Штурмуя Лапуту - Юрий Павлович Валин
— Великое дело, когда воля имеется, — признал умный плотник. — Мне бы тоже подучиться, хоть бы пару книг умных прочитать. А то случись что, тыкаешься как слепыш.
— И не говори, — маг тяжко вздохнул. — Я вот совсем опустился, отстал от последних достижений магической науки. Сдуру в Трибунал пристроился, думал, «жалование же идет, прокормлюсь, что там мне осталось-то». Теперь ноги птичьи, четырехпалые. А я ведь еще не совсем старый.
— В чем проблема? — проворчал Укс. — На учебники наскребешь, переаттестацию осилишь. Кому из нас дурить-то не приходилось? Обычное дело…
Менялись как обычно вахты, лавировала по течениям, взбиралась к верхним «линзам» неутомимая «Генриетта». Держали курс на Коринту. Увы, далеко в стороне от курса дрейфовал замечательный и прогрессивный Большой Гэс, куда так недурно было бы зайти для ремонта и отдыха, иные удобные гавани Бездны тоже дрейфовали в отдалении. Оставалось идти на Коринту — «линзу» весьма непростую, не особо славную верфями и кораблестроителями, знаменитую совершенно иными спорными достоинствами. Но ничего иного для ремонта поблизости не имелось, к тому же, на борту «Генриетты» имелся груз для богатой столицы Коринты, что практичные расчеты контрабандистов весьма учитывали.
Корабль остановился лишь раз — для набора воды на крошечной необитаемой «линзе». Лоуд в пять минут описала остров — кроме мелких лягушек в озерце, ничем примечательным «линза» похвастать не могла. Остальные пассажиры на берег не сходили: смотреть там было нечего, Укс помог поднимать лебедкой бочки, потом протянули шланг от помпы, промыли струей палубу, заодно в лазарете полы помыли — раненых Фунтик и прикомандированные монашки временно вывели и вынесли на чистую палубу.
Двинулась «Генриетта» дальше. Путь вверх всегда сложен, это и без точных штурманских расчетов прекрасно известно. Лично пилота изводило то, что он вообще ничего просчитать не мог. Общеизвестно, что женщин понять и предсказать весьма непросто, но раньше Укс с этим, в общем-то, справлялся. Но с Фунтиком было совсем иное дело.
…Вообще в тот поздний час Уксу думать ни о чем не хотелось, весь день экспериментировали с шмондовыми кольцами, голова была пуста. Ну нет никого в каюте, пусть так. Оно даже проще. Свечу не зажигал, сел на койку, стащил сапоги. Снаружи чуть гудели пропеллеры, негромко переговаривались на мостике рулевые, «Генриетта» следовала своим курсом. Укс вытянулся на одеяле, пошевелил ступнями. Угу, пассажиры в пути обязаны от скуки помирать, была же такая забытая традиция. А все бабы — дуры. Видимо, если и не все, то…
По палубе прошагали, довольно весомо, остановились у каюты, стукнули в дверь:
— Э, пилот?
Укс распахнул дверь.
Снаружи стоял старпом Гунтер. Была не его вахта, это еще раньше почему-то пилоту четко вспомнилось. На плече старпома висела Фунтик. Довольно безжизненно висела и ощутимо попахивала кальвадосом.
— Набухалась? — зачем-то спросил об очевидном Укс.
— А? — не совсем понял старпом. — Выпила она. Забираются, мерзавцы, в трюм, хоть как там груз загораживай. Вот — угостил кто-то добрый. А чего она ко мне дотащилась, я не знаю. Заберешь?
— Ну не выбрасывать же, — равнодушно сказал Укс. — Давай сюда.
Гюнтер переложил легкую пьянчужку на руки хозяину каюты. Фунтик была, как говорили в Старом мире, — «в дупель», почему именно так технически называли это пьяное состояние непонятно, но вот… из всех признаков вменяемости только ароматный перегар.
— Слушай, пилот, ты зла на меня не держи, — внезапно приглушенно сказал старпом. — Она бабенка демоновски привлекательная, когда захочет. Не спорю, было у нас, когда она на борт первый раз с магом пассажиркой попала. Она мне руку подлечила, у меня старая там травма, ну и… Собственно, почему нет-то. Но то в тот раз. Сейчас иное дело.
— Да чем «иное»? Я ей не брат, не отец, скандалить не собираюсь. Взрослая баба, она сама выбирает.
— Ну да, рассказывай. Я, между прочим, не для оправдания говорю. Еще чего не хватало, оправдываться, — грозно намекнул старпом. — Но для прояснения дела сказать обязан. Не знаю, чего она ко мне завалилась. Не заманивал. Тут и без приказа кэпа видно.… Э, я про такое объяснять не умею. Короче, если имеется мыслишка меня ножичком в печень угостить, то будет вовсе не по делу. Я к вашим сложным отношениям вообще боком.
— Ножичком? Даже мысли не имел, — почти искренне удивился Укс.
— Похоже, особо думать тебе и не надо, нож у тебя сам в руку прыгает. Команда видела, как ты со святыми братьями резался, что тут скромничать. В общем, вы разбирайтесь сами, я тут ни при чем, разве что тебе малость сочувствую, — старпом резко развернулся, но затоптался на месте и неуверенно добавил. — Профессора к делу притяни, она уж точно пьянчужку вразумить способна. Это вот… мелкое и симпатичное, возни стоит. Руки у нее дивные, вот истинно магические. Да и вообще…. Ну, а грешки… у кого из нас нет.
— Это верно, — признал Укс, занося бесчувственный груз в каюту.
Уложил, разул, сняв великоватые епископские полусапожки, смотал портянки-обмотки. Вот пьяная в жопу, а портянки не хуже носочков намотаны, даже с ровными отворотиками. Видел ли ты, Логос, такой странный нонсенс?
Логос помалкивал в недоумении, пьяньчужка безмятежно посапывала. Уксу внезапно стало смешно. Отошел, пошире открыл окно — выхлоп кальвадоса наполнял каюту довольно плотно.
Текла за бортом и над мачтами «Генриетты» бесконечная Бездна, а за ней имелись и иные миры, еще более бескрайние. Возможно ли всё это вообразить, осознать, в полной мере бесконечностью восхититься? Нет, невозможно. Поскольку мысли все время вот к этому «мелкому и симпатичному», жутко упившемуся, возвращаются.
Укс сел в ногах койки, взглянул на сомнительный центр мироздания. Невменяемая Фунтик что-то этакое почувствовала, с чуть слышным стоном повернулась на бок, попыталась спрятать голову под подушку. Нет, это она свои силы переоценивает. Укс поднял с пола упавшую подушку, закинул на верхнюю койку, вышел на палубу и нашел ведро. Скорее всего, оно понадобится.
У каюты столкнулся с припозднившейся Профессором, та на ходу чиркала что-то карандашом в блокноте. Немедля восхитилась:
— О, ночная влажная уборка⁈ Уксик, ты меня не перестаешь восхищать. Что значат правильные корабельные порядки!
— Не особо восхищайся. Сейчас нюхнешь.
— Не-не, нет у меня привычки обнюхивать датых девушек, даже не уговаривай.
— Понятно. Надо думать, весь корабль в курсе.
—
