Конан-варвар. Неизвестные хроники - Андрей Арсланович Мансуров
А вот сюда придётся-таки подстелить драгоценного хвороста: выглядит, вроде, надёжно, а на деле — предательская глубина!.. Ну а до следующего места, где можно будет остановиться и прикинуть маршрут, он доберётся, когда преодолеет хотя бы вот отсюда — вон до туда.
Ничего романтичного или «храброго» в наведении гати Конан не видел.
Просто — очередной, необходимый для выполнения работы, этап. Нудный, да. Тяжёлый. И вовсе не героический. Но говорить об этом ни наместнику, ни кому бы то ни было другому, киммериец не собирался. Для нанимателя главное — результат.
Ближе к вечеру, прогатив примерно две трети намеченного маршрута, он оглянулся: извилистая цепочка воткнутых в опорных точках пути прутьев-вех растянулась уже на добрую милю. Хворост подходит к концу. А никакого дома, или хотя бы — хибарки, на острове чародея не видно. Странно, да…
Он сплюнул вязкую слюну, утёр пот со лба предплечьем.
Придётся-таки опять рубить чёртов камыш!
Камышом мостить тропу было неприятно.
Мало того, что рубить его мечом оказалось неудобно и тяжело — чёртовы упругие стебли никак не желали перерубаться! — так ещё об острые края листьев и пеньков он изрезал все руки и торс: ведь киммериец был, как всегда, лишь в сапогах и штанах. А о такой простой вещи, как рукавицы из плотного материала, варвар, разумеется, не позаботился.
Однако на закате он добрался-таки до вожделенной цели: ступил на чавкавшую под ногами полужидкую почву чего-то вроде низкого и плоского островка, в дальнем конце которого виднелась низкая и странная конструкция: не то — заброшенная хижина, не то — просто куча полусгнивших жердей и соломы.
Решив, что тянуть особого смысла нет — чародей ведь не совсем дурак, и наверняка выглядывает хоть изредка в окно! — Конан с мечом в руке двинулся прямо туда. Да и то: он производил столько шума, вырубая и таская камыш, и ругаясь на неподатливые стебли, что даже слепой мог легко узнать о нём: разве что маг ещё и глух как пень!
Что, разумеется — вряд ли.
Солнце как раз только-только зашло за гребень на западной стороне долины, и лишь рассеянный красно-бордовый свет заката освещал странное строение.
Не-ет, это — точно не дом! И даже — не домик! Руины халупы, собранной из жердей, кое-как скреплённых между собой верёвками, и накрытых чем-то вроде навеса из связок «горячо» любимого камыша, ну никак не могли служить тем строением, окна которого Конан вчера наблюдал! Однако в ожидании всяческого рода подвохов Конан вначале даже обошёл вокруг непонятного месива жердей и остатков развалившихся вязанок.
Нет, ничего!
А если попробовать разобрать вон тот… и тот — завалы?
Когда разгребал вторую огромную кучу, вдруг услышал слабый стон.
Конан утроил усилия, и разметал лёгкую преграду буквально в секунду!
И точно.
Самые его худшие опасения подтвердились: под завалом лежал человек.
То, что это — тот самый исчезнувший несколько месяцев назад придворный чародей, варвар догадался бы, и не будь тот укутан в грязные и полуистлевшие обрывки чёрного плаща — неизменного атрибута всех волшебников. Киммериец опустился на колени возле лежащего с закрытыми глазами на спине мужчины. Поднял его верхнюю половину тела повыше — та почти ничего не весила! Словно перед ним — просто скелет, обтянутый тонкой плёнкой пожелтевшей иссохшей кожи!
Киммериец влил в с присвистом дышащую щель рта несколько драгоценных капель из своей фляги.
Приоткрылись мутные и явно ничего не видящие глаза.
Конан влил ещё несколько капель. Убедился, что человек не поперхнётся, и влил целый глоток. Ещё один.
Спустя три глотка послышался тихий и плохо различимый голос. К счастью, чародей говорил на туранском: Конан смог разобрать слова — «летучие мыши… узнал про Конана-наёмника… Скрылся в запасную берлогу… Бросил, натешившись, как ненужный хлам, даже не прикончив!.. Отомстить…» — иссохшая, похожая на щепку рука махнула в северном направлении, и бессильно упала назад, на сухой камыш.
Глаза снова закрылись, голова на обтянутой морщинистой кожей тощей шее безвольно откинулась на огромную ладонь варвара: чародей умер.
Но восстановить то, что он хотел сказать перед смертью, не так уж трудно.
Про приближение врага чародею сказали разведчики — летучие мыши. То, что Конана-киммерийца маг боится и уважает — понятно по тому факту, что он предпочёл бежать а не сражаться: вероятно, ещё не готов. Не набрал, «так сказать», (как любит выражаться местный наместник) полную силу. То, что он тешился со стариком, пытая, глумясь, и моря голодом — тоже вполне понятно. Добрая, как говорится, традиция среди магов: заставить соперника постичь всю степень своего унижения и бессилия.
Ну, и попрактиковаться в изощрённых пытках заодно.
И то, что «не добил» — унижает достоинство мага ещё сильней. Поскольку подчёркивает, что чародей ни в грош его «силу» и способности не ставит.
То, что его просят отмстить за это и всё остальное — разумеется само собой.
Но вот насчёт запасной берлоги…
Бедолага-маг мог бы дать ему хотя бы один — пусть и самый маленький! — намёк!
Или он и сам не знал, где та находится?.. Или он как раз туда и махнул рукой?
Тогда всё в порядке! У Конана, разумеется, имелся запасной план! И жест чародея вполне подтверждал его актуальность, и то, что направление варвар выбрал верно…
Выбираться с острова Конан решил утром. После ночёвки.
И сделал это только после того, как всё на острове тщательно и методично осмотрел, и обыскал остатки лачуги. И, разумеется, предал земле тело незадачливого падишахского чародея, без труда вырыв в рыхлой, влажной, и насквозь торфяной, земле, неглубокую могилу мечом. Однако ни намёка на то, куда мог бы, и каким именно образом это удалось сделать так, что киммериец не заметил, скрыться предусмотрительный чародей, не нашлось. Не иначе, Паркентский вредитель отчалил, пока Конан мирно спал.
Да и ладно: биться насмерть на болоте… Бр-р!
На возвращение к исходной стоянке ушло не более получаса: всё-таки Конан, если брался за дело, делал его капитально — гать получилась отлично заметная и надёжная. С другой стороны, непонятно было, как в такой …аднице какой-то купец рассчитывал проложить капитальную гать?! Даже трудно себе представить — сколько на это ушло бы строевого дерева, и без того достаточно редко встречающегося в этих краях: кривоватые и чахлые сосенки-арчи, чинары, и тополя и карагачи местных предгорных чащоб явно оказались бы не слишком хорошим материалом для этого… Особенно тополя:
