Император-гоблин - Кэтрин Эддисон
– У вас были на то веские причины, – пробормотал Майя, не зная, что ответить.
– Герцог Тетимель был пьян, но принял нас довольно любезно, – продолжал Ксевет. – Он поблагодарил нас за работу, велел эконому позаботиться о нас и забыл о нашем существовании. Эконом посмотрел на нас с презрением – ведь посланников часто обвиняют в распутстве, безнравственности и других пороках, – но отвел нас на половину слуг, показал, где можно переночевать, и приказал мальчишке проводить нас в баню.
Эшорави представляет собой одно огромное здание, и баня располагалась по соседству с крытым внутренним двором. Это была длинная комната, похожая на пещеру. Двор служил ареной для собачьих боев, и мы, принимая ванну, слышали рычание и вой псов, смешанные с рычанием и воем мужчин.
Мальчик, сонный и недовольный, и не подумал объяснить нам, как вернуться в комнаты слуг. Несмотря на то что обычно мы хорошо ориентируемся и на местности, и в помещениях, в ту ночь мы заблудились. Куда бы мы ни сворачивали, коридоры приводили нас обратно к тому двору, где ужасно пахло кровью и гарью. Наконец, мы вышли во двор в надежде, что кто-нибудь из зрителей подскажет нам, куда идти.
Эшорави издавна было любимым поместьем герцогов Тетимель, несмотря на то что замок труднодоступен, выстроен беспорядочно и лишен современных удобств. Служат там, в основном, местные жители; они не боятся чужаков, но презирают их. Первый стражник, к которому мы обратились, просто отвернулся, второй обругал нас. Мы пытались найти в толпе более или менее доброжелательное лицо, когда к нам приблизился сам дач’осмер Тетимар.
Нам было пятнадцать, ваша светлость, но уже не в первый раз нам предлагали… как мы сказали, курьеры считаются… – Ксевет помолчал, подыскивая подходящее слово. – Сговорчивыми. Дач’осмер Тетимар не стал ничего предлагать – он просто схватил. Мы не знали, кто перед нами, и вырвались довольно грубо, чего, возможно, не сделали бы, если бы были с ним знакомы. Если говорить конкретнее… поскольку он был настроен весьма решительно и, разумеется, был гораздо сильнее нас и искуснее в драке, мы его укусили.
– Вы укусили дач’осмера Тетимара!
– Скорее всего, у него до сих пор остался шрам, – кивнул Ксевет. – Это его разозлило, ваша светлость. Он выругался, швырнул нас к стене и прижал как следует, и по его лицу мы поняли, что ничего хорошего нас не ждет. Потом он ударил нас, сбил с ног. Остальные расступились, и теперь все смотрели на нас. «Что скажете, парни? – крикнул дач’осмер Тетимар. – Лиса и гончие?» Зрители взревели, предвидя нечто более увлекательное, чем собачий бой, и дач’осмер Тетимар обратился к нам: «Мы дадим вам пять минут форы». Он вынул карманные часы, и только в этот момент мы поняли, кто перед нами, потому что его костюм не отличался от одежды свиты. Он сказал: «Время пошло».
Ваша светлость, мы бросились бежать. Мы не знали плана Эшорави, на что, без сомнения, рассчитывал дач’осмер Тетимар, но понимали, что дорога каждая минута. В тот вечер нам помогла Осрейан, или Саледжейо, или еще какое-то благословенное божество, потому что мы нашли лестницу раньше, чем «гончие» нашли нас. Мы слышали, как они гоготали и вопили где-то внизу; эти звуки действительно были похожи на лай собак. Мы не думаем, что дач’осмер Тетимар позволил им ждать обещанные пять минут.
Это была лестница для слуг, узкая, очень крутая, и мы карабкались по ней в темноте, цепляясь за ступеньки руками. Она привела нас на чердак, а там мы нашли другую лестницу, приставную, и через люк выбрались на крышу. Там мы и провели ночь, скрючившись у трубы, чтобы не замерзнуть. Наутро, с первыми лучами солнца, мы спустились в замок; заслышав голоса или шаги, мы сразу прятались в темный угол. Нам удалось выбраться из Эшорави, никого не встретив, если не считать стражника у ворот, но он не узнал в нас «лису» – а может быть, не участвовал в «охоте». Нам пришлось бросить в замке все наши вещи, и мы спустились по извилистой дороге, скользя, иногда ползком или на четвереньках, умоляя богинь о том, чтобы никто не передал конюхам в конюшне у подножия горы приказ задержать нас и доставить к дач’осмеру Тетимару для развлечений. К счастью, этого не произошло, и замок скрылся из виду еще до того, как солнце поднялось над вершинами холмов. Но еще до заката – прежде чем мы добрались до города Пуджварно – у нас началась лихорадка, и мы едва не умерли от бронхита. Вот почему мы боимся дач’осмера Тетимара, ваша светлость.
Наступило тягостное молчание. Ксевет явно мечтал оказаться где-нибудь подальше от дворца. Но Майя должен был задать еще один вопрос:
– Как вы считаете, что они сделали бы с вами, если бы поймали?
– Мы считаем, – с горечью сказал Ксевет, – что в лучшем случае нас просто забили бы до смерти. И мы должны сказать вам, ваша светлость, что никто не вступился бы за нас, никто не наказал бы виновных. Герцог Тетимель получил свое письмо, а остальное не имело значения.
– Кто это сказал?
Уши Ксевета снова опустились, и он печально пробормотал:
– Ваша светлость, это было много лет назад. Мы сумели уйти и остаться в живых.
– Да. Простите. Мы…
– Устали и переволновались, – вмешалась Киру, и Майя благодарно ей улыбнулся.
– Мы откажемся от предложения клана Тетимада, – пообещал он Ксевету. – Вам нечего бояться.
– Полагаем, так будет лучше для всех, ваша светлость, – ответил Ксевет и ловко сменил тему, заговорив о предстоящих делах. Некоторых официальных лиц следовало принять лично, включая мэра Кето и руководителей филиалов Братства Бдительности северного и южного Ту-Кетора. Последние свирепо разглядывали друг друга, как два кота, соперничающие за территорию, и Майя пообещал себе вникнуть в подробности деятельности Братства. Он не знал точно, кому они подчиняются, архиепископу или капитану Ортеме, и подумал, что придется опять расспрашивать Ксевета – милосердные богини, сколько раз в день эта мысль приходила ему в голову? Он вспомнил вчерашний разговор с Ксеветом и понял, что в каком-то смысле тревоги секретаря были обоснованными. «Ты слишком зависишь от других, это нужно изменить. Остается понять, как этого можно добиться», – сказал он себе, когда Ишейан убирала после ужина тарелки и блюда, вкуса которых он даже не заметил.
А потом его взгляд упал на часы, и он понял, что настало время идти.
Он взял с собой в Мазан’тэйлейан только Телимеджа и Киру. Он довольно резко заявил лейтенанту Эчане, что если бы заговорщики планировали вооруженное нападение на Унтэйлейанский Двор, они давно осуществили бы его, а от всего
