Тьма в объятиях света - Елена Инспирати
Он словно вбил эти слова кувалдой в мою черепную коробку, не жалея ни меня, ни ковер, который мог бы запачкаться кровью. Я всхлипнула и набрала полные легкие воздуха, когда слова сами собой сорвались с языка:
– Скажи это еще раз, чтобы я могла понять, обманываешь ты меня или нет.
Он был слишком близко ко мне и дышал тяжело напротив лица, обдавая то ли холодом, то ли жаром. Я не понимала ни его, ни себя. Скорее я просто запуталась в каждом нашем кричащем вздохе.
– Я, – со злостью начал Брайен, – больше ничего к тебе не чувствую.
В это мгновение рука с острыми когтями вырвала мое сердце и выкинула его прочь. Он мог увидеть дыру в моей груди, потому что она была слишком больших размеров и сочилась уже не алой, а почти черной кровью. Я ощущала это так четко, словно это явь, а не больная фантазия.
И тут я засмеялась. Истерически, болезненно, тошнотворно.
Теперь я понимала, что испытывал Брайен, когда я в попытках все прекратить нагло врала ему о своих чувствах. Он не оттолкнул меня тогда, а наоборот, сделал неописуемо огромный шаг навстречу.
Мы прошли через мелкие взбучки и опасные для жизни ситуации не для того, чтобы в один миг сдаться.
– А я вот, – начала я на выдохе с болезненной улыбкой на лице, – люблю тебя.
Я искренне ждала его разоблачения, надеялась, он объяснит, к чему все эти убивающие меня слова.
– Это уже не мои проблемы. – Все, что он сказал.
Наверное, сейчас я зарыдала по-настоящему. Неужели я была наивна? Почему до сих пор верила в то, что есть обстоятельства, которые вынудили его…
Моя мысль оборвалась, когда дверь с грохотом открылась, и свет фонаря проскользнул в комнату.
– Что здесь, черт возьми, происходит?
В проходе стоял Дэйв, освещая наши с Брайеном ноги. Куски пластмассы на полу и мои слезы ответили на вопрос за меня, и он резко притянул меня к себе.
– Твой муженек стал отважным героем? – язвительно сказал Брайен.
– А ты решил поразить кого-то своим ублюдством? Что ты наговорил?
Я вцепилась в руку друга, понимая, что он не соперник Брайену. При желании тот мог просто разорвать его на куски, не приложив особой силы. И провоцировать кого-то, кто по силе тебя многократно превосходит, как минимум глупо.
Но Дэйв не боялся. Я чувствовала, что в последнее время он становился жестче, но причин для этого не видела. И сейчас он был готов защитить меня от… Брайена?
– Ты и раньше не отличался сообразительностью, лез совершенно не в свое дело и творил то, что потом мне и остальным приходилось разгребать. Сейчас что-то окончательно отбило тебе мозг? Я же раздавлю твою белобрысую голову.
– А ты и раньше не мог ничего путного сказать. Угрозы, угрозы… и снова что? Угрозы. Видимо, умом оба не отличились.
– Дэйв, – я обхватила его плечо рукой, – лучше не надо.
– Да, Дэйв, лучше не надо. Видишь, как твоя женушка боится за твою нежную шкуру?
– Что ты вообще несешь? – Дэйв, еще больше поражаясь всему, что вылетало изо рта Брайена, сменил интонацию на более презрительную. – Твое правительство тебе мозги окончательно разворошило?
– Я сам принял решение, выбрал сторону.
– Звучит неубедительно.
Мне хотелось все это прекратить. Остановить конфликт, заткнуть Брайена и выключить собственное желание исправить ситуацию. Было уже попросту невыносимо глупо стоять и трястись, не осознавая, где правда, а где ложь.
Когда я попыталась вытолкнуть Дэйва прочь из комнаты, то вместо его руки жалко обхватила сама себя. Я мигом обернулась и сжалась от глухого удара об стену, раздавшегося прямо возле меня. Фонарик упал к моим ногам, Брайен на вытянутой руке прижал Дэйва к стене за шею и посмотрел в мою сторону.
– Значит, так, мне глубоко плевать на ваши попытки разглядеть во мне то, что делало меня таким же слабым, как вы.
В доказательство своей силы Брайен сильнее сжал горло Дэйва, но тот не издал ни звука. Он лишь шепотом отшутился:
– Черт, они… явно… чем-то тебя… накачали.
– Ты, – второй рукой он ткнул в мое лицо как во что-то отвратительное, – вытри свои жалкие сопли и ответь на вопросы.
– Нет.
После моего протеста послышался хрип и оборванный вздох Дэйва.
– Что тебе говорят врачи? Как твой… плод?
Плод? Он нашего ребенка назвал плодом?!
Это спровоцировало меня, подстегнуло, я быстрым движением подняла с пола фонарик и посветила им в лицо Брайена.
Но он даже не отвернулся. Его прекрасные черные глаза смотрели прямо на меня. Брайен абсолютно меня не пугал, я ни на секунду не задумалась о том, что он опасен, как бы сильно он ни хмурил брови.
Со стороны Дэйва раздалось тихое ругательство.
– Я ни слова не скажу о нашем ребенке, ты меня понял?! Правитель все равно его не получит!
Луч света ощутимо дрожал из-за того, что мои руки тряслись от злости.
– Нет, ты скажешь, – он ухмыльнулся, – если не хочешь, чтобы я принес в твою жизнь боли столько же, сколько однажды принес счастья. И начну с этого самодовольного кретина, лицо которого уже скоро начнет синеть.
Он играл. Я точно знала, что он специально вел себя мерзко и грубо, вероятно, по приказу Правителя. И я должна была подыграть, должна была показать ту Аврору, которая жила эмоциями.
– Убирайся, – сквозь зубы вырвалось из меня. – Убирайся, я говорю!
– С радостью. – Рука Брайена разжалась, и он отпустил Дэйва, сделав одновременно шаг ко мне. – Как только ты скажешь, как там поживает шестимесячный плод… нашей любви, – с желчью добавил он.
Вместо того чтобы что-то ответить, я начала при помощи фонарика искать собственный дневник. Вырвав один листок с надписью, которую я бы предпочла озвучить при иных обстоятельствах, я скомкала его так, чтобы Брайен не заметил моих манипуляций. И в это же время достала справки из больницы.
– Держи. – Я швырнула небольшую стопку прямо в лицо Брайена, совсем не страшась его реакции. – Передай своему начальнику, что с ребенком все прекрасно.
Брайен окаменел. Он медленно оглядел листы, разбросанные вокруг его ног, затем посмотрел на мое лицо, уже опухшее от слез и раскрасневшееся от гнева. Я надеялась, что вела себя достаточно правильно.
– Что ты молчишь?! – как можно громче и истеричнее спросила я. – Вылей на меня еще порцию дерьма, если тебе так хочется!
– В другой раз.
– Если ты решишь наведаться ко мне еще раз в таком виде, – я
