Юрий Никитин - Изгой
Несколько человек бросились наперегонки, а Колоксай все еще не выпускал Олега, пальцы его были горячими и твёрдыми, как железные крючья. Он всматривал-ся с жадностью, затем с великим недоумением огляделся по сторонам:
— Где это я?.. Это ж мир живых! Это ты меня вытащил? Как удалось?
Скиф дрожал, лицо стало бледным, а глаза блестели, то ли от сильнейшего возбуждения, то ли от слез. Олег повернул Колоксая за плечи.
— Взгляни, — сказал он просто. — Разве я не обещал тебе троих сыновей?
Колоксай смотрел на молодого статного воина, которого всякий тцар с гордостью назвал бы сыном. Щеки Колоксая побледнели, он с мольбой оглянулся на Олега:
— Это... ты не шутишь?
— Я не шучу, — ответил Олег тихо. — Это твой сын.
Кадык Колоксая дернулся. Скиф замер, даже не дышал, его синие глаза не отрывались от лица Колоксая. А Колоксай смотрел на Скифа во все глаза и явно не знал, что сказать, ибо богатырь с ним вровень, та же ширь в плечах, тот же узкий стан, те же яркие синие глаза, только вместо золота на плечи падают волосы черные, как смоль... а он всё ждал увидеть ребенка в колыбели!
Скиф дышал часто, лицо начало дергаться, из блестящих глаз внезапно покатились слезы. Олег увидел, как черты лица воина задрожали, как отражение в озере, а сквозь них проглянуло лицо ребенка с блестящими глазами, полными слез.
Скиф всхлипнул, шагнул, раскинул руки. В помещении раздался его вскрик, мужской и одновременно детский:
— Отец!.. Отец...
Он прижался к груди Колоксая, стараясь стать меньше, поместиться у него на груди, но это все не удавалось, Колоксай выше всего на ладонь, но обхватил отца по-детски жадно и трепетно, всхлипнул, из глаз полились жаркие слезы, но лицо светилось, будто внутри горела свеча.
Колоксай с недоумением погладил крепкого сильного юношу, ровесника. Олег сказал торопливо:
— Колоксай, на земле прошло двадцать лет... У тебя три сына, как и предсказано... Ты обнимаешь самого младшего. Его зовут Скиф. А самый любящий тебя, не побоюсь этого слова... да и Скиф подтвердит!.. самый любящий тебя сын, средний, его зовут Гелон, потратил пять лет на то, чтобы разыскать тебя там... в мире черного солнца, и, как видишь, вытащить снова. Но что мы в коридоре? Пойдемте в зал, пусть зажгут все светильники...
Появился заспанный Окоем, со страхом и потрясением уставился на незнакомца. Ему объяснили, в чем дело, он тут же исчез, а когда все ввалились в зал, там уже горели светильники, слуги расставляли стулья и кресла, несли кувшины с вином.
— Я очнулся, — сказал Колоксай, — в каком-то запущенном и заброшенном храме... Даже не храме, а так, среди руин, развалин. Увидел огни на башнях города, пошел на свет, так и пришел сюда. На воротах едва пустили! Ты говоришь, три сына?
— Три, — повторил Олег. — Два здесь, Гелона сейчас увидишь... А самый старший, Агафирс, остался с Миш. Он полагает, что она была все-таки права... По крайней мере, он избрал ее сторону. Гелон и Скиф ушли.
— А Миш? — спросил Колоксай.
— Все так же молода и красива, — ответил Олег с неловкостью, слишком много боли прозвучало в голосе Колоксая. Похоже, заметили и другие. — Но теперь она передала тцарство Агафирсу. Чем занимается сама? Не знаю, Колоксай. Это была твоя женщина, не моя.
Глава 29
Колоксая усадили за стол, поставили перед ним блюдо с холодным мясом, но на кухне уже спешно разогревали, жарили, пекли, оттуда доносились дразнящие ароматы, даже слышалось шипение мяса на сковородках. Прибежал запыхавшийся слуга из подвала, в руках кувшин со старым вином. Пальцы Колоксая задрожали, он схватил мясо обеими руками, жадно совал в рот, а глаза уже пожирали все, что на столе, словно его терзал голод все эти двадцать лет .
— Жить! — выдохнул он счастливо. — Жить... Как хорошо!
— Наверное, — согласился Олег. — Наверное, это хорошо.
С другой стороны сидел счастливый, как щенок, Скиф, дальше занял место Окоем, глаза его пристально следили за отцом Гелона. Угарч появлялся время от времени, давал распоряжения челяди, потом пришел и скромно сел с краю стола. Он обронил задумчиво:
— Наверное... По крайней мере, ты знаешь.
— Знаю? — удивился Колоксай. — Ничего я не знаю.
— Но ты можешь сравнить.
— Если бы... Но где же Гелон?.. Где мой сын, который сумел... Я хочу задушить его в объятиях!
— Сейчас разбудят, приведут... Наверное, уже разбудили, одевается. Колоксай, свет не знал более мудрого правителя, чем твой средний сын! Я не знаю, как у него получается, но он без магии и насилия создал такую процветающую страну, что народ вот-вот станет возводить ему храмы, как живому богу! Ты можешь гордиться средним сыном...
Прибежал слуга, прокричал взволнованно:
— Гелона в покоях нет!
Угарч предположил:
— Он иногда ночами обходит стражу на воротах, проверяет, чтобы не спали...
Скиф внезапно побелел. Олег бросил на окаменевшее лицо быстрый взгляд, ощутил, как по телу пробежала ледяная волна.
— Коло, — спросил он напряженным голосом, — ты ничего не заметил, когда ощутил себя в нашем мире? Колоксай насторожился:
— Вроде бы ничего... А что?
— Да так... Одна страшная мысль пришла.
— Что случилось?
— Боюсь даже подумать, — ответил Олег сдавленным голосом. — Давай подождем, пока ищут Гелона.
В зале наступила мертвая тишина. Колоксай с недоумением посматривал по сторонам. Слишком много обрушилось сразу: жуткий вихрь, что выдрал его из привычного мира вечного ночного дождя, крики и свист, полет среди звезд, затем этот мир живых, где он сразу же встретил то, о чем так страстно мечтал: сыновья!.. Взрослые, сильные, могучие как львы!
Олег сказал мертвым голосом:
— Угарч, иди снова в покои Гелона. Стучите громче! Если он не откроет — ломайте двери.
Угарч побелел, в глазах метнулся ужас от такого святотатства.
— Ломать? Дверь самого Гелона?
— Ломайте, — подтвердил Олег. — Отвечает его отец и... вот его брат. И я, наставник его брата. Но мне кажется, я даже боюсь это сказать... дверь может оказаться не запертой.
Время тянулось нескончаемо долго. Угарч появился в дверном проеме желтый, как мертвец. Слуга поддерживал его под руки. Управителя шатало, губы тряслись. В руке трепетал листок пергамента.
Олег выхватил, поднес ближе к светильнику. В жёлтом свете было написано: «Пора попробовать и мне. Если получится — не жалейте! Я этого добивался всю жизнь. Гелон».
— Гелон, — прошептал Олег. — Вот на какой обмен согласились владыки подземного мира...
Угарча усадили за стол, тут же от двери послышался топот. Створки распахнулись, ворвался запах гари, палёного мяса и шерсти. Двое стражей втащили под руки человека с повисшей головой. За столом вскрикивали, узнав чародея.
