Гай Орловский - Юджин — повелитель времени. Книга 5. Любовные чары

—Если что, — сказал я, — то я не против. Даже за. Надеюсь, при свидетелях Мариэтта меня бить не будет.

—Но если вздумает застрелить, — уточнил он, — то я ничего не увижу. Я бываю такой рассеянный...

Мариэтта вышла первой, мы с Синенко размести­лись на правой стороне, я впереди, он на заднем сиде­нье, она резко ткнула пальцем в экран навигатора.

Марат Хисамович если и удивился нашему визиту, но заметного беспокойства не выказал, ему бы дипло­матом быть, а не директором научно-исследовательско­го центра биотехнологий.

—   Ничего-ничего, — успокоил в ответ на извинения Мариэтты. — Мне всегда приятен интерес к нашей ра­боте... не говоря уже о том, что общаться с красивой женщиной — всегда счастье. Вы правы, сейчас весь мир помешан на молодости и на ее продлении... Садитесь, пожалуйста. Я очень занят, но полиция... гм... настоль­ко необычные здесь гости, что охотно удовлетворю ваше любопытство.

—   Ученые тоже помешаны? — спросила она.

Он понимающе улыбнулся.

—Ученые тоже люди. Хотя и лучшие из человече­ского племени.

—Ну да, — сказала она. — По прогнозам Курцвейла, до бессмертия осталось не больше двадцати лет! Здорово?

—Весь мир ждет, — сказал он, — да, весь мир уже затаил дыхание... И готов пойти на все, чтобы растянуть оставшиеся годы еще на эти двадцать лет.

Она кивнула.

— Когда говорят «на все», подразумевают диеты, приемы лекарств, физические нагрузки, здоровый сон... но мы, полиция, знаем, что термин «на все» означает гораздо больше.

— Шире, — сказал он с пониманием.

— Намного шире, — согласилась она. — Но есть красная черта, через которую переступать нельзя.

— Ради вечной жизни, — ответил он смиренно, — даже самые сознательные люди могут пойти на самые страшные преступления.

— Рада, — сказала она, — что вы это понимаете. — Я уже сталкивалась с преступлениями на этой новой для криминалистики почве.

Он широко улыбнулся.

— Понимаю, куда вы клоните. Но у нас нет почвы для преступлений. Мы всего лишь ученые. Преступле­ния... это в каком-то другом мире, опасном и непонят­ном.

— Ученые тоже жить хотят, — заметила она. — Вечно.

Он все поглядывал на меня, я слишком таинственен, молчу в тряпочку, я сказал скромно:

—   Ученые хотят больше всех остальных. Среди остальных куча религиозных фанатиков, одни ждут по­сле смерти рая, другие — гурий, третьи — воссоедине­ния с Рерихом, а кому-то и эта жизнь обрыдла, мечтают просто сдохнуть. В основном это молодежь, которая все на свете и в жизни повидала, все знает и ничего нового не ждет.

Он вежливо поклонился мне.

—   Это звучит цинично, однако... если честно... уж простите, мы и так бессмертие получим раньше, чем даже президенты или миллиардеры. Потому нам не

нужно ловчить, чтобы кого-то опередить, перехва­тить...

—   Ничего циничного, — заверил я. — Ученые и должны получить бессмертие первыми. Как бы дорого оно ни обошлось. Но моя коллега имеет в виду, что уче­ные не могут существовать в пустоте, на каждого уче­ного по сотне тех, кто заносит им хвосты на поворотах.

Он улыбнулся.

—   Автоматизация заменила почти всех, но, конеч­но, ряд работ пока еще, как вы понимаете, не авто­матизировать. Не потому, что наукоемкие, просто сегодня нужно одно, завтра другое... Какая уж тут автоматизация.

Мариэтта, хватая все на лету, сказала быстро:

—   Нам нужен список всех, кто работает в вашем центре и кто имеет доступ к препаратам в вашей ла­боратории.

Он развел руками.

—В центре работают тысячи человек, но доступ к препаратам у десятка, не больше. Я имею в виду близких сотрудников, включая меня и доктора Уварова, моего помощника.

—Это сужает поиск, — согласился я. — Десять чело­век, как я полагаю, все-таки меньше, чем тысяча... хотя я и не силен в математике.

Он улыбнулся.

—Я биолог, потому не силен тоже. Мой помощник вам даст полный список... Хотя при чем тут помощник? Это я по старинке. Через три секунды у вас на руках будет распечатка с именами и фамилиями всех допу­щенных. Боюсь, будете разочарованы.

—Почему? — спросила она. — Все, что связано с достижением бессмертия, окружено ореолом жгучей тайны.

Он улыбнулся.

—Я понял, понял... Но здесь вас чутье подвело. Наша фирма вовсе не стремится найти, как говорят в народе, эликсир бессмертия. Мы прекрасно понимаем, что нам это не по силам, даже если у нас все гении. Нуж­ны сотни миллиардов долларов, мощные лаборатории с уникальным оборудованием и тысячи величайших умов в области медицины и биологии.

—А у вас?

Он ответил просто:

—Вы правы, у нас этого нет. Она спросила настойчиво:

—Так что вы производите?

—Нишевый продукт, — ответил он. — Хотя это очень широкая, я бы сказал, ниша.

—Простите?

—Всего лишь промежуточную ступеньку, — пояс­нил он. — Мы даже не пытаемся достичь бессмертия, его получат более крупные игроки. А мы всего лишь даем людям возможность прожить еще десяток-другой лет дольше отведенного срока, чтобы дотянуть до того момента, когда будет открыто... точнее, создано бес­смертие.

Мариэтта, судя по ее виду, малость скисла. Марат Хисамович выглядит абсолютно правым, ее скрытые анализаторы сообщают, что он не врет, не волнуется, не пытается что-то скрыть, поведение абсолютно есте­ственное...

Я слушал, одновременно шарил по Инету и соби­рал все-все, что могло относиться к делу, хотя бы ка­ким-то боком. Мозг пока что, чувствую, не скоро оцифруют и снабдят чем-то подобным ИИ, обработ­ка данных идет в таком диком режиме, что даже не представляю, сколько суперкомпьютеров нужно соединить... хотя нет, даже они не конкуренты, мой мозг, каким бы ни был ленивым, однако работает в тысячи раз быстрее и точнее. Синенко спросил:

— А сколько стоит доза?

Марат Хисамович улыбнулся, переспросил, игриво приподняв бровь:

— Доза?

— Порция, — поправил себя Синенко.

— Всего-навсего, — ответил Марат Хисамович с ве­ликолепнейшей небрежностью, — пятьдесят тысяч дол­ларов.

Синенко присвистнул:

— Чё-чё?.. Одна таблетка? Или пилюлька?.. Да я луч­ше «Мерседес» куплю!

Марат Хисамович широко улыбнулся.

— Вы нормальный человек, — сказал он легко. — Вы не представляете, сколько миллиардеров, не говоря уже о рядовых миллионерах, предпочитают купить еще один дорогой автомобиль к своим двадцати уже собранным в личном стойле! Или приобрести яхту покруче, вместо того чтобы прожить на десять лет дольше.

— Ну, — буркнул Синенко, — я ж пока не миллиар­дер... почему-то, сам не пойму.

— Богатые и бедные, — пояснил Синенко, — одина­ково не делают попытки продлить себе жизнь!.. Дико? Лишь немногие понимают и готовы отдать последнее...