Кровь Первых - Ольга Аст
Перед глазами снова всплыло ночное видение, вызывающее волны жара и стыда.
От улыбки в уголках серых глаз собрались морщинки. А тонкие длинные пальцы нежно перебирали бусинки в моих волосах, считая, сколько их сегодня. Он потянулся и выудил из шкатулки еще одну. На солнце она отливала всеми оттенками листвы.
– Я попросил доставить этот камень из Велероса. Самый знаменитый ювелир в Дартелии выточил из него бусину. Мне кажется, что она тебе подходит.
От легкого поцелуя в макушку по спине пробежали мурашки. Он поддел мой локон и вплел драгоценный камень в волосы. На удивление, бусина не была тяжелой, наоборот, с ней пришли легкость и счастье и маленькими искорками разбежались по телу.
Я неосознанно провела рукой по голове в поисках драгоценной бусины и закусила губу от горечи и досады, запрещая думать о сне с Алом. Верховная жрица не должна допускать таких низменных мыслей, очерняя себя и богов.
– …нет собственной воли… нет желаний…
После всех приготовлений под закатные лучи солнца я прошествовала к Древу, ощущая, как за моей спиной идет Лао. Он всегда сопровождал меня, не позволяя это делать другим. Мой любимый брат, мой защитник и единственный друг.
Священная поляна, как всегда, была залита лунным светом. Я оставила обувь на границе «двух миров» и с блаженством ступила на чуть влажную траву. Мне нравилось чувствовать ее босыми ступнями, как будто в этот момент мы с матерью-Землей сливались в одну большую новую жизнь.
Корни Древа переплетались в воздухе и уходили в почву. В детстве мне нравилось прятаться в них и воображать себя героиней из сказок – то были самые прекрасные моменты, не обремененные великим предназначением.
Я аккуратно села на толстый корень и погладила шершавую кору на стволе. Через какое-то время по Древу побежала знакомая паутинка, словно множество паучков пряли целый день, чтобы сейчас показать ее во всей красе при свете луны. Медленно тонкие ниточки складывались в символы, которые манили и напоминали биение сердца. Они стекали по стволу золотым водопадом, и я едва успевала улавливать суть. Вскоре символы погасли, оставляя после себя слабое мерцание.
Значит, вот он – конец цикла. Несмотря на теплую погоду, дрожь пробежала по телу. Души Этана и Бардоулфа больше не переродятся, а короля Велероса нужно привести к Древу. Великому богу необходимо вернуться к братьям, а Эмилий умрет, сгорев в высвободившейся мощи бога, когда будет передавать ее в новый сосуд. И настанет время для Последнего. Первые роды́ будут служить дальше, а Вегарды рождаться, вновь и вновь повинуясь зову крови. Ал останется несбыточным сном.
Я сжала кулаки так, что ногти до боли впились в ладони. Вопросы вихрем кружились в голове. Боги и правда хотели такого конца? Таков был великий замысел? Защитит ли одно Древо всю землю? Должен ли умирать Эмилий? Так ли необходима смерть Бардоулфа и Этана?
Яростное желание ослушаться накатило разрушающей волной, но я не имела права вмешиваться. Пока в нас кипела звериная кровь, никто из Первых родов не смел перечить Небесам. Накопившиеся слезы отчаяния и боли хлынули из глаз. Они никогда не смогут обрести счастье. Смерть, еще смерть и снова смерть – это было невыносимо. Для чего? Людям неведом замысел Древних богов – вот единственный ответ.
Я устроилась на земле, забившись под корень, и расплакалась от бессилия. Наш мир станет прежним, только если пройти через цикл из смертей.
Ненавижу.
Боги тоже могли ошибаться.
Перед глазами плыло от слез, а кровь стучала в ушах. В носу стоял странный запах, так не похожий на обычный аромат травы. Голова кружилась, и мне пришлось перевернуться на бок.
Я дотронулась рукой до земли и подскочила, почувствовав под ладонью что-то склизкое. Узловатые корни надо мной иссохли и рассыпались от моих движений. Священная поляна изменилась. Древо жизни увяло, как сорванный цветок, который бросили погибать в дорожной пыли. По когда-то раскидистым и могучим ветвям капала черная жижа. Почва под ногами покрылась трещинами, а трава превратилась в дурно пахнущую безобразную кашу. Природа умерла, не оставив после себя надежды на жизнь.
– Дитя.
Женский голос прогремел в воздухе, оглушая и заставляя пригнуть голову в страхе.
– Великие боги? – мой голос звучал жалко и неуверенно.
– Я та, кто породил их. Я – песчинка на спине кита.
Полная гнили поляна растворилась, и вместо нее передо мной раскинулся бескрайний океан чистейшей воды. Равномерные круги расходились по его поверхности, а из самого большого вынырнул огромный серый кит, обдав меня холодными брызгами. С его спины сыпался золотой песок. Кит, перевернувшись в воздухе, упал обратно в океан, скрываясь в толщах воды.
– Я – сияющая звезда в ночи, указывающая путникам дорогу.
Океан исчез, превращаясь в множество троп, проходящих через сонные ущелья заснеженных гор, цветущие луга и дремучие леса, видавшие только следы зверей. Люди друг за другом шли по непротоптанным дорогам, останавливались, смотрели вверх и вновь продолжали свой путь. Я тоже, не удержавшись, подняла голову и увидела безоблачное ночное небо, на котором ослепительно мерцала большая звезда.
– Я – сила. Я – жизнь. Я – смерть. Я – колодец мироздания. Я – сам мир. Я вездесуща. Меня нельзя увидеть, но я в каждой травинке, в первом крике младенца и последнем дыхании старика.
Весенняя трава на поле сменилась комнатой с колыбелью. Из нее доносился жалобный плач младенца. Из щелей в полу пробились лозы и оплели кроватку, плавно раскачивая ее. Через мгновение на этом месте уже сидел пожилой мужчина в окружении членов семьи. С последним вздохом старика они распались на стайку светлячков, рассеивающих тьму. Все текло и менялось – то был цикл жизни.
– Я – ВЕЛИКАЯ ПРАМАТЕРЬ ВСЕГО СУЩЕГО.
Сердце замерло, пропустив удар.
– Вы все мои дети. Жизнь едина. Боги обессилели и позабыли главные истины. Они забыли, насколько ценна жизнь. Землю обагрила кровь Первых родов и Вегардов, которых не должно было существовать в этом мире. Они ошибки. Ошибки моих детей. Земля – для людей, Небеса – для богов.
Тело меня не слушалось, губы дрожали, но я знала, что если промолчу сейчас, то ничего не изменится. Жалкая Эйна, следующая предназначению, словно кролик в пасть лисы, замерла, забилась под корень и осталась плакать. Но Эйна, которой когда-нибудь улыбнется Ал, должна бороться, чтобы все сны стали
