Тень Серафима - Наталья Сергеевна Корнева
Себастьян со щелчком закрыл крышку.
Именно такое сочетание минералов давало все необходимое во время боя: быстроту, скрытность передвижений, силу и выносливость. Помимо этого, камни охлаждали рассудок, улучшали зрение, замедляли действие ядов, а также даровали терпимость к боли и повышенную свертываемость крови на случай ранений.
Оставаясь на месте, Себастьян вытащил шпагу с даго и аккуратно, выверенно принял боевую стойку. Пламеневидный клинок опасно сверкнул на солнце, а в кинжальных ножнах привычно остались ждать своего часа четыре метательных ножа.
Ювелир был готов к бою, если не морально, то физически.
Цветы сливы продолжали осыпаться.
Лицо Себастьяна осталось невозмутимым, когда, совершив обманный маневр, он напал на стоящего за спиной по левую сторону стража-мужчину. Похоже, подсознательно Себастьян все же избегал встречи с Моник, по крайней мере, пока был выбор. Конечно, второй страж также заслуживал сожаления, поскольку и его жизнь оборвалась трагически, и не по своей воле он находился здесь… Но, если не отгородиться сейчас от чувств, боя могло и не получиться.
Себастьян двигался с головокружительной ловкостью и стремительностью – но этого оказалось недостаточно, чтобы вывести из строя хотя бы одного противника: стражу удалось частично парировать удар, и тот пришелся вскользь.
Ювелир неприятно удивился: так дело не пойдет. Поединки с существами, не испытывающими усталости, боли или нерешительности, должны быть скоротечны. Затягивать их нет смысла, ведь поднятые драконами мертвецы черпают энергию из каких-то неведомых смертным источников. При необходимости они могут даже не дышать. Их невозможно измотать или принудить совершить ошибку – и через час движения стражей будут так же быстры и точны, как в самую первую минуту боя.
Моник и при жизни была хорошим бойцом – именно она когда-то начала обучать Себастьяна профессиональному владению оружием. Но теперь от ее уникального стиля не осталось и следа. Все стражи дрались одинаково: без индивидуальности, расчетливо и бесстрастно.
По мнению Себастьяна, так, с холодной головой, должны были владеть оружием математики, когда каждый удар – взвешенный выбор оптимального варианта из возможных. Это успешная, хотя и довольно предсказуемая техника, и Себастьяну в ней отчаянно не хватало полета. Душа его искала в клинке нечто большее, чем средство умерщвления плоти.
Царящая вокруг тишина наполнилась непрерывным пением металла. Казалось, клинки непрестанно сталкиваются друг с другом, рождая чистый протяжный звон. Если бы случайный человек увидел это невероятное сражение, он и задним числом не сумел бы восстановить цепочку событий. Танцующие смертельный танец фигуры расплывались перед глазами, а движения клинков выглядели длинными серебряными линиями, сверкающими в воздухе, стальными нитями, сплетающимися в острый клубок. Лишь изредка в сияющее чудо втекала алая струйка крови, увлекаемая инерцией движущегося меча.
Себастьян очевидно проигрывал в сегодняшней непростой схватке, все глубже отступая внутрь комнаты. Враги имели численное преимущество, и моральное состояние ювелира также играло им на руку. Стражи теснили Себастьяна в угол, грамотно отрезая пути к бегству и ограничивая возможности для маневра. Держать их на одной линии и сражаться только с одним противником не удавалось, как и пробиться к более выгодной позиции – лестнице.
Себастьян чертыхнулся, постепенно начиная выходить из себя. Все же нельзя вступать в бой с подобным никудышным настроем. Он прямо-таки чувствует собственную неуверенность! Она так осязаема и зрима, что ее можно резать ножом. Это плачевно. Как можно победить, сомневаясь в самой возможности победы?
Вопрос риторический, ибо ответ очевиден.
Меж тем, никогда прежде его не подводил клинок. Пластичная, текущая манера ведения боя Себастьяна погубила не одного хорошего бойца, включая стражей. В отличие от многих профессионалов, предпочитающих использовать излюбленные стили, ювелир смело комбинировал различные изученные им техники, приемы и двигательные принципы. Не останавливаясь на достигнутом, он неустанно совершенствовался каждый день, с удовольствием оттачивая мастерство.
Неуемная натура Себастьяна требовала зрелищности и артистизма, а потому в проводимых им схватках было много акробатики и оригинальных трюков, неизменно застающих противников врасплох. И если стражи всегда двигались по классическим треугольным траекториям, то Себастьян выбирал необычные тактики, используя специфичную систему скоростных передвижений.
Все это делало манеру боя гибкой и непредсказуемой, обеспечивая успех.
Однако сегодня, похоже, не его день. Уже не однажды Себастьян неудачно сближался со стражами, получив незначительные порезы предплечий, и каждый раз те опережали на контратаках. Пламенеющая шпага обагрилась кровью, но нанесенные противникам повреждения хотя и были, благодаря особенностям его клинка, довольно обширны, в случае схватки со стражами не стояли упоминания.
Ведь убить их можно было, только обезглавив.
Кроме того, подлые стражи легко обучались – они впитывали лучшее из того, что демонстрировал Себастьян, и бесстыдно копировали, используя против ювелира его же приемы. Вскоре в запасе не осталось почти ничего, что могло застать их врасплох и переломить ход схватки. Казалось, он сражается с зеркалами.
Все трое проявляли высочайшие грани фехтовального искусства, чудесным образом зависая в воздухе, подобно хищным совам, или обрушиваясь вниз с быстротой пикирующего сапсана, хватающего жертв на лету. Все трое двигались со сверхъестественной скоростью.
Долго так продолжаться не может. Сколько еще сумеет он выдерживать мощный шквал атак? Минуту, две? Хорошо, если так.
Итак, технику его срочно… нет, незамедлительно требовалось улучшить.
Однако сделать это в короткий срок физически невозможно: натренированное тело и так действует на пределе возможностей. Это означало только одно: нужно освободить дух. Нужно отрешиться от мыслей о том, что один из противников – его прекрасная Моник. Нет, не так.
Нужно отрешиться от мыслей.
Себастьян глубоко вдохнул и медленно закрыл глаза, положившись на внутреннее зрение, оставив сражение на власть инстинктов. Предоставив действовать своей второй ипостаси. Чувства обострялись с каждым движением, ударом, прыжком.
…Итак, выдох…
Удар, вдох, пауза.
Удар, блок, выдох, пауза.
Удар, блок, подсечка, удар, обманный прыжок, вдох, пауза.
Удар, угроза, удар, блок, укол, отступление, серия слитных ударов, прыжок, контратака, снова прыжок с перекатом, удар, удар, удар…
Снова выдох и – пауза. Пауза! Как если бы маятник прекратил движение в наивысшей точке. Сердце окончательно замерло. Дыхание остановилось. Кислород насыщал кровь, свободно проникая сквозь каждую пору, сквозь каждую клетку плоти.
В какой-то миг
