Павел Корнев - Спящий
– Держи, Лев! – протянул он мне дорожный саквояж. – Будешь светить.
– В смысле? – не понял я.
– Достань лампу, – попросил сыщик и вновь вывел «Форд-Т» на набережную.
Привлекать дополнительной иллюминацией внимание полицейских показалось мне совсем не лучшей идеей, но когда я извлек из саквояжа электрический фонарь, то с немалым удивлением обнаружил, что лампочку закрывает линза черного стекла.
– Это еще что? – спросил я, когда включенный фонарь загорелся едва заметным фиолетовым свечением.
– Лампа Вуда, – пояснил Томас Смит. – Человеческий взгляд почти не различает такого свечения, но кровавые пятна, в отличие от вина или сока, в ее лучах начинают мерцать бархатным отблеском. С простой грязью не спутаешь.
– Занятно, – усмехнулся я, направляя фонарь на дорогу.
Так мы дальше и покатили. Электрическое освещение из-за обрыва проводов не работало, и улица была погружена в темноту, лишь били с зависших над Риверфортом дирижаблей лучи прожекторов да вспыхивали со стороны реки резкие отблески магниевых вспышек. Это арендовавшие лодки газетчики соревновались друг с другом, кто сделает более удачный снимок, а констебль на носу курсировавшего вдоль острова полицейского парового катера увещевал их не приближаться к монетному двору.
Поворот на мост был перекрыт переносными заграждениями, но туда нам заезжать и не требовалось. Негромко тарахтевший паровым движком «Форд-Т» проехал по дороге, и я со свистом втянул воздух сквозь крепко стиснутые зубы, заметив свечение под колесами самоходного экипажа.
– Видишь? – встрепенулся Томас Смит. – Куда ехать?
– Прямо! – распорядился я. – Пока прямо!
Мы проехали мимо удивленных фиолетовым свечением констеблей и покатили дальше, постепенно удаляясь от монетного двора. На следующем перекрестке Томас Смит свернул с набережной, и вскоре «Форд-Т» выехал за полицейское оцепление. Тогда мы сбросили скорость и принялись плутать по округе, выискивая пятнавшие землю капли, вспыхивавшие в свете лампы Вуда черно-бархатным свечением.
Ицтли убегал дворами, но его кровь указывала верное направление лучше всякой нити Ариадны. На наше счастье, погода сегодня была ясная, и дождь не успел смыть следы.
– Теперь куда? – спросил меня Томас на очередном перекрестке.
– Он срезал напрямик, – сообщил я. – Давай налево!
Сыщик так и поступил, а потом повернул еще несколько раз, объезжая квартал, но кроме первой цепочки капель иных следов Ицтли заметить не удалось.
– Он здесь! – шумно выдохнул Смит. – Здесь, Лев! Он должен быть здесь!
– Жди, – распорядился я и с лампой Вуда в одной руке и пистолетом в другой ступил в проходной двор.
Мягкое свечение кровавых отметин на земле очень скоро привело меня к покосившемуся строению, каменная кладка которого отличалась от соседних домов непривычной для округи монументальностью. Пустые оконные проемы развалин чернели непроглядной темнотой; я наскоро огляделся по сторонам и вернулся к сыщику.
– Похоже, я нашел спуск.
– Отлично! – обрадовался Томас и скомандовал: – Поехали!
– Куда? – удивился я.
– Как долго простоит здесь оставленный без присмотра экипаж? – резонно отметил Томас.
И в самом деле: курившие на соседнем перекрестке парни наблюдали за нами с нескрываемым интересом. Округа лишь казалась спящей; на деле, наше прибытие привлекло самое живое внимание местных обитателей.
– Ладно, едем, – решил я не караулить ацтекского божка обсидианового клинка в одиночку. Прошлая наша стычка заставила меня относиться к нему с опасливым уважением.
Если начистоту, сейчас я не столько хотел остановить ацтеков, сколько разобраться в происходящем прежде, чем меня сморит сон. Разговор с кузиной ожидался не из простых…
«Форд-Т» мы оставили в одном из соседних дворов, договорившись о присмотре за самоходным экипажем с ночным сторожем. Я взял валявшийся под ногами реглан, встряхнул и его и надел.
– Помогай, Лев! – попросил сыщик, вскрыв полученный от Рамона ящик.
Мы в четыре руки вкрутили запалы в разрывные гранаты, распределили их и зажигательные заряды по подсумкам и начали проверять метатели Гаусса. Те оказались в полном порядке, и тогда Томас Смит установил поверх стволов длинные трубки электрических фонарей.
– Это еще что? – поразился я.
– Смотри! – сказал сыщик и резким движением вскинул карабин.
Фонарь вспыхнул сам собой, он осветил соседний забор, и в центре яркого пятна засияла прекрасно различимая в темноте зеленая точка.
– Это прицельная марка, – подсказал Смит. – Ориентируйся на нее, только помни, что оружие не пристреляно. Фонари включаются автоматически, при необходимости их можно перевести в режим постоянной работы.
– Неплохо, – присвистнул я, разглядывая фонарь на собственном карабине.
Согласно маркировке, произведен он был берлинской фирмой «Веспи», а цветную маркировку точки прицеливания обеспечивал вплавленный в линзу зеленый кристалл.
С оружием под плащами мы покинули двор и отправились к найденным мною развалинам. К этому времени на улице окончательно стемнело, виднелись лишь редкие пятна освещенных окон да яркие точки сигаретных огоньков на соседнем перекрестке. Оттуда доносились громкие крики и смех.
Под прикрытием темноты мы добрались до каменных развалин и влезли в пустой оконный проем. Внутри сильно пахло мочой, фонарь высветил заваленный мусором пол. Томас Смит сразу забрал у меня лампу Вуда и решительно направился вглубь помещения, где остановился у взломанного деревянного люка.
При виде спуска в катакомбы мне стало откровенно не по себе. Казалось бы, подсознательный страх перед подвалами давно отпустил, но неожиданно я осознал, что просто до скрежета зубовного боюсь ступить на узенькую лестницу, уходящую во тьму.
– Лев? – обернулся ко мне сыщик.
– Иду, – через силу улыбнулся я, но с места не тронулся.
«Это не подвал, – мысленно сказал я самому себе и повторил: – Это совсем не тот подвал».
Панический ужас немного отступил, и, пересилив боязнь, я двинулся вслед за Смитом. Лестница привела нас в пустое помещение с грязными каменными стенами. В дальнем углу валялся обглоданный костяк крысы, там же чернел провал канализационной трубы. Ее выложенный кирпичом свод оказался низким, пришлось согнуться в три погибели, чтобы не задеть макушкой осклизлую поверхность.
Невысокому Томасу было проще пробираться по трубе, поэтому он шагал первым и освещал нам путь. Впрочем, от мерзкого запаха нечистот и вони разложения сыщик страдал ничуть не меньше моего. На наше счастье, очень скоро кровавые отметины ушли в не столь зловонный боковой проход. Мы пробирались по нему, пока не обнаружили полуобвалившуюся лестницу, спускающуюся на уровень ниже.
