Стефан Корджи - Ночные клинки
— Лодку-то, небось, в щепки размололо… — прокряхтел Хашдад, сползая вниз.
Его слова оказались пророческими. Утлое суденышко то ли сорвало и унесло волнами, то ли испепелило молниями Циондида — но, так или иначе, лодки путники лишились.
— Поплывем так, — пожал плечами Конан. — Зря я, что ли, меха с собой таскал?
Они плыли в холодных водах залива. Очень холодных водах, и киммериец уже с тревогой думал о том, сколько они выдержат, когда они словно бы пересекли некую границу, разом окунувшись в блаженное тепло тропических морей. Циондиду принадлежал далеко не весь залив. Владельцы замка Ночных Клинков тоже любили купаться.
А потом высокие скалы как-то постепенно сошли на нет, на берега выплеснулась зелень, а впереди, на высоком холме, пловцы увидели высокие шпили Замка Ночных Клинков.
— Ух, ты… — вырвалось у Конана. Замок был воистину прекрасен. Изящные розовые и белые башни, с перекинутыми меж ними высокими арчатыми мостиками; элегантные крылья жемчужно-серых колоннад, спускавшихся к самой воде; строгие фасады дворца, проглядывавшие между башнями. Крепостных стен не было вовсе. Все строение скорее напоминало увеселительный охотничий дворец беспечного короля-жизнелюба, чем мрачную твердыню изуверов-волшебников.
Конан, Хашдад и Ана выбрались на берег примерно в полулиге от розовых башен. Тихо журча, к заливу из леса сбегали ручейки. Джунгли подступали к самой воде; пальмы купали в ласковых волнах длинные зеленые листья, в каждый из которых Ана могла бы завернуться, как в плащ.
— Теперь вперед, — шепотом приказал Конан. — Ана! Ты знаешь подходы?
— Знаю, — голос девушки-оборотня дрожал от скрытой ненависти. — Я все помню, не сомневайся, Конан!
Краем залива они дошли до той черты, где джунгли уступали место аккуратной зеленой лужайке вокруг самого замка. Перед путниками лежало открытое, просматривавшееся из бесчисленных окон пространство. Миновать его незамеченными не было никакой возможности.
— Тут должны быть входы в подземелья, — прошептала Ана. — У Ночных Клинков множество отнорков… одним из них выпускали меня… охотиться в джунглях… — Ее передернуло от ужаса и отвращения. — Я попытаюсь найти…
— А замок я беру на себя, — подхватил Конан. Однако до самого вечера им так и не удалось ничего найти. Крепость жила, между башнями сновали люди в коричневых мантиях, им раболепно кланялись босоногие слуги в коротких ярко-желтых куртках и таких же штанах. Конан заметил, что все слуги были чернокожими, в то время как среди облаченных в мантии встречались и белые, и желтые, и даже красные цвета кожи, Орден Ночных Клинков принимал всех, без различия меж расами.
— Кром! — вырвалось у киммерийца, когда они вновь уткнулись в берег залива, описав широкую дугу вокруг замка. Позади остались три дороги, по которым сплошным потоком двигались обозы — тяжело груженные в замок, порожние — из него.
— Хотел бы я знать, для чего им такая прорва съестного, — пробормотал киммериец, провожая взглядом очередной гурт скота не менее чем в сотню голов. — Этим можно прокормить десятитысячное войско!
Загадка пока осталась без ответа.
Ана, не найдя заветного выхода, совсем приуныла.
— Я… я не смогу найти его, оставаясь человеком, — призналась она, когда солнце начало уже садиться. — На нем… защитные чары. Прятали от людей… но я найду.
Ни Хашдад, ни даже Конан не успели остановить ее. Короткое шипение — словно рассекаемый клинком воздух — и на месте очаровательной Аны вновь возник стремительный, хищный леопард — оборотень, готовый к смертельному броску. Хащдад невольно попятился. Зверь замер на мгновение, черные губы дрогнули словно в усмешке — и Ана мягкой, неслышной кошачьей поступью двинулась в лес. Люди последовали за ней. Мельком Конан подумал, что это, наверное, опрометчиво — превращаться в зверя Ночных Клинков совсем рядом с их цитаделью, где тебя могут вновь заставить повиноваться посредством чар; но было уже поздно. Оставалось надеяться только на Крома да еще на свою удачу.
Они наткнулись на тщательно замаскированный люк только спустя несколько часов. Вовсю светила луна; как назло, было полнолуние. Лесные призраки скользили у них за спинами, крылатые упыри роняли на лету капли горячей слюны — но, признавая в Ане одно из созданий Ночных Клинков, нападать так и не решились.
Леопард остановился перед ничем не примечательным холмиком, густо покрытым какими-то ползучими, вьющимися растениями. Несколько ударов мощных лап содрали с земли зеленый обманный плащ; обнажилась черная земля.
— И где тут замок? — поинтересовался Конан, с недоумением оглядывая рыхлые комки. Света было все-таки недостаточно.
Ана поскребла лапой. Рыхлая земля подалась, тускло блеснула нетронутая ржавчиной сталь широкого люка.
«Не трогай!» — захотелось крикнуть Конану. Очень уж подозрительно выглядела эта девственно чистая, свежая сталь под слоем влажной, сырой земли. Да нормальное железо вмиг покрылось бы ржой!
Однако было уже поздно. Леопард мягко коснулся люка — там, где виднелась черная точка замочной скважины. Глаза Конана сощурились — он готов был поклясться, что мгновением раньше там ничего не было. Ну, раньше не было, теперь есть — что ж поделаешь! Попытаемся… Он извлек бережно сберегавшийся в пути набор отмычек и принялся за работу.
Замок поддался не сразу. Он долго негодующе скрипел, скрежетал и кряхтел, словно возмущаясь творимым над ним насилием; наконец клацнул, щелкнул и отомкнулся. Хашдад и Конан вдвоем едва-едва отвалили тяжелую стальную плиту.
— Это ж в какой кузнице ковалось? — озадаченно пробормотал Хашдад, окидывая необычно гладкую поверхность люка взглядом знатока. — Простым молотом так не прокуешь…
— Потом рассуждать станешь, мастер! — зашипел на Хашдада Конан. — Давай за мной!
Они нырнули в черноту. Несколько торопливо сломанных смолистых веток послужили факелами. В их трепещущем свете Конан увидел уходящий вдаль прямой коридор с гладкими, облицованными камнем стенами.
— Хорошо хоть тут дерьма нет, — мрачно пошутил киммериец. — А то третий раз в нем купаться…
— Тише! — внезапно раздалось шипение Аны. — Погасите свет! И ни слова больше! Здесь твари, с которыми я разберусь сама. Ваша работа начнется позже…
Сказала — и черной молнией рванулась вперед. Конан и Хашдад молча переглянулись и старательно затушили горящие ветки. Тьма навалилась тотчас же, словно могильный камень.
Конан дернул кузнеца за рукав, Надо идти вперед. Оттуда, из мрака, внезапно донесся сдавленный писк, а затем — отвратительный хруст, словно чьи-то челюсти перемалывали жертве кости. И вновь писк, скрежет, короткий вой… Во тьме вспыхнула пара зеленых огоньков — чьих-то глаз, вспыхнула и тотчас погасла, накрытая чьей-то стремительной тенью. Вскоре все стихло.
