Пепел и перо - Рэйчел Кейн
– Во имя Герона, Морган… что… что это? – Он уже знал ответ, но ему необходимо было, чтобы Морган ему сказала, чтобы все обрело смысл.
– Практика. Я начала с малого, – сказала она. – Мухи. Пауки. Воробей. Мышь. Крысы. Кролик… – Она сглотнула и моргнула, в глазах у нее заблестели слезы. – Кролик был самым большим из всего, на чем я пока что практиковалась. Ох, Джесс. Я чувствовала, как он испугался… но ему не было больно. Никому из них не было больно, я об этом позаботилась. Но все, что рядом со мной, в этом круге… даже трава… я отняла их жизнь. Это так же легко, как задуть пламя свечи. Я использовала их, чтобы стать сильнее.
Джесс прижал Морган ближе к себе, хотя и вряд ли мог ее утешить. От ее слов у Джесса пересохло во рту, и он был не в силах вымолвить ни слова. Он лишь обнял Морган, держа, пока она дрожала и плакала среди мертвых существ.
Наконец Джесс сказал:
– Как долго ты этим занимаешься?
– С тех пор, как мы сели на корабль, – ответила она. – Доктор Аскьюто сказал, что причина в том, что мои способности испортились, что как только я выздоровею и отдохну, это пройдет. Но ничего не прошло. Я убила муху, которая пробралась в каюту на корабле – увидела ее искру и… потушила ее. Она погибла еще до того, как упала. А потом крыса, которую я обнаружила в углу. После этого я боялась… так боялась к кому-либо прикасаться. Боялась, что не смогу это контролировать, но чем больше времени я проводила, глядя на воду, видя в ней жизнь, отнимая ее крупицы… тем больше понимала, что могу этим управлять. И это напугало меня еще сильнее. Это не порча. Это талант, и нам он понадобится. Доктор Аскьюто хороший человек. Сомневаюсь, что он сможет понять, о чем я говорю.
А говорила Морган, подумал Джесс, о том, что она уже не такая хорошая. И, быть может, она была права. Может, жизнь, прожитая в страхе, в бегах, в знании того, что в будущем ее может ждать рабство… может, быть всецело хорошей ей никогда и не суждено было, как и самому Джессу.
Тяжелая правда прямо сейчас заключалась в том, что никому из них не нужно было всецело быть хорошим. Они должны были быть способны на все.
Руки Морган вцепились в рубашку Джесса так, будто она не хотела его больше никогда отпускать.
– Скажи что-нибудь, – прошептала она. – Пожалуйста.
– Морган… – Он прижался щекой к ее волосам и провел по ним сзади рукой. – Все в порядке.
– Я тебя напугала?
– Нет, – сказал он. И ему хотелось в это верить. Морган была Морган. Бояться того, на что она способна, было все равно что бояться того, на что способен Санти с оружием в руках. Или того, что способен изобрести Томас в мастерской.
Однако сейчас Джесс боялся, очень боялся, что точно знает, как лучше всего ее использовать.
К тому моменту, когда Джесс наконец добрался до своей кровати, за окном уже начинал брезжить рассвет, и толстый, мягкий матрас позволил Джессу задремать, но все же не отдохнуть. После тренировок в библиотечные солдаты, лишений во время бегства от Библиотеки и тюрьмы в качестве дома в Филадельфии тело Джесса привыкло к твердым, суровым кроватям и – как он понял по отсутствию аппетита во время щедрого завтрака – отвыкло от жирных сосисок и яичниц, которые любили его родные. Даже хлебный тост, намазанный маслом, казался излишеством, но Джесс заставил себя его съесть, запить чашкой кофе, который был недостаточно крепким после того, который он пил в Александрии.
Странно, Джесс был вдали от дома не так уж и долго, а изменилось столько всего. Как и Морган, он стал другим человеком. Он понятия не имел, был ли этот другой человек лучше, но точно знал одно: этот Джесс Брайтвелл был гораздо, гораздо сильнее, чем тот зеленый, невинный юнец, который вошел в поезд, следующий в Великую библиотеку, в надежде найти свое место в мире.
– Хорошо ночка прошла, старший братец? – Брендан похлопал Джесса по плечу, сжав, но потом сдался, когда Джесс не поморщился. – Стражники видели тебя гуляющим в саду с твоей девушкой вчера. Там, должно быть, было до жути холодно, но полагаю, вы нашли способ согреться.
Морган на завтраке не было, однако Глен присутствовала и слышала абсолютно все со своего места, где сидела и ковыряла одно-единственное яйцо-пашот с хлебным тостом. Не считая Глен, в тускло освещенном зале никого не было, помимо нескольких слуг, которые подкладывали горячие сосиски на теплый поднос, так что Джесс отставил тарелку и встретил взгляд Глен, а потом повернулся и грубо схватил Брендана обеими руками. Пихнул брата, вдавив спиной в панель из дорогого дерева на стене, и подошел так близко, что Брендан бы ни за что с такого расстояния не упустил серьезный взгляд Джесса.
– Хватит, – сказал он. – Дразни меня чем-нибудь другим. Не Морган. Ясно тебе?
Самодовольный настрой Брендана тут же иссяк, а на его лице промелькнул гнев, который, однако, быстро потух. Он кивнул.
– Может, я просто завидую, у тебя есть девушка, которая может поддержать, а у меня нет ничего, кроме возможности подразнить тебя этим, – наконец сказал Брендан. – Ты же помнишь, что мне пришлось оставить в Александрии, верно?
Джесс уже и забыл, но Брендан ведь и правда провел в том городе несколько месяцев, ухаживая за юной девушкой, работавшей на архивариуса… милой, смышленой девушкой, которая, как говорил Брендан, его не интересует. Однако было кое-что, что Джесс сейчас разглядел, как близнец в близнеце: разбитое сердце. Когда его брат покинул Александрию, он покинул и свой шанс на счастливое будущее.
– Когда все это закончится, пойди и найди ее, – сказал Джесс. – Догадываюсь, она тебя простит. Все тебя прощают по какой-то безумной причине.
– Даже ты?
– Даже я, Малявка. – Джесс похлопал его по щеке, но не очень-то нежно; эта была отчасти пощечина, а потом вышло что-то наподобие драки, когда Брендан попытался ответить, но в итоге Джесс схватил его за голову. Он уволок Брендана к дверям, ведущим прочь из трапезной, и отправил гулять пинком ботинка под зад. Когда же Джесс развернулся, то увидел, что Глен продолжает с совершенно равнодушным видом доедать яйцо.
– Братья, – сказала она и покачала головой. Джесс усмехнулся и снова уселся за стол напротив нее, продолжив свой завтрак с тостом и кофе. – Невыносимые создания. Хотя
