Покорение Дракона - Юлия Фим
Оказавшись на земле, она откинула проклятый меч Байлун, которым убила своего друга, и бросилась на шею Дракону. Совершенно по-глупому она пыталась соединить края разреза, словно это могло остановить кровотечение. Но она слишком хорошо сделала свою работу. Тогда она попыталась влить в него энергию, но это было все равно что лить воду на решето, ничего не менялось.
Чживэй оглянулась на Сюанцина: тот стоял рядом с ними, лицо застыло в гримасе боли. Глаза его были теперь по-настоящему красными, а слезы стекали по опухшим щекам.
Сердца всей троицы бились в одном ритме.
– Вылечи его! – крикнула она Сюанцину.
– Я пытаюсь.
Сюанцин вытаскивал из себя золотые нити, меридианы, разрывая собственное тело. Кровь капала на землю, образуя вокруг него темные пятна. Чживэй пыталась помочь, посылая теперь силы ему, хотя и сама с трудом держалась; ее одежда была пропитана кровью, а дыхание сбивалось на хрипы. Ци текла вокруг них хаотичными потоками.
Сюанцин снова и снова пытался связать свою энергию с нитями Сюаньлуна, но они ускользали. Каждый раз, когда ему удавалось ухватить хотя бы одну нить, она растворялась прямо у него в руках.
– Пожалуйста! Помоги нам! – голос Сюанцина был отчаянным.
Лин Цзинь положила руку ей на плечо. Она не понимала, что происходит, но сочувствовала отчаянному горю друзей. Сяо До с беспокойством наблюдал за Лин Цзинь, на его лице все еще застыло потрясение от того, что он мог ее потерять.
Чживэй опять посмотрела на Сюаньлуна и поймала взгляд. В нем было злорадство. Он ей говорил: «Теперь тебе всегда будет больно.» И он был прав. Этот момент будет тысячи раз прокручиваться у нее в голове, а холод от прилегающего к коже окровавленного, теряющего тепло, ханьфу никогда не выветрится из ее памяти. Еще в его взгляде была злость «Предательница. Предала меня ради девчонки, которую почти не знаешь.» Сяннин дружила с Сюаньлуном не один десяток лет, а Чживэй с Лин Цзинь всего два года, один из которых она была мертва.
– Ты бы не остановился, – почти неслышно выдохнула она.
Сюаньлун привел бы свой план в действие: весь этот мир был бы уничтожен.
В его взгляде было прощание. Словно он испытывал облегчение, что вся эта агония из гнева, ярости, ненависти, наконец, отпустила его. Не было в его глазах только прощения. Прекрасная долгая жизнь, которая его ждала, превратилась в мучение. Такое не искупишь простыми сожалениями.
– Неужели нет ни одного способа тебя спасти? – прошептала она, в ее голосе звучала мольба.
В голове вдруг мелькнула мысль, как вспышка молнии: Байлун! Если она соберет все пять артефактов рядом с Сюаньлуном, может быть, это поможет. Возможно, это восстановит его душу, спасет и их всех.
Она вскочила, наполняясь неожиданной решимостью.
– Я знаю, что делать! – Чживэй резко обернулась к Сюанцину, готовая рассказать ему свой план.
Но слова замерли на ее губах. Сюанцин стоял к ней спиной, вытянув руку, словно пытался остановить кого-то, а меч Байлун пронзал его грудь насквозь, острие торчало из спины. Его тело дернулось, а кровь струей хлынула по лезвию.
Чживэй подняла взгляд и застыла. Рукоять меча держал Шэнь. Все такой же невозмутимо красивый, даже короткая стрижка не смогла испортить его черты, а его одежды выглядели настолько безупречно чистыми, словно он успел переодеться.
Ублюдок, мерзавец, мусор! Убийца! Раздражение, ненависть и ярость, не растраченные в битве, вспыхнули в ней как сухая ветка кипариса, кинутая в огонь.
Шэнь лишь приподнял брови, после чего молча взмыл в воздух, приглашая ее к битве.
Чживэй бросилась к Сюанцину. Его тело, еще стоящее на ногах, начало оседать. Меч Байлун, торчавший из его груди, окрасился ярко-красной кровью. Пережить такой удар от меча дракона было невозможно.
Пальцы Чживэй сжались на рукояти, и она ласково коснулась его лица.
– Прости, любовь моя.
