Предатель в красном - Эш Хейсс
«Недавно я задумывался, что давненько не выбирался наружу, и какая же ирония судьбы, что сейчас это время пришло».
* * *
Суета белого города: никто не обратит внимания на ночнорожденного, дрожащими руками сжимающего черный конверт и спешащего на встречу с тем, от кого убегал, теша себя мыслью о свободе.
Рано или поздно этот день все равно бы настал. Но я до последнего верил, что он не настанет никогда.
Пересекая границу города, я чувствовал подступающую горечь тоски от того, что отдаляюсь от места, которое признал своим новым домом. Которое полюбил всей своей сознательной частью древней души.
А впереди ожидала лишь…
Извилистая дорога в забытое прошлое, похороненное мною тридцать семь лет назад.
Дорога в мой настоящий дом.
№ 31. «Кайл»
Территория: Город людей
Оливер
Факт: Ночнорожденные, как и барьеры, живут до тысячи лет. Однако обращенные ночнорожденные в основном живут до шестисот по ряду причин.
Прежде чем направиться в пристанище древних, мне нужно было встретиться в мире людей с одним важным типом. Последний раз мне довелось побывать в этих землях несколько лет назад.
Мой старый знакомый, как и прежде, был смотрителем за кровососами в мире людей: ночнорожденные беглецы, решившие переступить черту миров и оставшиеся жить в людском мире, упиваясь кровью, находились под контролем ночнорожденных смотрителей. И мой друг был одним из таких смотрителей – эфилеанский страж порядка среди людей.
Пребывание в городе таких, как он, было одобрено Высшим советом с целью контроля эфилеанских ночнорожденных беженцев. Не будь их, обращенные бы уже наделали дел: кровавые набеги толп ночнорожденных на людей могли бы обернуться катастрофой для человечества.
Поэтому, по соглашению эфилеанской и людской власти, были созданы группировки эфилеанских смотрителей, которым одобрили пожизненное проживание в краях людей.
* * *
Улицы города, как прежде, были наполнены свежей едой, яркими огнями, светофорами, первыми изобретенными автомобилями и людьми. Так много людей и так много запахов крови… Ароматы, перемешиваясь между собой, опьяняли.
Эфилеанских беглецов можно было понять – запах живого человека никогда не сравнится с разливкой, которую продавали в кафе Кампуса. Пить слитую кровь с уже мертвого, вместо естественного приема из живой плоти, то же самое, что практиковать онанизм, вместо того чтобы заниматься любовью с настоящей женщиной. Разница в ощущениях аналогична.
Городских ночнорожденных можно было похвалить за маскировку. Они полностью копировали поведение людей, местную речи, стиль в одежде. Мой друг хорошо дрессировал эфилеанских беженцев на людской земле.
Стараясь не задерживаться, чтобы не привлекать внимания снующих в тени обращенных, я прибавил шаг и приблизился к библиотеке, где «работал» мой старый друг. К сожалению, у него оставался все такой же хороший аппетит, и он так и не научился работать в человеческих коллективах и не иссушать их.
Кажется, это была его мечта?
Главная улица города пестрила огнями и затмевала невзрачную старую библиотеку. Краснокирпичный фасад с трещинами и неизменной вывеской «Закрыто».
Поднявшись в читальный зал, не успел я появиться в поле зрения древнего, как раздался звук удара книги о стол, а после и его грубый басистый голос:
– Если ты сжалился и принес мне бутылочку разлива из Кампуса, я от нее не откажусь.
– Окружаешь себя людьми и просишь принести тебе разлив? Убогий ты извращенец.
Этот чистокровный – мой старый друг. Несомненно, я бы даже назвал его братом. Оливер.
Все те же коротко стриженные черные волосы, квадратная челюсть, густые брови, уличный стиль людей: кроссовки, широкие брюки и футболка. Оливер все так же оставлял небольшую щетину на лице, по его мнению, это придавало его и без того угрожающему виду больше мужественности. Мясистый здоровяк не изменился с нашей прошлой встречи, и я в какой-то степени был этому рад.
Мои шаги эхом раздавались по светлому помещению. На паркете длинного пустующего зала отражались всевозможные узоры от витражных окон. Оливер сидел за столом у стены, в самом центре, с каким-то комиксом – старая привычка читать фантастические истории с картинками, чтобы отвлечься от голода.
– Явился-таки! Как и прежде: тощий и недовольный, – с легкой ухмылкой заявил он.
– Джелийский у тебя все такой же ужасный, – подметил я, – грубый и неотесанный. Монсианским акцентом через слово разит. Вообще не практикуешь?
– Не придирайся, – выдал он и перешел на родной монсианский язык. – Выкладывай, зачем явился, информатор Кампуса? Кстати, ваше убежище разрослось до размеров целого города, но вы продолжаете называть его Кампусом. Странно. – Оливер приподнял густую бровь.
– Ничего странного.
– Что нового случилось с того момента, как я был в городе последний раз?
– Он стал огромным. Горожан уже селить негде. Сейджо все еще доносчик между мирами, отвечает за перепись населения. А еще… – Я вдруг загорелся ярким желанием рассказать ему об Элен, но запнулся.
– Да ну, Монс тебя! – воодушевленно воскликнул Оливер, догадавшись. – Девицу завел?
– Ну… не знаю, как это сказать.
– В смысле?
– В смысле она живая.
Оливер пробыл в недоумении какое-то время, но, к моему великому счастью, не стал расспрашивать, беспечно выдав:
– Ну да ладно, я отошел от эфилеанских дел. Зачем пришел?
– Я бы не стал тащиться в такую даль, чтобы просто повидаться.
Он уселся поудобнее и сложил огромные руки на могучей груди.
– Тогда я внимаю.
– Мои поиски Асентрита на Джелида-ден так и не дали результатов. Отец вроде как продолжает искать его на Кондактор-ден, совершенно наплевав на клановые дела. Так сообщают источники, но я не могу быть уверен. Как обстоят дела в наших родных землях? – аккуратно спросил я, опираясь руками о стол.
Выражение его лица изменилось, фиглярство сошло на нет.
– Продолжаешь играть с отцом наперегонки – кто быстрее отыщет «игрушку ярости»… Монс с тобой. Но почему ты вдруг заговорил о родных землях? – спросил Оливер, явно что-то подозревая.
– Есть причины. Были ли у них с кем-нибудь конфликты?
– Причины, Кайл, – хладнокровно оборвал он. – Я жду.
Этот голос давал понять, что сейчас я вел диалог не с неуравновешенным любителем комиксов и смотрителем мира людей, а с представителем чистокровного клана Нордан, старшим сыном и одним из лучших охотничьих ночнорожденных западных земель Монс-ден. С наследником Оливером Но́рдан – Эн. Штат VII.
– Я получил конверт.
В помещении воцарилась мертвая тишина. Мои слова означали только одно – назад дороги больше нет. Когда я переступил порог Кампуса, то безмолвно попрощался со всеми, кто там остался.
Выражение лица Оливера стало точно таким, как у глав древних кланов, когда те получали печальные известия после походов своих обращенных. И я интуитивно догадался, о чем он собирался
