У порога - Юрий Витальевич Яньшин

Все эти слова в адрес Главы государства были произнесены с явным упреком.

— Простите меня. Я, действительно, позабыл дать вам, отче, координаты для связи. Ну, да ладно. Это ведь никогда не поздно исправить. У вас мобильник с собой?

— Да, — порылся в складках митрополичьего облачения Евфимий и достал на свет Божий простенький смартфон китайской выделки, что не укрылось от взора диктатора и весьма его порадовало. Но вместе с тем и огорчило. Проникновение в резиденцию главы государства с сотовым телефоном, без специального на то разрешения, было строго настрого запрещено регламентом. А его наличие у митрополита говорило о том, что личному досмотру его не подвергали. «Так и бомбу можно пронести» — внутренне поёжился Валерий Васильевич, но внешне ничем не выдал своего недовольства охраной.

— Записывайте, отче, — поглубже уселся в кресле Афанасьев и принялся неспешно диктовать необычно длинный ряд цифр незнакомого митрополиту сотового оператора. Затем они тщательно сверили записанный номер, а когда митрополит нажал на сенсорном экране транспарант «ок», диктатор добавил:

— Но это еще не всё. Это только номер для связи, а чтобы связаться со мной, вы должны будете после запроса автомата произнести кодовое слово.

— Какое?

— Аметист, — ответил Верховный. — Запомните. Записывать не надо.

— Хмм, Аметист, — повторил за ним митрополит. — Не пьяный, стало быть.

— Как вы сказали? — переспросил Афанасьев.

— Аметистос, по-гречески будет означать «не пьяный», — пояснил иерарх. — Ладно. Запомню.

Их беседу прервало появление все той же могучей Ксении, несущей на широком подносе два громадных, едва не пол литра, стакана с чаем, сахарницу и горку бубликов. Расставив всё это на столик, она выпрямилась и спросила своим утробным, но приятным баском:

— Может, что-нибудь ещё? — явно намекая на горячительные напитки.

Афанасьев вопросительно уставился на гостя, но тот, поняв, о чем идет речь, замахал руками:

— Нет-нет, спасибо! Ничего не надо. Ступай с миром, дочь моя.

Та, в свою очередь кинула вопрошающий взгляд на Валерия Васильевича, но тот тоже только отмахнулся, хоть и не так решительно.

Митрополит не стал накладывать себе сахара, а сразу приник жадными губами к краю стакана, нисколько не заботясь о том, что чай может быть горячим. Когда за официанткой закрылась дверь, Афанасьев, выждав, пока священник утолит первую жажду, решил продолжить:

— Итак, на чем мы с вами остановились?

— На том, что вы слишком рано покинули наше Собрание, — ответил митрополит, отирая усы и бороду, а заодно с вожделением смотря на нетронутый Афанасьевым стакан.

Тот, заметив неловкое положение гостя, деликатно пододвинул к нему свой нетронутый стакан. Евфимий опять не растерялся, и благодарно кивая хозяину, ухватился за следующую порцию чая. Видимо, действительно, старца одолевала нешуточная жажда. Дождавшись, когда тот опорожнит и второй стакан, спросил, тщательно скрывая свой интерес:

— И что же такого могло произойти в мое отсутствие?

Отставив от себя опустевший стакан, Местоблюститель, сцепив пальцы на животе, приступил к обстоятельному докладу:

— А произошло то, сын мой, что рано мы стали праздновать победу. Хоть сторонники расстриженного патриарха и покинули с позором Поместный Собор, однако же сдаваться намерений не выказали.

— Но ведь, насколько я знаю, их задержали на выходе? — перебил его Верховный.

— Задержали и уже отпустили, — поморщился Евфимий.

— Почему? — нахмурился Афанасьев.

— А какие основания были для задержания? — в свою очередь удивился митрополит. — Повторю тебе твои же аргументы, что ты давеча излагал мне. Грех мужеложства, запечатленный на видео? Так это теперь ненаказуемо ни по какому кодексу. Даже нарушение общественного порядка и антисоциальное поведение к ним не пришьешь. Административное задержание проводится только по на момент совершения противоправного деяния, факт которого еще надо доказать, а тут к тому же, Бог весть, сколько времени прошло с момента съемок, — пояснил митрополит, демонстрируя отличные познания в правовой сфере.

— А вы?

— А, что я? Максимум, что я могу, так это наложить строгую епитимью на впавших во грех священнослужителей, — сверкнул глазами Евфимий. — Ну, сядут они на жестокий пост — хлеб и воду, ну, отобьют своими медными лбами тысячу поклонов. А дальше, что прикажешь с ними делать?

— Церковный суд? — высказал осторожное предположение Валерий Васильевич.

— Оно, конечно, так бы и можно, — закивал головой священник, — а токмо дело это не быстрое и хлопотное вельми. А времени у нас — всего неделя.

— И всё-таки я не пойму причину ваших панических настроений, ваше Высокопреосвященство, — почесал лоб Афанасьев. — Патриарх низложен, крамола пресечена, грешников вывели на чистую воду, выборы назначили. В чём затык?

— Да, как же в чём?! — всплеснул руками Местоблюститель. — Выборы могут оказаться нашей пирровой победой!

— Поясните.

Митрополит, прежде чем пуститься в объяснения, с сожалением бросил взгляд на опорожненные стаканы.

— Может ещё чаю? — заботливо поинтересовался Верховный.

— Если не затруднит, — слегка потупил взор Евфимий.

Афанасьев опять нажал на кнопку и официантка вновь предстала пред заговорщиками.

— Ксения Андревна, голубушка, не сочтите за труд, принесите нам ещё чайку, если можно, — обратился к ней Афанасьев.

Скупая улыбка тронула губы богатырши:

— Минуточку, обождите. Я мигом обернусь.

— Так, что там насчет пирровой победы? — вернул Верховный в реальность, засмотревшегося на необъятные формы официантки, митрополита.

— Ах, да. Прошу прощения, — смутился священнослужитель. — Всё дело в том, что сторонники бывшего патриарха, представляют собой, хоть и не столь многочисленную группу, как его противники, но зато гораздо более сплоченное и дальновидное сообщество. Они заранее предусмотрели подобный исход событий. Церковь, к сожалению и вящему моему прискорбию, болеет теми же болезнями, что и общество, — вдруг пригорюнился старец, — а посему ей не чужды зависть, интриги, клевета и прочая неподобь.

— Это всё понятно, отче, но вы не отвлекайтесь от основной темы повествования, — не дал Афанасьев митрополиту пуститься в рассуждения о нравственности.

— А я и не отвлекаюсь, — сдвинул брови Местоблюститель. — Просто предваряю мысль о том, что нами получены сведения из окружения сторонников бывшего патриарха, в достоверности которых нет сомнений…

— Что за сведения?

— Они договорились о выдвижении единого кандидата на выборах. И этим кандидатом является ставленник Нафанаила — митрополит Крутицкий и Коломенский Мелхиседек.

— Блин, — не удержался Афанасьев, — где вы себе такие имена-то языколомные находите?

Митрополит строго погрозил пальцем, и Афанасьеву не оставалось ничего кроме, как захлопнуть своё ротовое отверстие.

— Но так как списки кандидатов формируются исходя из количества поданных за того или иного кандидата заявок, то учитывая разрозненность в наших рядах, их совокупный ставленник наберет наибольшее количество голосов, а значит и в списке на голосование будет находиться на самом верху. Его поддержат руководители самых крупных и богатых епархий. И