Знак Единорога. Рука Оберона - Роджер Желязны
Он слабо улыбнулся и кивнул:
– Ну хоть какая-то компенсация за мои переживания.
– У меня своих достаточно, – заметил я, – так что не усугубляй. Я был тебе нужен? Давай о деле.
– Тебя что-то тревожит, – сказал Бранд. – Может, нам сперва стоит обсудить именно это?
– Хорошо, – кивнул я. – Давай.
Я повернулся и посмотрел на картину на стене у двери. Масло, довольно мрачное изображение колодца в Мирате[42], двое мужчин разговаривают, держа лошадей под уздцы.
– У тебя узнаваемая манера, – сказал я.
– Во всем, – откликнулся Бранд.
– Это была моя фраза, – усмехнулся я, достал Козырь Мартина и передал ему.
Лицо его осталось совершенно бесстрастным. Он внимательно посмотрел на карту, искоса глянул на меня и кивнул.
– Дело рук моих, отрицать не стану.
– Делом рук твоих не только сама карта была, так ведь?
Бранд облизнул верхнюю губу кончиком языка.
– Где ты нашел ее?
– Там, где ты ее оставил, в сердце всех вещей – в настоящем Амбере.
– Так… – проговорил он, встал с кресла и вернулся к окну с картой, словно для того, чтобы рассмотреть ее. – Так, – повторил он, – значит, ты знаешь куда больше, чем я полагал. Откуда ты узнал о Про-Образе?
Я покачал головой:
– Сперва ты ответь: это ты ударил Мартина?
Бранд отвернулся от окна, мгновение смотрел на меня, потом резко кивнул. Взглядом будто что-то нащупывая на моем лице.
– Почему? – спросил я.
– Кто-то же должен был, чтобы открыть путь тем силам, которые были нам так нужны. Мы тянули жребий.
– И ты выиграл?
– Выиграл, проиграл… – Он пожал плечами. – Какое все это теперь имеет значение? Вышло совсем не так, как мы планировали. Да и я теперь совсем другой человек.
– Ты убил его?
– В смысле?
– Мартин, сына Рэндома. Он умер от той раны, что ты ему нанес?
Бранд развел руками.
– Вот уж не знаю. Если и не умер, то всяко не потому, что я не пытался. Дальше можешь не искать. Виновник найден. А теперь что ты намерен сделать?
Я покачал головой.
– Я? Ничего. Насколько мне известно, парень может быть все еще жив.
– Тогда давай перейдем к вопросам более важным. Как давно ты знаешь о существовании истинного Образа?
– Достаточно давно, – ответил я. – Его происхождение, его действие, влияние на него крови Амбера, – достаточно давно. Я уделял Дворкину больше внимания, чем тебе казалось. Но не видел никакой пользы в том, чтобы портить саму ткань бытия, так что этот Бобик спал очень и очень долго. Вплоть до нашей недавней беседы я и помыслить не мог, что Черная Дорога, возможно, связана с подобной дуростью. Когда я отправился исследовать Образ, нашел козырь Мартина, ну а дальше и все прочее.
– Не знал, что ты знаком с Мартином.
– Вживую никогда не видел.
– Тогда как же ты понял, что именно он изображен на карте?
– Я там был не один.
– Кто же был с тобою?
Я улыбнулся:
– Нет, Бранд. Твой ход. Во время того нашего разговора ты сказал, что враги Амбера следуют из Двора Хаоса, что они сумели пробраться в наш мир благодаря Черной Дороге из-за того, что вы с Блейзом и Фионой сотворили, когда еще были заодно, намереваясь захватить трон. Теперь я знаю, что вы тогда сотворили. Но Бенедикт постоянно следит за Черной Дорогой, а я только что заглянул во Двор Хаоса. Никто там не собирает новое войско, никто не движется к нам по Черной Дороге. Я знаю, что в тех местах время течет иначе, и времени подготовить новое нападение у них хватило бы с избытком. Я хочу знать, что сдерживает их сейчас. Почему они не атакуют? Чего они ждут, Бранд?
– Ты полагаешь меня куда более осведомленным, чем на самом деле.
– Не думаю. Ты у нас главный эксперт по этим вопросам. Ты имел дело с силами Хаоса. Этот Козырь – свидетельство того, что ты еще о многом умолчал. Так что не юли, Бранд, выкладывай.
– Двор Хаоса… – процедил он. – Да уж, пришлось тебе побегать. Дурак был Эрик, что не убил тебя сразу, – знал бы он, что тебе известно о таких вещах!..
– Эрик был дурак, – согласился я. – А ты нет. Рассказывай.
– Увы, я тоже дурак, – воскликнул Бранд, – к тому же сентиментальный. Помнишь наш последний с тобой спор, здесь, в Амбере, давным-давно?
– Отчасти.
– Я сидел тогда на краешке кровати. Ты стоял у моего письменного стола. Когда ты повернулся ко мне спиной и направился к двери, я решил убить тебя. И уже сунул руку под кровать, у меня был там припрятан арбалет – взведенный и заряженный. Я готов был выстрелить, но кое-что заметил – это и остановило меня.
Он помолчал.
– И что же это было? – спросил я.
– Посмотри там, возле двери.
Я посмотрел, не увидел ничего особенного и уже удивленно вскинул на него глаза, когда Бранд прибавил:
– На полу.
И тут я понял, о чем он. Кирпичный, оливковый и зеленый, с мелким геометрическим узором.
Он кивнул:
– Да, ты стоял на моем любимом коврике. И я не хотел пачкать его кровью. Позже мой гнев улегся. Так что и я – жертва эмоций и обстоятельств.
– Прелестная история… – пробормотал я.
– …А теперь ты хочешь, чтобы я перестал вилять. А я не виляю, просто пытаюсь пояснить. Все мы, принцы Амбера, до сих пор живы лишь благодаря взаимному согласию и редким случайным совпадениям. Я хочу предложить на время отставить это согласие и устранить возможность совпадений, чтобы решить пару весьма важных вопросов. Но сперва, дабы ответить на твой вопрос, хотя я точно не знаю, что именно сдерживает силы Хаоса, могу высказать одну неплохую догадку. Блейз собрал огромную армаду для штурма Амбера. Куда как больше тех сил, с которыми вы пытались это провести на пару. Он будет рассчитывать на тогдашний опыт, чтобы предусмотреть возможные сюрпризы. Возможно, предварительно также устроит попытки убить тебя и Бенедикта. Но весь этот штурм будет лишь отвлекающим маневром. Я бы скорее предположил, что Фиона вышла на связь с силами Хаоса – возможно, она вообще прямо сейчас у них во Дворе, – и уже подготовилась к настоящему штурму, который можно будет ожидать в любое время после диверсионной вылазки Блейза. А потому…
– Ты сказал, это неплохая догадка, – прервал я. – Однако мы даже не знаем наверняка, жив ли Блейз.
– Блейз жив, –
