Александр Бушков - Чужие паруса
Сварог сорвал пояс, отпуская ядра оседать на дно, где лежать им и лежать, толкнулся ногами и, вытянув руки, как поплавок рванул вверх. В голове стучала недовольная резкими перепадами давления кровь и кувалдами молотили… нет, не мысли, а заклинания: «хоть бы увидели раньше меня», «хоть бы успели заскочить на стены…».
Он вырвался на поверхность и тут же закричал. Вернее, подумал, что закричал. Крик не вышел – из горла хлынула вода, сопровождаемая судорогами кашля. Страшно хотелось выблевать эту соленую дрянь, но он сдержал позывы, лишь кашлял и отплевывался. А потом понял, что крик не нужен. По стенам бегали люди, махали руками. Оттуда доносило возгласы и можно было разобрать слово «акулы».
Сварога несколько отпустило. Значит, успеют приготовиться. Он оглянулся. Слаженный строй черных треугольных плавников резал воду в четверти кабелота от него. Бляха-муха!
И Сварог наддал. Он плыл, заставляя себя не сбиваться на частые, нервные, бестолковые, дерганые движения. Нет никакого проку чаще молотить руками по воде и сучить ногами. Только плавно, грамотно, по-умному – как учили. Сосредоточиться на технике. Не поднимать голову, это увеличивает сопротивление воды, держать голову в воде. Четыре гребка, поворот головы, вдох и растянутые на следующие четыре гребка короткие выдохи. Загребать резче, держать задницу на поверхности, работать ногами, а не тащить их за собой… Не оборачиваться. Поймешь и так, когда доплывешь. Не доплывешь – тем более поймешь и не оборачиваясь.
Вот сейчас бы сбросить сапоги и одежду, но – дольше будешь стягивать. Надо как-то так дотянуть…
Он плыл, еле удерживаясь от соблазна посмотреть назад. Всаживал руки в воду, перебирал ногами, снова всаживал, – пока сжатая горстью ладонь не ударила по камню.
Выскочил, махом преодолел две короткие ступени и забрался по стене. Вернее, взлетел по стене на ее вершину, не глядя отыскивая упоры для ног и зацепы для рук. И только тогда обернулся. Ближайшие акульи плавники и изгибающиеся силуэты под ними находились всего в десяти каймах от стены. Водяная смерть! Разок стоило притормозить – и сейчас рвали бы на лоскутья над второй ступенью зиккурата…
Потом Сварог поднял голову и посмотрел по сторонам…
Взяли свое нервы и злость. Кисть сама отыскала и сжала шаур. Пальцы сами вдавили курок. Он бежал по стене и разбрасывал вокруг зазубренные звезды. Понимая, что толку от этой стрельбы не может быть никакого.
Акульи плавники были повсюду, куда ни посмотри. Даже внутри бассейна, огороженного стенами. Акулы одна за другой проникали через разрушенную часть стены, и их черные силуэты скользили на фоне серых плит площадки, поросших зеленью водорослей. Столько акул просто не могло оказаться в одном месте. Казалось, все акулы океана бросились по чьему-то призыву на обещание кровавого пиршества. И они прибывали и прибывали…
Сварог несся по стене в направлении броненосца. Он увидел, как внутри площадки, повернувшись белым брюхом вверх, акула трясет из стороны в сторону человека, а воду вокруг замутняют красные выплески. Увидел, как другие рыбы набросились на удачливого сородича и рвут добычу из пасти.
– С дороги! – Сварог заставлял оборачиваться и сторониться.
Он увидел, как Чуба-Ху, обернувшись волком, мчится по краю стены, мощно отталкивается, вытягивается в полете и в полете же возвращает себе женский облик. Она обрушивается в воду внутри периметра. И только тогда Сварог замечает пацана лет шести, прижавшегося к стене, трясущегося – над водой торчит одна голова, даже издали видны огромные, распахнутые страхом глаза. Чуба-Ху выдергивает его за шкирку, забрасывает – какая силища в ее руках! – наверх, на стену. Но сама не успевает. Три акулы, две здоровенные и одна плюгавенькая, налетают с трех сторон. И их встречает не человек, а зверина – то ли волк, то ли собака. Став волком, Чуба оказалась под водой и под водой впилась клыками в акулий нос. Укушенная рыбина шарахнулась прочь – и вслед за нею, как от чумы, две остальные. Все три развернулись и попытались вернуться, когда Чуба вернула себе женское обличье, но женщина уже успела взобраться на каменное ограждение.
Сварог добежал до башни, имевшей овальные выходы на две стены. Океан вокруг вершины зиккурата чернел акульими спинами. Сварог увидел, как Олес со стены бросает канат, конец падает на шлюпку, где его ловит Тольго. В шлюпке еще пятеро, среди них Рошаль. Обломки весел, разгрызенных акульими зубами, плавают рядом. На помощь Олесу приходят двое матросов, они тянут за канат. Вроде бы до спасительной стены недалеко, но – в борта бьются акульи туши, раскачивают шлюпку, борта трещат.
Сварог присоединился к Олесу, встал за канат. И увидел, как Пэвер возле другой башни перезаряжает карабин, стреляет, перезаряжает и стреляет. Пули впиваются в копошение черных спин под треугольниками плавников. Но пули не в силах были отогнать акул от плота. Ткань, натянутая между баллонами, трещала под напором острых зубов. В воду сыпались ящики, узлы, мешки – их тут же раздирали голодные пасти. Один из двух людей на плоту – Сварог узнал рулевого Дикса – схватил тяжелый ящик, поднял над головой и метнул в высунувшуюся из воды акулью морду. Потом бросил бочонок. Ткань под Диксом разошлась, и он очутился в воде. Мелькнуло перекошенное криком лицо, его закрыл от Сварога треугольный плавник, и Дикс исчез. Второй человек на плоту лег на баллон, обхватил его руками, надеясь на последнее чудо. Но чуда не произошло – над баллоном нависла акулья голова, разомкнулась пасть, набитая треугольными зубами, и хищник за ногу стянул человека в океан.
С броненосца ударила пушка. Ядро взметнуло столб брызг вместе с рыбьими ошметками, но в бегство акулье полчище это не обратило. Да и что, скажите, отгонит эту адскую орду?!
Шлюпка стукнула о стену. Сварог протянул руку, выдернул из нее Рошаля. Олес вытаскивал с кормы лодки смертельно бледного Кулка.
И нигде Сварог не видел Клади. Может быть, она на дальней стене – там много людей и много женщин.
Еще один выстрел неизвестного артиллериста обрушил ядро на акульи туши. И кто знает, может быть, отчаянная маленькая война единственной пушки приведет к победе… Вдруг не мозгами, которых у них нет, а зачатками инстинкта самосохранения проклятые рыбы надумают убраться из-под обстрела восвояси. Черт возьми, и ведь, по сути дела, нечем помочь, разве что шауром. Но даже чтобы одну акулу до смерти нашпиговать серебром, потребуется час-другой. Эх, сейчас бы сюда запас глубинных бомб… А это как понимать?!
«Серебряный удар» явственно покачнулся. И… И словно бы приподнялся над водой. Сварог глазам своим не поверил. И только сейчас обратил внимание на то, что акул, от чьих туш море вблизи зиккурата прямо-таки шевелилось, около броненосца собралось заметно больше. Быть того не может…
