Небо в кармане 4 - Владимир Владиславович Малыгин
Второв внимательно слушал, придвинувшись совсем близко, и даже голову наклонил, чтобы его левое ухо оказалось поближе к моим губам.
— Так и здесь. Одна статья вышла, другая, и достаточно. И без того волна возмущения изрядная поднялась. Государь просто вынужден будет хоть как-то отреагировать. Иначе некрасиво выглядеть будет.
— А если не отреагирует? — Николай Александрович выпрямился, не отрывая взгляда от моего лица. Улица сделалась посвободнее, и лошадка пошла потише, поровнее. Полозья возка перестали скрипеть и повизгивать, и можно было не напрягать слух. — Или так отреагирует, что вы обо всём сказанном сильно пожалеете?
— Значит, я что-то не так рассчитал, в чём-то ошибся, — посмотрел в глаза Второву и перевёл взгляд на низко летящие облака. Снегопад что-то задерживается. Помолчал десяток секунд и, когда уже собеседник мой не ожидал от меня никакого ответа, всё-таки договорил. — Обязательно отреагирует, должен. Иначе общество его не поймёт, не простит подобного неуважения. Потому и не нужно, чтобы подобные статейки появлялись и дальше. Нечего лишний раз дразнить государя. А то пойдёт на принцип, закусит удила и станет только хуже.
До дома Юсуповой домчались быстро. Да и ехать-то тут было всего ничего. Второв категорически отказался составлять мне компанию, сославшись на то, что его-то никуда не приглашали. И предложил мне идти одному. А он меня подождёт во-он в той кофейне.
Дальше просто. Вошёл, приказал доложить о себе княгине, скинул пальто. Вот, кстати, обязательно нужно озаботиться сменой гардероба. Сколько можно вот в этом ходить? Пора, пора прикупить подобающую одёжку. Деньги пока есть. Или ещё вариант — съездить в Гатчину, воспользоваться своим же собственным гардеробом в шкафу. Вот только там форма в основном, партикулярного платья практически не осталось. Да и в Гатчину как-то возвращаться нет желания, наверняка ведь доложат начальству, а оно меня точно вызовет, прикажет явиться пред свои светлые и строгие очи…
Нет, в Гатчину не поеду! Глянул наверх, оглядел широкую мраморную лестницу с уложенным на ступени ковром, осмотрел холл. Скептически посмотрел на стоящие чуть в стороне кресла, на газетный столик с газетами и журналами и решил постоять.
На промежуточной площадке появился давешний слуга и передал приглашение хозяйки пройти в оранжерею, выпить чашечку кофе и подождать немного. Она скоро спустится вниз…
Выходил я из особняка с двойственными чувствами. С одной стороны польза от этого посещения получилась несомненная. Зинаида Николаевна подтвердила свои собственные выводы, сделанные ею тогда в купе. Единственное, в чём ошиблась, так это в персоналиях. Все мои беды, как она узнала, истекали от императрицы, а его величество в моём случае оказался всего лишь обыкновенным исполнителем.
— Видите ли, князь, — задумчивым голосом сказала мне Юсупова и нахмурила брови, что никоим образом не портило её прекрасного лица. — Мария Фёдоровна очень сильная и жёсткая правительница. Видеть в ней нечто другое, значит совершать большую ошибку. Возможно, непоправимую. Если вы где-то, а мы оба с вами отлично знаем, где именно, перешли ей дорогу, то помнить об этом она будет очень, очень долго. Не верите? Мой пример вам ничего не говорит? Ах, вы не знаете, что за пример? Князь, вы меня поражаете своей неосведомлённостью о происходящем в свете. Неужели вам совсем неинтересны тамошние слухи и сплетни? Нет? Ну и слава Богу!
Зинаида Николаевна задорно улыбнулась и тряхнула головой. Высокая причёска сверкнула серебром ранней седины, а милое лицо буквально засветилось, словно на него попал льющийся из окон солнечный свет.
Затем она в подробностях посвятила меня во все, касающиеся моей персоны, слухи и порекомендовала воздержаться от дальнейшего сотрудничества с журналистами.
Заверил княгиню, что и сам пришёл к такому же мнению и даже выехал из гостиницы, чтобы эти неуёмные деятели пера и чернил потеряли мой след:
— Не сомневаюсь, что это ненадолго. Раз уж они в меня так крепко вцепились, то вряд ли получится долго от них скрываться. Ну да ничего, пока найдут, пока я соглашусь с ними разговаривать, время и пройдёт. Глядишь, читающее общество остынет или переключится на какое-нибудь более свежее и не менее сенсационное событие.
— Да, вы правы, — согласилась Зинаида Николаевна. — Петербург это не патриархальная Москва, здесь события просто мчатся, порой даже не успеваешь проследить за их сменой.
— Прошу прощения, Москву вы с какой целью упомянули? — не упустил ни одного сказанного княгиней слова. — Наверняка ведь не просто так?
— Браво, князь! — воскликнула Юсупова. — Если вы и дальше будете настолько внимательны к мелочам, то из вас ещё выйдет толк. Порой в светском разговоре за ширмой пустых слов можно выловить такое, что… Впрочем, вы меня поняли. Ведь поняли же?
Кивнул головой. Потом счёл, что отделаться просто кивком будет невежливо и добавил:
— Конечно, понял. Постараюсь в дальнейшем быть более внимательным к подобным… М-м? — задумался на мгновение. — Оговоркам?
— Вы делаете несомненные успехи, — улыбнулась хозяйка.
Слегка наклонилась вперёд, явно провоцируя меня и заставляя тем самым невольно перевести взгляд на зону декольте чуть ниже плеч. Но я вовремя спохватился, взял себя в руки и не поддался на столь примитивную, но очень действенную женскую уловку. А слегка вильнувший вниз взгляд тут же перенаправил в сторону, посмотрел в окно — нас ведь тоже не пальцем делали…
— И ещё раз браво, Николай Дмитриевич, — похвалила мою сдержанность Юсупова. — Вы превосходно владеете собой. Из чего я на полном основании делаю вывод, что все эти сплетни насчёт вас основаны на пустых домыслах и фантазиях её высочества и величества. Кто-то где-то что-то сказал, ещё кто-то услышал, но не так понял и передал свои домыслы А в результате получилось то, что получилось…
Зинаида Николаевна спохватилась и замолчала. Посмотрела на внимательно ловящего каждое её слово меня и хмыкнула:
— Вы, надеюсь, поняли?
— Да, я всё прекрасно понял, — сделал видимость улыбки. — Выходит, вы мне рекомендуете покинуть столицу?
На самом деле мне было не до улыбок. Чем я настолько насолил государыне? Ладно бы повод был, так его нет. Ну да ладно, сколько можно об одном и том же?
— Можете воспринимать мой дружеский совет как угодно, Николай Дмитриевич, — тень улыбки осветила лицо княгини и тут же пропала. — Если вы надумаете воспользоваться им, то знайте, двери нашего московского дома
