Украденный наследник - Холли Блэк

– Твое условие легко выполнить, – произносит Оук, но выражение его лица не соответствует словам. – Меня это нисколько не затруднит.

Замечаю привязанную к мачте веревку и пихаю ее край ногой ближе к Оуку, пока тот говорит. Когда веревка ударяет его по бедру, он даже не опускает взгляд, но незаметно обвязывает ее вокруг руки и лишь потом наклоняется к Лоане.

Она обхватывает его голову перепончатыми пальцами и прижимается к нему губами. Наверное, они холоднее морской воды. Наверное, они холоднее моих. Ее глаза прикрыты, ресницы касаются щек. Она засовывает язык ему в рот и еще сильнее сжимает хватку.

Мне безумно неприятно наблюдать за этим, но отвернуться я не могу.

Затем Лоана бьет хвостом по воде и резко тянет Оука на себя. Веревка натягивается, и теперь она – единственное, что удерживает его от падения в море.

Принц вырывается из рук русалки и, тяжело дыша, отползает назад. Его рубашка промокла от морской пены. Губы горят от поцелуя.

– Спустись под покров вод! – взывает она. – Утони в наслаждении вместе со мной!

Оук нервно смеется.

– Спасибо за соблазнительное предложение, но мне необходимо довести этот поход до конца.

– Тогда я поспешу помочь тебе этого добиться, – говорит она и, нырнув под воду, уплывает прочь. Акулы следуют за ней и вскоре исчезают в глубине. Я замечаю переливчатую дымку в поле своего зрения.

– Вас едва не затащили на морское дно, – произносит Тирнан, качая головой. – Надеюсь, оно того стоило.

– Теперь мы скрыты от Богданы и леди Ноури, – говорит Оук и опускает глаза, избегая наших взглядов.

К тому времени, когда наступает ночь, мы минуем несколько плавучих ледяных глыб и пристаем к обдуваемому всеми ветрами пляжу, расположенному недалеко от Гудзонова пролива. Оук вытягивает лодку на черные камни, а Тирнан закрепляет судно веревкой, чтобы его не унесло в море прибоем. Они не просят меня о помощи, а я ее не предлагаю.

Убывающий месяц над нашими головами поздравляет меня с возвращением домой.

Я вспоминаю представление кукольного театра и песенку, которую пел ворон, чтобы получить жернов:

Кар-кар, какая красивая птица я.

Глава 13

Бушующие над горами ветра с жутким завыванием ныряют в долину. Лучи предзакатного солнца отражаются от волос Оука почти так же ярко, как и от снега.

Теплые мантии давят нам на плечи. Нахохлившийся Тич прячется в капюшоне принца, время от времени выглядывая оттуда, чтобы бросить на меня сердитый взгляд.

Снег почти никогда не останавливается. Он кружится и слепит нам глаза. Прилипает к вещам и коже, мерцает и переливается, а когда налетает порыв ветра, то превращается в белый туман.

А еще он причиняет боль. Сначала как игла, потом словно бритва. Крошечные частички льда оставляют ссадины на щеках и, оседая на землю, скрывают от глаз ямы. Сделав один шаг, я слишком сильно опираюсь на ногу, и она проваливается глубоко под лед. Вторая нога подгибается, и я чувствую резкую боль в бедре.

Оук протягивает руку и помогает мне выбраться.

– Миледи, – говорит он, будто приглашая меня забраться в карету. Я чувствую, как он сжимает мои пальцы, несмотря на то, что мы оба в перчатках.

– Я в порядке, – отвечаю я.

– Не сомневаюсь, – соглашается он.

Я шагаю вперед, не обращая внимания на то, что немного прихрамываю.

Впереди, милях в двадцати, угрожающе маячит Каменный лес. Он тянется длинной полосой в разные стороны от нас, и я даже не представляю, как нам его обойти. Стройные сосны с серебристо-серой корой возвышаются над покрытой снегом равниной, словно стена.

Пробираясь по снегу, мы подходим ко вбитому в землю колу, на который насажена голова тролля. Деревянная палка покосилась набок – видимо, от порывов ветра, – и вся ее верхняя часть черна от засохшей жидкости. Глаза тролля открыты и смотрят в пустоту затуманенными зрачками. Его ресницы побелели от мороза.

На палке написано: «Кровь моя пролилась во славу Каменных королей, что правят под землей, но тело мое принадлежит Королеве снегов».

Я таращусь на голову, из-под которой виднеются куски плоти и костей. Потом окидываю взглядом покрытую снегом равнину, что усеяна предметами похожей формы. Теперь, зная, что это не сухие ветки и не тонкие деревца, я понимаю, что их здесь не меньше полудюжины. Три кола сгруппированы вместе, остальные разбросаны по полю.

Я размышляю, для чего они предназначены, когда голова открывает рот и начинает говорить:

– Именем королевы, – скрежещет она жутким шепотом, – добро пожаловать.

От удивления делаю шаг назад, поскальзываюсь и падаю на попу. Пока пытаюсь подняться на ноги, Тирнан обнажает меч и разрубает голову на две части. Половинка черепа падает на снег, разбрасывая застывшие сгустки крови, каждый размером с рубин.

Однако губы тролля продолжают шевелиться, снова и снова приветствуя нас.

Оук приподнимает брови.

– Полагаю, наш визит больше не является тайной.

Тирнан окидывает взглядом остальные колья и коротко кивает, после чего вытирает меч о штаны и убирает его обратно в ножны.

– До пещеры недалеко. Там нас ждут поленья для костра и меховые шкуры. Остановимся там и составим план дальнейших действий.

– Когда вы успели все подготовить? – интересуюсь я.

– Когда я приходил сюда за Гиацинтом, – отвечает Тирнан. – Но до нас пещерой пользовались и другие. Там оставались старые запасы, еще с тех времен, когда неподалеку располагался лагерь Двора Зубов и соколов Мадока.

Шагая вперед, размышляю на ответом Тирнана.

Я никогда не задумывалась о том, когда именно рыцарь выкрал Гиацинта. Я знала, что сокол пробыл в Эльфхейме достаточно долго, чтобы попытаться убить Кардана и получить наказание в виде уздечки. Видимо, все случилось до того, как похитили Мадока.

Но разве это не странное совпадение, что Гиацинт находился в Эльфхейме в то же самое время, когда генерала забрали на север? Может быть, он и помог леди Ноури? Либо знал, что готовится похищение, но ничего не сказал. Может быть, у Тирнана куда больше причин чувствовать себя преданным, чем мне казалось?

Третья голова, мимо которой мы проходим, принадлежит джентри. Его глаза похожи на две застывшие черные капли, а кожа побелела от потери крови. На палке виднеется та же надпись о Каменных королях, которую мы уже читали.

Оук протягивает руку к замерзшей щеке фейри и закрывает ему глаза.

– Ты его знал? – спрашиваю я.

Принц отвечает не сразу.

– Это генерал Лихорн. Он был одним из проклятых соколов. Помню, в детстве я часто видел его в гостях у папы. Они пили