Память душ - Дженн Лайонс
Тишина была мне ответом. Причем в основном она была на моей стороне кареты. Лицо Валатеи не выражало ничего, а Док выглядел почти гордым. Мой отец казался обеспокоенным, как будто я только что объявил, что поставил целью всей своей жизни битву с кракеном.
– Ты… Ты не можешь… Это будет… – Тераэт заморгал, глядя на меня своими нефритово-зелеными глазами.
Я улыбнулся. Мне удалось лишить его дара речи! А ведь я считал, что это почти невозможно!
– Иначе Восемь никак не смогут остановить Вол-Карота, – наконец пылко выкрикнул он.
– А что-то изменится, если мы подождем? – поинтересовался я. – В этом Келанис прав. У нас было больше трех тысяч лет. Если Восемь Бессмертных собирались что-то придумать, тебе не кажется, что они уже должны были это сделать?
– Ну, – сказала Валатея. – Неожиданная мысль.
– Пусть они сами разберутся, – прошептал ей Док.
Я вновь сосредоточил свое внимание на Тераэте:
– Мне очень жаль, Тераэт. Я уважаю твою мать. Очень уважаю. Но она совершенно не думает о последствиях. Вряд ли я могу ее винить, но это не значит, что я буду слепо следовать ее плану. Особенно когда ее план состоит из «Давайте просто сделаем то же самое, что мы делали всегда, и будем надеяться, что на этот раз результат будет иным».
– Кирин, как ты можешь такое говорить? – Джанель не смотрела в мою сторону, но она находилась достаточно близко от меня, чтоб я мог ее слышать. – Ты ведь знаешь, что произойдет, если Вол-Карот вырвется на свободу? Мы все видели, что творится в Пустоши. Что может сделать одна лишь его психическая проекция. Тебе не удастся спрятаться. Он придет за тобой. Он всегда приходит за тобой! – Ее голос был похож на рычание. – Я освободила тебя от него не для того, чтобы увидеть, как он вновь поглотит тебя.
Тераэт ткнул пальцем в воздух, словно пронзал чье-то сердце.
– Я не позволю этому случиться. Ни за что. Если нам придется потерять бессмертие, пусть будет так.
Я нахмурился. Я, конечно, ценил их заботу и чрезмерно удушающую защиту, но, Таджа, как же меня это сейчас бесило.
– Должен быть другой способ. И да, я знаю, что он жаждет именно меня. Я помню это благодаря своим кошмарам. Вол-Карот думает, что он не един без меня, не говоря уже о том, что сама мысль о том, что я буду навечно скован внутри этой… пакости… заставляет меня кричать. Но это ничего не меняет…
– О чем ты говоришь? – спросил отец.
Все замерли.
Турвишар откашлялся:
– Пророчество об Адском Воине. То, которое пытался исполнить Гадрит.
– В нем идет речь о вас четырех, – согласился Терин. – Галава мне все объяснила. Но с чего бы Вол-Кароту жаждать тебя?!
У Валатеи отвисла челюсть:
– Клянусь Вуалями. Саррик. Я помню, как ты… – Она, потрясенная до глубины души, поспешно заморгала. – Ты Саррик? Галава перевоплотила Саррика? Но как?!
Терин глянул на нее:
– Это ответ на мой вопрос? Потому что я этого не заметил.
Я покачал головой и попытался выдохнуть «нет»… Мне очень не хотелось все это объяснять.
– Ну… Э… Саррик… – Валатея прикусила губу. – Я с ним когда-то работала… Как… – Она замолчала, склонив голову набок. – Как это вообще возможно? Я думала, что Саррик все еще скован в Пустоши. Скован в темнице… вместе… с Вол-Каротом.
Ни я, ни Джанель, ни Тераэт не ответили. Ну, как тут вообще можно было ответить?
Поэтому Турвишар, естественно, воспринял это как намек, что ему стоит начать лекцию.
– О, это очаровательная история, – начал он. – Души Саррика были освобождены… или, точнее, вырезаны из Вол-Карота…
– Турвишар, тебе не нужно ничего объяснять, – оборвал его я.
– О нет, – сказала Валатея. – Я хочу знать все.
Турвишар откашлялся:
– Души Саррика были освобождены Эланой Кандор, которая отпустила Саррика в Страну Покоя, где он постепенно исцелился и в конце концов вызвался – как и все мы – возродиться и помочь в этой битве против Вол-Карота. Но, несмотря на то что теперь он смертный, сохранились «отголоски» его прежней связи с Вол-Каротом, и это весьма интересно.
– Вызвался добровольцем?! Как и все вы? – острый взгляд Валатеи прошелся по нам. – А кто остальные? Я слышала о вас?
– Нет, – одновременно ответили мы с Тераэтом.
Валатея повернулась и глянула на мужа.
Док дернул уголком рта и указал на сына:
– Можешь полюбоваться на отвратительное чувство юмора Хамезры. Познакомься с Атрином Кандором, моя дорогая.
– Я не Кандор, – отрезал Тераэт. – Атрин Кандор умер очень давно.
Глаза отца расширились, когда кто-то наконец упомянул знакомое имя. Валатея между тем поджала губы и бросила короткий взгляд на пасынка, а затем перевела взор на Джанель.
– Итак. – Она наклонила голову. – Ты, должно быть, Синдрол?
Джанель выпрямилась.
– Что?
– Ах, я заглядываю слишком далеко назад. Значит, ошиблась. Значит, Элана Кандор. – Валатея сейчас не могла разглядеть, что лицо ее мужа окаменело и он с независимым взглядом уставился на стену над головой Турвишара.
Джанель так сильно сжала кулаки, что я испугался, что она расцарапает ногтями ладони.
– Да, – ответила она. – Я была Эланой.
– Полагаю, в этом есть своего рода поэтическая справедливость. – Валатея глянула на Турвишара. – А ты?
Тераэт тоже нахмурился, глядя на волшебника.
– До меня вдруг дошло, что я не знаю, кем ты был раньше.
– Ты никогда не спрашивал, – усмехнулся Турвишар. – Симиллионом.
– Симиллионом? – Джанель заморгала. – Серьезно? Первым императором Куура? Тем самым Симиллионом?
– Тем самым. О котором говорится в классической сказке про бога-короля: мол, жил да был мальчишка-фермер, который выжил после того, как вырезали его семью, нашел волшебный меч и убил им кучу злых богов-королей, а затем основал свое собственное королевство, которым правил благородно и справедливо. – Рот Турвишара скривился. – Правда, в моей версии сказки люди, которых я только что спас, убили меня, протащили мое тело по улицам и превратили мое королевство в Куурскую империю. – Он глянул мне прямо в глаза и сказал: – Оказывается, даже если ты главный герой истории, твоя сказка может закончиться совсем не хорошо.
Мне показалось, что из кареты разом исчез весь воздух. В этот момент – совершенно жуткий момент – я вдруг кое-что понял. И понял это до самых кончиков пальцев.
Моя история тоже не могла хорошо закончиться. Тераэт и Джанель могли бы наконец разобраться в своих разногласиях, стать счастливыми, состариться, завести кучу
