Андрэ Нортон - Рыцарь снов Мохнатая магия
Ручеёк из водоёма сливался с большим, а потом окончательно с ещё более широким потоком воды. Трава здесь росла высокая, кое-где попадались группки густого кустарника или низких деревьев. От одной из таких рощиц отошли какие-то коричневые животные. Это что, коровы? Но ведь здесь ранчо по разведению коней. Кори навёл резкость. Вдали медленно передвигались огромные приземистые тела с грубыми копнами шерсти на плечах и головах — бизоны!
Кори в неверии следил за огромной рогатой головой первого животного, на котором он сфокусировал подзорную трубку, и видел даже свисавший с мощной заросшей шерстью морды клочок травы, которую самец с удовольствием жевал. Один, два, три, а вот ещё один, поменьше — бычок. Но ведь дикие бизоны исчезли из этих мест давным-давно. Их теперь можно увидеть только в парках или зоопарках. Разве что несколько из них по-прежнему бродят в этих холмах?
Медленно поедая траву, бизоны добрались до воды и постояли там, напиваясь, и вода стекала с волос их грив, когда они время от времени поднимали головы, чтобы оглянуться по сторонам. Вдруг огромный самец чуть отошёл назад и повернулся мордой в сторону, откуда они пришли, низко опустив голову, нацеливаясь рогами. Остальные два взрослых самца повторили его движение, отправив детёныша за безопасную стену своих тел.
Кори повернул подзорную трубу в сторону, куда нацелились бизоны. И заметил в высокой траве какое-то шевеление. Волк?
Чем бы это ни было, но оно определённо было больше койота, о котором говорил ему дядюшка Джаспер, когда они ехали на ранчо из аэропорта. Но тем не менее оно походило на этого зверя.
А потом…
Кори моргнул.
Койотообразная голова приподнялась выше, чем могло какое-либо животное. И это оказался совсем не койот, а всего лишь маска, надетая каким-то человеком на голову и плечи, шкура какого-то животного. Однако Кори мог бы поклясться, что он и в самом деле видел в первый момент очень большого, но настоящего койота.
Человек вновь двинулся вперёд, и теперь Кори разглядел, что он одет не только в пушистую шкуру, покрывавшую его голову и плечи, но и в штаны из оленьей кожи, какие изображались в исторических книгах про индейцев.
Он не нёс ни ружья, ни даже лука со стрелами, которыми пользовались дядюшка Джаспер и Нед. Нет, в одной руке он держал шест, увенчанный перьями, вроде того, что Кори видел в той расщелине, и эти пёрышки колыхались на ветру. В другой его руке была коробка из черепашьего панциря, совсем как та сломанная, закреплённая на рукояти, и индеец потряхивал ею. Он не двигался прямо вперёд, а делал быстрые короткие шажки, два вперёд, один назад, словно в каком-то танце.
То беспокойство, которое Кори ощутил в расщелине, вернулось. У мальчика появилось странное, пугающее чувство, что хотя этот человек в маске и не имеет полевой подзорной трубы и даже не глядит в сторону, где на нагретой лучами солнца скале спрятался Кори, он знает, что мальчик следит за ним и поэтому он разгневан.
Может… может, это и есть Чёрный Лось? Но ведь дядюшка Джаспер и мистер Бейнс, они оба утверждали, что Чёрный Лось — глубокий старик. Почему-то Кори не думал, что этот танцор в маске стар — нет, двигался он слишком быстро, слишком легко, хотя, конечно, Кори не мог видеть его лицо.
Только теперь мальчик расслышал какой-то тихий звук и резкое потрескивание. Кори захотелось соскользнуть вниз со скалы, чтобы она осталась бы между ним и танцором. Но в это же мгновение он уже не мог пошевелиться — руки и ноги мальчика не подчинялись его испуганному разуму.
Увенчанный перьями шест в руке танцора начал раскачиваться взад-вперёд, и Кори следил за ним, помимо воли. Страх его стал сильнее. Назад и вперёд, назад и вперёд… теперь этот странный тихий звук стал громче, и мальчику показалось, что он уже может почти различить слова, хотя не может их понять. И он должен… нет! Уж в этом-то он был уверен.
Он принялся сражаться с тем, что, казалось, удерживало его руки, прижимая подзорную трубу к глазам. Он не должен следить за этим раскачивающимся шестом… Каким-то толчком Кори удалось опустить подзорную трубу. Он сидел на самом солнцепёке, продрогший, тяжело дыша, словно только что выбрался из ледяной воды горного ручья, в котором решил искупаться.
Зато теперь, когда он снова отважился посмотреть, бизоны выглядели просто маленькими коричневыми пятнышками. И он совсем не различал танцора в маске койота. С приглушённым вздохом облегчения Кори соскользнул вниз на противоположную сторону скалы, радуясь уже тому, что между ним и долиной поднялась дополнительная стена, а потом побежал к джипу.
Опять он вскарабкался на сидение, пальцы вцепились в руль, его всего трясло. Ведь он… он был реальным! Но постепенно мальчик почувствовал поднимавшееся внутри тепло, он согрелся и наконец расслабился.
Кори не знал, сколь долго он просидел так. Но солнце поднялось уже высоко, вовсю палило на его головой, и когда он проголодался, то в конце концов приподнялся, чтобы залезть назад и достать коробку с завтраком. Мысленно он снова и снова возвращался к увиденному или к тому, что он думал, что увидел. Бизоны… три взрослых и один телёнок, а потом ещё и человек, танцующий в маске койота. Он не сомневался, почти не сомневался, что всё это он видел. Но всё же, было ли это реальным?
И существовал только один-единственный способ выяснить это — отправиться туда вниз самому и посмотреть. Даже если они все и ушли к этому времени от водопоя, то ведь должны же остаться их следы. Но… сможет ли он?
Кори медленно покрутил головой справа-налево, и вновь по позвоночнику пробежали мурашки озноба. Всё здесь казалось таким миролюбивым… обыкновенным — именно здесь. Мальчик развернул один из больших сэндвичей и посидел с ним в руках, так и не откусив. Если он не отправится туда — и немедленно, — то уже никогда не пойдёт.
А если он не сделает этого, то тогда только это ему и останется вспоминать, — что Кори Олдер оказался трусом. И то, в чём он полностью не признался себе вчера после случая с лошадью, после того, что он чувствовал в темноте ночи, когда услышал все эти странные здешние звуки, теперь стало очевидным. Кори Олдер — трус… мальчишка, с которым дядюшке Джасперу было бы стыдно ходить вместе. И как насчёт папы — папы, у которого две медали за храбрость, — что подумает он, если узнает о чувствах Кори именно в эту минуту? Боится лошади, темноты, зверей, самого этого места?
Папа уж точно немедленно направился бы туда, вниз. И он бы нашёл следы. Он не стал бы уворачиваться от встречи с бизонами или тем танцором с увенчанным перьями шестом и в маске койота. Уж это бы папа — или дядюшка Джаспер — уж точно не сделали.
