Пустая - Яна Летт
Лу замахнулся снова, но Лестер увернулся, устоял – и бросился вперед.
– Довольно! – Они оба замерли.
На пороге кабинета стоял Слепой Судья – и он был в ярости.
– Оба вон, – сказал он холодно, и такого тона я прежде от него не слышала. – Живее. И подберите… это. – Он брезгливо кивнул на разбитые очки. – Блюстители.
Лу не пришлось просить дважды, а вот Лестер остался стоять на месте – и смотрел так же прямо.
– Что с ней будет?
Судья приподнял брови:
– Прости?
– Что будет с Бриной? – громче повторил Лестер.
– Это больше не твоя забота.
– Нет, моя. Брина – часть моей команды, и я…
– Брина – шпионка дурака с окраин, возомнившего себя королем преступного мира. Она обманывала нас обоих… Недолго. Гордиться нечем. Но и стыдиться не надо. Брина была зоной моей ответственности… И разбираться с последствиями тоже мне. Ты свободен.
Но даже тогда Лестер не сделал ни шагу.
– Но…
– Не заставляй меня просить дважды, – тихо сказал Судья. – Твоя работа сделана, Твел. Я благодарен тебе за то, что ты проследил за Севвинтоном. Ты был прав. Впредь я не буду питать иллюзий на его счет. Зато ты… можешь рассчитывать на повышение. Не заставляй меня ждать.
Лестер колебался долго – мне кажется, не меньше трех минут, и за каждую из них я была ему благодарна.
Он ничего не сказал мне, выходя из кабинета, – да и что он мог сказать?
Я сама пришла прямиком в ловушку. И мне некого было винить, кроме себя самой.
И все же, провожая его взглядом, я пожалела, что мы не можем попрощаться. И понадеялась, что Лестер не сомневается в том, что от меня Судья ничего не узнает ни о вечере, когда он застал меня в кабинете, ни о том, что тогда он меня не выдал.
В дверях Лестер обернулся – и бросил на меня всего один взгляд; но этого взгляда было довольно, чтобы понять: нет, не сомневается.
И все же он ушел, потому что ничего другого ему не оставалось.
Дверь хлопнула. Мы остались с Судьей вдвоем.
Я ожидала, что он закричит на меня, возможно, даже ударит, но Судья – которого я пока что не отвыкла называть про себя именно так – заговорил спокойно, почти так же, как раньше, когда я была его гостьей. Кем я была теперь? Пленницей? Приговоренной?
– Присаживайся. Я бы предложил чай – но теперь ты вряд ли его примешь, не так ли?
Я молчала, и он повторил:
– Садись. – Больше это не звучало как предложение, и я села на край стула. Судья уселся напротив, опустил голову на скрещенные пальцы рук – как в тот день, когда я впервые переступила порог его особняка.
– Итак. У тебя, вероятно, много вопросов. С которого начнем?
Он вовсе не выглядел как кто-то, кого поймали с поличным, – или как кто-то, кто собирался на меня напасть.
– А что потом? Отправите меня в тюрьму, как Сороку?
Он недоуменно нахмурился:
– Кого? А… Питтер Хоур. Конечно. Юноше не следовало лезть не в свои дела. Впрочем, я понимаю: ничего личного. У каждого своя работа. Дело шпиона – шпионить. Дело Судьи – отправить его в тюрьму. Согласись, все честно. Быть умным и хитрым – часть шпионской работы. Если бы твой друг Сорока с ней справился, сейчас проблемы были бы у меня, а не у него.
– Отпустите его. – Сама не знаю, на что я рассчитывала. Судья улыбнулся:
– Ты не в том положении, чтобы требовать, Брина. Я ожидал скорее… извинений.
– Извинений?
– Почему нет? – Он устало помассировал виски и откинулся на спинку стула. – Я пустил тебя в свой дом. Дал тебе работу. Положение в обществе… Ты никогда не получила бы ничего подобного без моей помощи.
– Я об этом не просила.
– Но ты это приняла. – Его голос зазвучал вкрадчиво. – И, признайся, то, что я дал тебе, не так плохо. Уверен, ты не раз и не два пожалела о том, что связалась с этим дурнем, Хоуром. Что, не так?
