Александр Ломм - Ночной Орел
— Какие?
— Расскажу при встрече. Вы согласны?
— Хорошо, доктор Коринта, я встречусь с вами здесь, на крыше! Но горе вам, если вы меня обманете!
— Не обману, герр магистр, будьте уверены!
14
Весь вечер доктор Коринта провёл у постели Кожина. Состояние Ночного Орла оставалось прежним: он машинально принимал пищу, равнодушно отнёсся к тому, что с кровати-весов его переложили на обыкновенную койку (по настоянию доктора Коринты) и, что было самым страшным, наотрез отказывался говорить. Когда стемнело, к-овский врач оставил Кожина в палате одного и пошёл на свидание с магистром Лариш-Больцем.
Феноменолог ждал Коринту в вестибюле второго этажа. Сопровождаемый в отдалении эсэсовскими стражами Коринта подошёл к сидевшему в кресле магистру и сказал:
— Я к вашим услугам, герр магистр.
— Пойдёмте, герр доктор! Я сгораю от нетерпения!..
И вот они на крыше.
Погода за день испортилась, моросил мелкий дождик. Кругом была непроглядная темень. Огромный город, раскинувшийся по обоим берегам реки где-то внизу, под холмом, не выдавал себя ни единым огоньком. Оттуда доносился лишь едва различимый смутный гул.
Магистр феноменологии сразу приступил к делу:
— Думаю, нам не стоит здесь напрасно мокнуть, доктор. Выкладывайте ваши условия, на которых вы решили передать мне секрет свободного полёта!
— Мои условия предельно просты, герр магистр. Я передам вам агравин, который мне удалось изготовить, передам документацию, а вы немедленно, не возвращаясь к себе в комнату, покинете лабораторию «HV»…
— Вы с ума сошли!
— Нисколько, герр магистр. У меня нет иного выхода. Профессор Гляйвиц твёрдо решил завладеть агравином, а меня уничтожить. Я бы сам попытался бежать, но агравином может пользоваться далеко не каждый. Надеюсь, вы слышали об этом?
— Слышал. Профессор Гляйвиц говорил нам. Для этого Кожину и соорудили кровать-весы, чтобы приготовить его к испытанию агравином. Он ведь, кажется, единственный подходящий объект…
- Нет, герр магистр, не единственный. Некоторые наблюдения убедили меня, что вы обладаете такими же, если не лучшими данными. Это и заставило меня сделать вам предложение. Агравин даст вам возможность покинуть по воздуху протекторат, пересечь линию Западного фронта и достичь одного из штабов американской армии. Там вы расскажете обо мне и о той опасности, которая мне угрожает со стороны профессора Гляйвица. Я уверен, что американцы сумеют выручить меня. За эту службу я приму вас в свои компаньоны по эксплуатации агравина после войны. Вот и все мои условия.
Несколько минут магистр не отвечал ни слова. Лица его Коринта не видел. Ему почудилось было, что Лариш-Больц смеётся, и он незаметно вынул большой шприц, наполненный лошадиной дозой агравина.
Доктор Коринта твёрдо решил наказать магистра феноменологии за все пытки и издевательства, которым он подвергал Кожина, но наказать так, чтобы самому остаться вне подозрений. Для этого он и придумал эту встречу на крыше, для этого я предложил магистру секрет свободного полёта. Но если магистр не попадётся на эту хитрость, шитую, в общем-то, белыми нитками, Коринта насильно сделает ему укол, а там будь что будет…
Но Лариш-Больц поверил Коринте. Поверил по той простой причине, что, во-первых, слишком хорошо знал профессора Гляйвица, а во-вторых, потому что предложение Коринты добраться до американцев оказалось созвучным его собственным тайным помыслам. Конечно он вполне допускал, что Коринта может его обмануть: подсунуть вместо агравина и правильной документации какую-нибудь ерунду. Но что магистр от этого потеряет? Важно, что он долетит до американцев, выкарабкается с целой шкурой из-под обломков «тысячелетней гитлеровской империи»…
— Ваше предложение мне пришлось по душе, герр доктор, — сказал он после продолжительного молчания. — Я принимаю его и ваши условия тоже. Каким образом вы введёте в моё тело агравин таблетками или уколом?-
Уколом, герр магистр.
— Тогда давайте!
У Коринты от волнения даже во рту пересохло. Он не ожидал такой лёгкой победы.
— Вы ничего важного не оставляете среди своих вещей, герр магистр? — спросил он заботливо.
— Нет. Свой капитал я давно переправил в один из швейцарских банков. Здесь у меня нет ничего, о чём бы стоило жалеть.
— В таком случае обнажите вашу левую руку.
Лариш-Больц повиновался.
— Ох, мне что-то не по себе! — простонал он минуту спустя. — Вы ответите, доктор, если со мной что-нибудь…
Он не договорил и как мешок свалился к ногам Коринты, который едва успел выдернуть опорожнённый шприц.
— Ничего-ничего, скоро ты у меня полетишь! — пробормотал Коринта и, найдя руку неподвижно растянувшегося магистра, пощупал у него пульс. Затем он выпрямился и стал ждать, то и дело вытирая с лица холодные дождевые брызги.
Прошло минут пять. Доктор начал волноваться: уж не убила ли магистра слишком большая доза агравина? Но волнения его оказались напрасными. Магистр вдруг пошевелился и жалобно проговорил:
— Где я? Что со мной происходит?.. Это вы, доктор Коринта?
— Да-да, герр магистр, это я. Как вы себя чувствуете?
— Плохо! У меня такое чувство, будто я куда-то проваливаюсь!..
— Потерпите, сейчас это пройдёт!
В этот момент магистр феноменологии, Лариш-Больц вдруг оторвался от крыши и начал медленно подниматься в воздух.
— Я уже лечу! — крикнул он испуганно. — А где же агравин? Где документы?
— Боже мой, я забыл вам их отдать! Погодите, герр магистр, не улетайте! Они здесь, со мной!
— Я не могу остановиться! Meня несёт вверх! — крикнул магистр уже с высоты двадцати метров.
Доктор Коринта долго стоял на крыше под дождём, глядя, как зачарованный, в холодную бездну, поглотившую магистра феноменологии. Он знал, что гибель Лариш- Больца неизбежна, что чудовищный поток антигравов, вызванный в его организме непомерно огромной дозой агравина, унесёт его на высоту сорока — пятидесяти километров, где разрежённость воздуха и низкая температура сделают своё дело.
15
Таинственное исчезновение феноменолога Лариш-Больца вызвало в лаборатории «HV» невероятный переполох. Штурмбаннфюрер Коринг и профессор Гляйвиц вдвоём допрашивали доктора Коринту. Создатель агравина не скрывал своей причастности к делу. Да он и не мог её скрыть, даже если бы захотел, ибо четверо эсэсовцев засвидетельствовали, что он поднялся на крышу виллы вместе с магистром, а вернулся через полчаса один. Но, играя в откровенность, он всё же изложил свои отношения с Лариш-Больцем в несколько ином свете: