Небо в кармане 4 - Владимир Владиславович Малыгин
Полковник медленно качнул головой, на что я усмехнулся и развёл руки в стороны:
— Поймите же, я ведь даже в Гатчину не поехал, чтобы не соблазниться и не ринуться в Школу. А ведь там у меня свой дом, гардероб, понимаете? А я в гостинице…
Только сейчас Изотов что-то понял. И не потому, что он настолько непонятливый, просто у него сейчас совершенно другим голова занята. Соответственно считает, что всё и все вокруг тоже должны если и не плясать под его дудку, то, по крайней мере, заглядывать в рот. Ну, или находиться в круге этих интересов. И ни шагу в сторону…
Обедать мне пришлось не в гостиничном ресторане, а на стороне. Почему? Всё просто. Если завтрак прошёл для меня спокойно, и я искренне наслаждался тишиной и едой, как обед преподнёс мне очередные неприятные сюрпризы. Дело в том, что вездесущая журналистская братия откуда-то прознала о моём появлении в столице и принялась атаковать меня не только в номере, но и в ресторане. Понятно, что ни о каком удовольствии от приёма пищи не могло быть и речи.
Стоило только мне увидеть метнувшиеся в мою сторону фигуры с блокнотами и фотоаппаратами, как я резко развернулся, быстрым шагом поднялся по лестнице и скрылся в номере под призывные вопли старательно догоняющих, но так и не успевших догнать меня журналистов.
Оставаться в гостинице теперь не было смысла. Я был уверен, что одним интервью дело не ограничится, и журналисты примутся меня преследовать и третировать, пока новость о моём грандиозном даже по меркам столицы падении не перебьёт какое-нибудь другое, такое же грандиозное по значимости событие.
Вещей у меня немного, и сборы много времени не заняли. Я уже подхватил в руки саквояж и собрался было прорываться через эту наглую толпу борзописцев к выходу, как вдруг притормозил — а какого лешего я убегаю? Почему бы не использовать эту ситуацию к своей пользе? Люди здесь нисколько не глупее людей моего мира, это я на своей шкуре усвоил, а в образовании могут даже превосходить нас. Не все, это понятно, но могут. И манипулировать сознанием толпы здесь тоже прекрасно умеют. А вот использовать прессу как противовес указам государя здесь ещё никто не додумался. Или не рискнул. Бунтовать, воевать, это ладно, а вот это…
Император же ставленник Божий, это они впитали вместе с молоком матери. И пока все слои общества никак не могут думать иначе. А я могу. И терять мне нечего, дальше Сибири не сошлют. А там, я это точно знаю, люди тоже живут. И весьма неплохо, кстати, живут.
Я опустил саквояж на пол, обдумал пришедшую в голову идею, зло улыбнулся и шагнул к двери…
Вечерние газеты вышли как обычно и обычным же тиражом с моим интервью журналистам на первой странице. Повезло мне, что в эти дни столичная пресса своих читателей особыми новостями не баловала. Поэтому статья произвела эффект взорвавшейся бомбы, и газеты буквально смели с лотков и прилавков.
Утренний тираж пришлось в срочном порядке допечатывать. И это только в столице. Что будет происходить в Москве или в провинции, одному Богу известно. Но волну мы подняли изрядную. Ни в коей мере не посягал на устои, не переходил на личности, всего лишь сухо изложил факты без конкретных имён. Засветил ордена на груди, для этого, правда, пришлось их надеть, коротко упомянул, за что конкретно их получил. Удивился возникшим на пустом месте слухам, к которым я не имею никакого отношения, потому что такое просто невозможно. И за которые поплатился в итоге. Оклеветали, мол, проклятые. А государь, вместо того, чтобы разобраться и выслушать для начала верного сына Отечества, как ваш покорный слуга, этой клевете поверил и рубанул с плеча. Ну и прочее, прочее.
И столица зашепталась сначала в кулуарах, потом заговорила в голос на улицах. Опять же, без упоминания конкретных имён. Но все всё понимали, имя моё давно было у всех на слуху и сложить два плюс два большого ума не требовало. Да и факты, вроде отобранного у меня ни за что столь специфического, как производство самолётов и моторов, имущества, с самого начала прочно ассоциировались с моим и только моим именем.
Больше того, я не искал виноватых, никого не обвинял конкретно, не жаловался на возникшую нехватку средств, не пытался через прессу надавить на власть имущих. Наоборот, искренне уповал на справедливость государя, на то, что он разберётся во всё этом мутном деле. Он же гарант Законов Империи, Хозяин Земли Русской! Отец своим подданным…
Следующую неделю газеты печатали воспоминания о моих приключениях на Памире, о проведённых в горах боевых операциях, о найденных и, главное, полностью переданных в казну, сокровищах. За которые я, кстати, не получил никакой компенсации или вознаграждения. Ну об этом последнем факте я не спрашивал, но сам смысл статьи на это определённо указывал.
В общем, из статей следовало, что я народный герой, бессребреник, и вообще ангел в человеческом обличье.
Меня узнавали на улицах, от девиц и дам абсолютно всех возрастов не было отбоя, в рестораны лучше вообще было не заходить, потому что тут же на мой стол начинали нести презенты. В большинстве своём, в виде спиртного, конечно же. Ну и подсаживались за столик, не без того, предварительно испросив разрешения составить компанию. Отказывать было невозможно. Журналисты прямо пасли меня беспрерывно, дежурили под окнами гостиницы. В конечном итоге, с меня даже плату за проживание в номере перестали брать!
— Ваша светлость, о какой оплате может быть речь? — отказывался от денег управляющий. — От желающих поселиться именно у нас теперь никакого отбоя нет. И даже временное поднятие цен никого не испугало. Благодаря вашей, прошу прощения за эту вольность, скандальной известности мы уже в большом плюсе за эту неделю. А какой итог будет за месяц? И это только начало. Наша гостиница благодаря вам надолго приобрела огромную популярность. Так что никаких денег мы с вас брать не будем. Считайте это приятным бонусом за оказанную нам рекламу.
И ещё. Буквально через два дня после выхода первых статей на пороге моего номера появился Второв.
— Николай Дмитриевич, наконец-то! — ворвался без стука промышленник, отодвигая крепким плечом выставленную администрацией у моего номера охрану.
Так совпало, что именно в этот момент я выходил в коридор, поэтому успел дать оговорённый сигнал охране, и они отступили в сторону, не