Я молчала. Как хорошо было бы, если бы он ошибался. Но мне нечего было ответить.
– Так я и думал. – Он покачал головой и вдруг улыбнулся. – Не грусти. Еще не поздно все исправить. Я готов все простить и забыть, если…
– Я не готова.
Он приподнял брови:
– Вот как?
Прежде я и не замечала, что в его облике есть что-то паучье. Длинные пальцы, цепкий взгляд темных, почти черных глаз. Раньше рядом с ним я чувствовала себя спокойно, иногда – даже уютно. Теперь он меня отталкивал.
– Да… Джонован Вайс.
Он моргнул и шумно втянул носом воздух – больше ничем не выдал утраты самообладания.
– Вот как. Кажется, я вовремя добрался до этого твоего Сороки и его детишек.
– Они ни о чем не знали. Я… не успела им рассказать.
– Может быть, ты говоришь правду. А может, и нет. Сама понимаешь – рисковать я не намерен.
– Значит, вы действительно он. – Воздух в комнате сгустился, и мне стало душно, хотя верхняя секция окна была открыта и ветер приподнимал легкие белые занавески. – Вы – Вайс.
– Это и есть твой первый вопрос?
– Нет. Мой первый вопрос… Почему вы не дали Прют получить грант? Вы сказали мне, что пытаетесь ей помочь, но я знаю, что это неправда.
Судья вздохнул:
– Вот как… И что еще тебе известно? Кроме моего имени… И содержимого моего тайника? Кстати, когда в следующий раз решишь влезть куда-то, проверь все внимательнее, Брина. Есть много способов узнать, что кто-то сунул нос в твои дела. Однажды я смогу рассказать тебе о них… если интересно.
Он продолжал говорить так, будто мы все еще были друзьями, – но я не могла позволить ему сделать вид, что ничего не случилось. Не после того, что он сделал с Сорокой и Птицами.
– Вижу, ты злишься, – сказал он, внимательно наблюдая за мной. – Злишься и растеряна. Это можно понять. Я бы и сам злился – из-за твоей глупости с Птицами. Но не злюсь – потому что в конечном счете именно это привело тебя ко мне. Тебе повезло, Брина. Я не стану наказывать тебя за предательство – как наказал бы любого другого. И даже больше того… Я расскажу тебе обо всем, что тебе неизвестно. Заполню все пробелы в истории. И ты поймешь, почему… Да, нас ждет долгая беседа. – Он резко поднялся. – Я все же принесу чай и что-то перекусить. Сегодня нас некому обслужить.
Уже в дверях он остановился, будто в последний момент вспомнив о чем-то.
– И не пытайся бежать, ладно? Это было бы глупо, ведь ты сама пришла ко мне. Кроме того, под окнами дежурят блюстители. Возможно, среди них есть твои знакомые, а ты вряд ли захочешь предстать перед ними в еще более неприглядном свете.
Я дождалась, пока он выйдет из кабинета, и поднялась – медленно, плавно, без лишнего шума. Я не собиралась ни бежать, ни прятаться. В одном Вайс был прав: я сама явилась к нему, и не только потому, что хотела попытаться помочь Сороке.
Пришла пора узнать правду – какой бы она ни была.
Я помнила правильно. На столе, под стопкой писем, лежал нож для бумаг – я не раз любовалась его узорчатой рукоятью с красным камушком у основания.
Нож перекочевал со стола мне в сапог. Сталь холодила кожу, и я надежно укрыла его подолом платья, стараясь не думать о том, придется ли мне пустить оружие в ход.
Ударить Судью – Вайса – напасть на него?.. Немыслимо. Но он был Вайсом и сам подтвердил это. А того, что я узнала о Вайсе, мне уже не забыть.
– Чай с шиповником. Очень полезен. Сегодня повар ничего не готовил – но вот хлеб, окорок, сыр. Яблоки… Не стесняйся, ешь. Ведь тебе приходилось голодать, не так ли? Если так, должна знать: едой не пренебрегают… Даже если ее предлагает тот, кого ты считаешь врагом.
– А вы мне, само собой, не враг. – Сорока бы