Чживэй уперлась ногой ему в живот и одним резким движением выдернула меч. Сюанцин пошатнулся, его тело начало оседать. Но прежде чем упасть, он улыбнулся.
Улыбка была теплой, почти радостной.
«Глупый, – с нежностью подумала Чживэй, – в такой момент радуется признанию в любви».
Она задержала взгляд на его лице всего на миг, а затем обернулась, крепче сжав меч. Лин Цзинь с Сяо До бросились к Сюанцину.
Чживэй взмыла вслед за Шэнем. Она не даст ему уйти, она убьет его.
– Это должна была быть наша история! – воскликнул Шэнь, когда она настигла его. Его голос разрывал воздух, в нем звучали отчаяние и обида. – Шэнь и Чживэй, идеальная пара из враждующих кланов, объединили мир во имя любви!
Чживэй злобно рассмеялась, смех вышел скрипучим. Какая «наша история»? Он бредил? Он только что убил самого дорогого ей человека, а теперь говорил о любви?
– Ты просто мешок с дерьмом, – сказала она, внезапно понимая желание Дракона разрушать, а не прощать. – Наша история началась со лжи, жила во лжи и росла на горе трупов, Шэнь.
Она нанесла удар мечом, вложив в него всю силу. Шэнь отбил его с легкостью – придурок был хорошо натренирован.
– Настоящая история любви не о том, кто кого перехитрит, – продолжила она. Ее голос был пропитан горечью. – Любовь – это не про то, кто будет сиять ярче. Любовь – это про усилия. Про желание не причинить друг другу боль даже словом. Потому что знаешь что?
Он ответил атакой небесным мечом, их движения слились в бешеном ритме, удары и блоки сменяли друг друга.
– Потому что это сложнее всего, – закончила она, сама пораженная этой мыслью. Это было на поверхности, просто она смотрела не в ту сторону.
– Я люблю тебя! – отчаянно выкрикнул Шэнь, снова атакуя ее.
– Любишь, – усмехнулась она, уворачиваясь. Ее глаза вспыхнули холодной яростью. – Убивая меня, ты тоже признавался в любви?
Она нанесла удар мечом, едва не зацепив его плечо. Шэнь отскочил назад, его дыхание было рваным.
– Мне не важен трон…
Чживэй не дала ему договорить.
– Ребенок! – презрительно отозвалась она. – Сначала ты хотел игрушку в виде трона, ради чего пожертвовал мной. А затем недоступной игрушкой уже стала я сама, потому что трон тебе вдруг разонравился.
Он дернулся словно от пощечины, глаза растерянно забегали.
Чживэй остановилась, тело дрожало от переполняющих ее эмоций. Она подняла руку, испачканную кровью – Сюанцина, Сюаньлуна. Она коснулась своего лба, рисуя этой кровью знак бессмертной.
– Давай, Шэнь. Это конец твоей лжи.
Их мечи вновь схлестнулись, и звон клинков сливался с дыханием сражающихся, хриплым, прерывистым.
– Я не буду убивать тебя второй раз! – затравленно крикнул Шэнь. – Ты поймешь, ты полюбишь меня!
Чживэй хладнокровно бросила:
– Тогда умри.
И битва началась с новой силой. Их мечи скрещивались, и каждый удар был громче предыдущего. Чживэй была беспощадна, ее атаки становились все быстрее, а Шэнь все больше отступал. Но в какой-то момент он резко парировал ее выпад и ранил ее.
Она дернулась, совершая ошибку, и едва не пропустила следующий его удар. Шэнь застыл, глядя на нее. На его лице застыло потрясение, почти ужас. Он посмотрел вниз: светлые отвернулись от него, сестра предала, друзья никогда не простят, а Чживэй он мог или убить, или умереть сам.
Но, похоже, умереть самому ему храбрости не хватило.
– Я… я никогда не думал, что стану таким, – прошептал он, отступая. Его голос звучал надломленно, а в глазах заблестели слезы. – Никогда! Я думал, что буду править во имя добра.
Небесный меч растворился.
– Простите… я…
Не договорив, Шэнь исчез, переместившись.
Она могла бы броситься за ним, могла бы преследовать его, чтобы закончить то, что начала. Но вместо этого она полетела туда, куда ее тянуло сердце: к Сюанцину, к Сюаньлуну, Мэйцзюнь – и другим павшим в битве.
* * *
Чживэй сидела на склоне горы
