крысы — здоровенные твари, не меньше обычного северного волка, с серыми перепончатыми крыльями, как у их собратьев, летучих мышей. И еще какие-то жуткие создания, разглядывать которых Конану было уже недосуг.
На них бросились со всех сторон. Правда, Ана упредила — леопард пятнистой молнией прянул вперед, клыками и когтями расчищая дорогу к дальнему концу длинного подвала, где виднелась широкая решетка и три двери в ней.
Против ожидания звери двигались не слишком быстро и ловко — сказывалось то, что слеплены они были наспех и кое-как. Хотели вывести смертоносных бойцов, улучшали, переделывали — да ведь только Те, что Творили в Начале, куда умнее были. И ни к чему теперь крокодилу нога антилопы, а орлу — пасть акулы.
Твари двигались неуклюже, но их было слишком много. Первый же удар Конана перебил змеиную шею «жирафа», второй вспорол чешую на голове газельеногого аллигатора. Ана оставила за собой целый шлейф: четыре или пять бьющихся в агонии тел, со вспоротыми брюхами и перекушенными глотками. Хашдад действовал не столь эффективно, однако и он заставил отступить пару насевших было на него крылатых крыс — этим тварям, надо сказать, крылья только мешали. Несколько мгновений спустя все трое путников оказались уже у решетки. Дверь была заперта на засов, но просунуть между прутьями руку и отодвинуть железную чушку ничего не стоило. Конан, Хашдад и Ана оказались в просторном полуподвальном зале, с выкрашенными в белое стенами. Стояли мраморные скамьи, мраморные же столы, — на которых еще остались валяться какие-то пергаменты. Похоже было, что отсюда убегали поспешно, в панике.
Под потолком в стенах виднелись узкие зарешеченные оконца. Они были черны — наверху тянулась ночь, однако просторный зал был весь залит магическим светом, таким же, как и зверинец.
И вновь раздался издевательский смех. Конан в ярости рубанул мечом воздух.
— Будь ты проклят, мерзкий колдун! Ты следишь за нами и развлекаешься? Ты думаешь, что прихлопнешь нас, как мух, когда это развлечение тебе наскучит? Погоди, грязный чародей, я еще вобью тебе в глотку твою же собственную книгу заклинаний! Посмотрим, кто будет смеяться последним!
Ответа не было. Смех не повторялся.
— Они выследили нас, — Конан повернулся к Хашдаду и Ане. — Выследили, и…
— Надо забить им в брюхо этот хохот, — спокойно сказал кузнец. — Если они решили, что мы настолько слабы, что сами упадем к ним в руки — что ж, пусть думают!
Хвост леопарда с силой хлестал по бокам. Ана готовилась к решительной драке — если не победить, то хотя бы подороже продать свою жизнь. Вот только драться было пока что не с кем.
Позади, за решеткой, шипели и рычали, прижав морды к решетке, уцелевшие твари. Впереди лежал пустой мраморный зал, отчего-то напомнивший Конану роскошную мертвецкую; в дальней стене виднелись двери.
— Ну, минуем и это… А что же дальше? — проворчал Хашдад.
Ему никто не ответил. Ночные Клинки откровенно потешались над тремя попавшими в их тенета жертвами. Хозяева замка могли тянуть еще долго, очень долго, пока бы им и в самом деле не наскучила эта забава. А тогда — щелчок пальцами, и Конан, Хашдад и Ана превращаются в горсточку пепла…
«Нет! — стиснув зубы, рявкнул сам себе Конан. — Да будь они такими всемогущими, им не было бы нужды подсылать меня к ведьме Аттее… и уж едва ли я тогда выбрался бы живым из Бодея… не говоря уж про демонов на пиратском корабле и зачарованную Лиджену в Маранге… Что-то не выходит у вас, господа Ночные Клинки. Вы, конечно, можете потешаться — но, похоже, я все же посмеюсь последним!»
— Пошли вперед, пока ноги идут! — Конан первым решительно шагнул к дальней двери, ведшей из мраморного зала. — А кого рубить, там видно будет.
Следующий коридор был разубран с варварской роскошью. Там, где стены не были покрыты изысканными гобеленами (золотое и серебряное шитье, алмазы, сапфиры, рубины и все прочее — но на редкость безвкусно!), виднелась отделка драгоценным деревом — черным, белым и розовым. Деревянные панели покрывала глубокая, искусная резьба, и тут же, совершенно не к месту, строгая гармония узора нарушалась нелепой инкрустацией. Казалось, что местным хозяевам и впрямь некуда девать деньги. Они, как могли щедро, сыпали свои сокровища на каждом шагу. В нишах стояли статуи — разумеется, тоже только золотые или серебряные. В глазах начинало рябить от обилия роскоши.
Конан напоказ плюнул на прекрасный, расшитый всеми цветами радуги ковер и для верности растер плевок ногой.
— Эй, вы, жалкие черви! — проорал он, обращаясь в основном к лепному потолку. — Может, хватит прятаться, как трусливым псам? Выходите! И пусть наши мечи померяются силами!
В ответ раздался только знакомый издевательский смех.
Со злобы Конан рубанул мечом по высокому инкрустированному ларцу. Дорогая мебель жалобно затрещала, полированную поверхность пересекла длинная трещина.
