Изгнанник Ардена - Софи Анри (российский автор)
Тристан изумленно выгнул брови, но уже в следующий миг опасно прищурился. Он приблизился, стирая между ними всякое расстояние. В его глазах полыхало такое пламя, что внутри Адалины что-то дрогнуло и она все-таки отступила.
– Ты всерьез решила, что я разозлился из-за какой-то глупой ревности?
– А что это было? Объясни мне, Тристан, или Амир, или Аурелион, я уже запуталась, как мне тебя называть, – взорвалась Адалина. – Ты весь вечер избегаешь меня будто прокаженную, а я просто выполняла свою часть задания и помогала тебе пробраться в покои этого клятого изготовителя ядов. Хотя нет, – она горько усмехнулась, – в твоих глазах я не прокаженная. Я шлюха.
Челюсти Тристана напряглись, и он сжал руки в кулаки, отчего на повязке проступили новые пятна крови, но теперь с внутренней стороны. Очевидно, он не только сбил костяшки, но и порезался об один из осколков.
– Ты не шлюха, Адалина, и не прокаженная. Ты дура! – грубо выплюнул он. – Хочешь знать, почему я избегал тебя? Оглянись и посмотри, что я сотворил с комнатой. Я не хотел срываться на тебе.
Он вновь двинулся на нее. От него исходили волны гнева, и Адалина снова попятилась, пока не уперлась спиной в каменную стену. Тристан обхватил ее горло здоровой рукой, не грубо, а бережно и нежно, от чего все ее тело покрылось мурашками.
– Когда я увидел, что этот ублюдок швырнул тебя на кровать, то хотел выйти из укрытия и раскроить ему череп – ни о чем другом думать не мог. От жесткой расправы меня разделяли считаные мгновения. Я уже собирался наплевать на зов разума и убить его, но он наконец-то уснул.
Свою гневную тираду он сопровождал нежными поглаживаниями по ее коже. Он смотрел на нее обезумевшим взглядом, прижимал к стене своим крепким телом, и Адалине становилось все труднее дышать.
– И нет, я разозлился не из ревности, – продолжил он тише, но еще более пылко. – Я боялся, Адалина. Боялся за тебя. Меня волновало только, что ты могла пострадать. И я ненавижу себя за то, что подверг тебя опасности. Вот какова причина моей злости.
Его дыхание срывалось и опаляло ее лицо. Тристан нервно облизнул губы, и Адалина уже хотела прильнуть к нему, как вдруг он отступил.
– Тебе лучше уйти.
Он убрал руку с ее шеи и, резко развернувшись, прошел через арку в спальню. Широкий проем был занавешен кисеей из разноцветных деревянных бусин, которые тихо застучали друг об друга.
Какое-то время Адалина стояла в полном смятении от признания Тристана, а потом на ватных ногах направилась через усеянный осколками пол к выходу. У двери она остановилась и коснулась шеи. Кожа на ней до сих пор хранила тепло крепкой ладони, а в голове вместо обидного приказа звучал его голос, полный злобы и отчаянья.
«Я боялся, Адалина. Боялся за тебя».
Адалина повернулась, стремительно пересекла комнату, лишь чудом не напоровшись на осколки, и остановилась возле Тристана, стоявшего к ней спиной.
– Я же сказал, уходи, – устало произнес он.
– Завтра. – Адалина изумилась тому, как сипло прозвучал ее голос. Она прочистила горло и сказала уже более уверенно: – Завтра можешь прогонять меня, сколь душе угодно. Но сегодня я никуда не уйду.
Время будто замерло. Адалине казалось, что прошла целая вечность, прежде чем Тристан обреченно покачал головой.
– Какая же ты настырная заноза.
Он обернулся, прижал ее к себе до боли в ребрах и обрушил на губы жадный поцелуй, словно обещая, что не выпустит ее из объятий до самого рассвета. Его губы на вкус были слаще спелой вишни. Такие властные и требовательные, горячие и нежные. Он целовал ее так, как будто без нее задыхался вовсе. Его ладони грубо скользили по ее спине, оставляя на коже обжигающие следы, но это не причиняло боли, лишь сильнее разжигало желание.
Адалина хотела больше, сильнее, жарче. Словно прочитав ее мысли, Тристан подхватил ее на руки и властно сжал бедро, призывая обхватить его торс ногами, и она легко подчинилась. Не разрывая поцелуя, Адалина вцепилась в его плечи, зарываясь пальцами в волосы, и обвила его талию ногами, от чего халат распахнулся, а сорочка задралась, оголяя покрывшуюся мурашками кожу.
Пока они шли к кровати, Тристан задел высокую круглую подставку, чуть не сбив с нее подсвечник с плафонами из красного стекла, напоминающими тюльпаны, потом споткнулся о край паласа и опрокинул низкий пуфик для ног, но не отпустил Адалину. В его объятиях она чувствовала себя в большей безопасности, чем в самой высокой башне. Она с жадностью отвечала на его поцелуи, с упоением касалась разгоряченной кожи, гладила и царапала, обнимала так крепко, будто отныне он принадлежал только ей одной и никому больше. Когда ее пальцы наткнулись на цепочку со злосчастным медальоном, Адалина, поддавшись необъяснимому порыву, резко дернула за застежку и отбросила в сторону. Сердце возликовало от того, что Тристан даже не заметил.
Добравшись наконец до кровати, Тристан не швырнул ее, как это сделал Фарад несколькими часами ранее. Он осторожно уложил ее на мягкие одеяла, а потом скинул с себя халат и навис сверху.
– Ты уверена, что хочешь этого? – спросил он охрипшим до неузнаваемости голосом.
Адалина скользнула кончиками пальцев по его острым скулам, очертила мягкие губы и вновь зарылась в шелковистые волосы.
– А разве не ясно?
Тристан нахмурился.
– Ты сегодня перенесла сложное испытание…
Он поджал губы и прикрыл глаза, как будто боролся сам с собой. Адалина приподнялась на локтях и поцеловала его в подбородок. Ее трясло от одного только воспоминания о прикосновениях Фарада, но Тристан…
О его прикосновениях она мечтала слишком долго.
– Я хочу этого с тобой. – Последнее слово она выделила особой интонацией. – И когда танцевала в доме Фарада, для меня не существовало ни его, ни кого-то другого. Я танцевала для тебя.
Тристан рвано выдохнул и нашел ее губы своими, мягко проникая языком в рот и наполняя своей сладостью и жаром. Адалина прижалась к нему грудью, наслаждаясь жаром крепкого тела, и вдохнула самый пьянящий аромат. Она желала высечь у себя на сердце каждый миг их близости. Прикосновения Тристана были требовательными, но дарили поистине невероятное удовольствие. Он то ласкал ее губы, как легкий морской бриз, то наказывал подобно урагану.
Когда воздух в легких закончился и она подумала, что вот-вот лишится чувств от головокружительных поцелуев, Тристан отстранился и потянул ее за руку, призывая сесть. Адалина без колебаний повиновалась. Глядя ей прямо в глаза, Тристан неторопливо снял
